Анджей Заневский - Безымянная трилогия: “Крыса”, “Тень крысолова”, “Цивилизация птиц”
Дикие гуси, утки и бакланы греются на крышах. На стоящем посреди площади обелиске неподвижно сидит старый черно-белый стервятник с длинной голой шеей.
— Летите! — толкает меня клювом Ми.
— Летите! — машет крыльями Кро.
— Страшно! — пищу я, выпуская белую кучку кала.
— Нет! — в ужасе расширяются глаза Фре.
— Не хочу! — протестует Дир.
— Я еще слишком слаба! — поджимает крылышки Пег. Ми и Кро ринулись в пропасть, сделали небольшой круг и возвращаются обратно.
— Это так просто!
— Это совсем не трудно!
— Это же ваша жизнь!
Совсем рядом с нами проносится ласточка. Я чувствую спиной свист ее крыльев. Я вскрикнул, нахохлился, сжался в комочек.
Ми и Кро понимающе переглянулись, вспорхнули, взмыли ввысь, перевернулись в воздухе, спикировали прямо на нас, резко развернулись и спокойно, лениво поплыли в воздухе к дальнему концу колоннады.
— Не улетайте! — кричит Пег.
— Не бросайте меня одну! — хнычет Фре.
— Летите за нами! — кричат Ми и Кро, удаляясь к высоким колоннам.
Мимо них в разные стороны проносятся скворцы, черные дрозды, сойки, вороны, воробьи… Мы изо всех сил таращим глаза, стараясь не потерять родителей из поля зрения.
Вот они уже на противоположной стороне — высматривают, летим ли мы за ними.
Синевато-черный грач с отливающими то серебром, то глубоким фиолетовым оттенком перьями подскакивает поближе и злобно вытягивает клюв в мою сторону. Нас тут же окружает блестящая черная стая.
Фре, Пег и Дир с ужасом глядят на агрессивно вытянутые к нам щелкающие клювы.
— Это наше место!
— Убирайтесь отсюда!
Нас постепенно оттесняют все ближе к краю.
Я взглянул в ту сторону, где только что видел Ми и Кро. Они уже спешат обратно, обеспокоенные появлением грачей рядом с нами.
Я подпрыгнул и, часто замахав крылышками, рванулся им навстречу. Рядом со мной тяжело летит Пег с вытаращенными от страха глазами.
Вот мы уже совсем близко. Мы стараемся лететь так же, как Ми и Кро — сохраняя ровную прямую линию полета, то слегка взмывая вверх, то плавно скользя вниз, без ненужных взмахов крыльями. Они машут крыльями не так часто, как мы, и, несмотря на это, быстрее и легче поднимаются вверх.
— Смотрите! — показывают они.— Вам достаточно пошире развести крылья, чтобы воздух дул в них снизу, и вы сразу почувствуете, как взмываете вверх.
Мы стараемся, присматриваемся, повторяем, а Ми и Кро кружат между нами, подбадривают, воодушевляют.
Прямо под нами пролетают пеликаны с большими кожистыми клювами. Дир, разогнавшись и увлекшись полетом, сталкивается с большой тяжелой птицей и, кувыркаясь, падает вниз. Лишь над самыми камнями огромной площади ему удается выровнять полет — он начинает постепенно подниматься вверх и скоро вновь присоединяется к нам.
Пеликаны садятся на колоннаду. Они лениво перебирают перья, смачивая их стекающей из клювов жидкостью.
Другие молодые галки, которые, точно так же как и мы, учатся летать рядом с родителями, мчатся наперерез прямо у нас под носом. Они щеголяют тем, что уже научились взмывать вертикально вверх и так же отвесно падать вниз. Я пробую делать так же, как они.
— Ястреб! — кричит Ми.
— Будьте осторожнее! — предостерегает Кро.
Пара ястребов дружат над площадью в поисках легкой добычи. Кро и Ми криками предупреждают находящихся на площади галок, ворон, грачей.
— Давайте прогоним их! — призывает Кро.— Они испугаются, если мы всей стаей окружим их.
Ястребы высмотрели несколько молодых голубей. Они пикируют вниз прямо на испуганную добычу. Судорожно вцепившись в карниз, едва оперившиеся голуби неуклюже растопыривают крылья в отчаянной попытке защититься от врага. Ястребы хватают их, отрывают от карниза и улетают.
Я вижу, как птенцы бьются в острых, твердых когтях.
Ми, Кро и другие вороновые с громкими криками летят вслед за хищниками.
Перепуганные голуби взмывают в воздух вместе с нами. Мы отрываемся от них и медленно кружим над площадью.
Старый стервятник на обелиске даже не повернул головы, хотя Ми чуть не задела его крылом. Стервятник высматривает добычу. Он смотрит вниз, потому что хорошо знает: ему все равно уже не удастся взмыть высоко в небо. Внизу, на площади, после каждой ночи можно найти остатки жестоких охот и пиршеств, к тому же под сенью колоннады тихо умирает множество ослабевших и состарившихся зверей. Вот сюда стервятник слетает с обелиска и пожирает свежие, еще не остывшие останки. На то, чтобы взлететь обратно на обелиск, где до него не могут добраться волки, сил у него пока еще хватает.
Он знает, что ночью эти хищники ходят вокруг обелиска, встают на задние лапы, задирают головы повыше, втягивают в ноздри запах съеденной им падали. Волкам очень хотелось бы добраться до спящей птицы. По телу стервятника пробегает дрожь.
Днем, когда он рвет когтями и клювом свежие трупы, они боятся приблизиться к нему — лишь смотрят издалека налитыми кровью глазами и скалят свои желтые зубы.
Ми летит вдоль колоннады — она хочет показать нам этих караулящих добычу волков. Они лежат под нагретыми солнцем колоннами, щурят глаза от яркого света и нюхают разбросанные вокруг кости бескрылых. Молодые волчата барахтаются и играют среди скелетов, растаскивая в разные стороны ребра, берцовые кости, позвонки.
Вдруг волки срываются с места в погоню за неосторожным, сбившимся с дороги зайцем. Из-под колонны доносится отчаянный писк длинноухого, которому мощная волчья лапа уже успела перебить хребет.
Стервятник поворачивает голову в сторону волчьего пира. Для исхудавшей старой птицы огромное значение имеет каждый оставленный хищниками кусок. Мы садимся на землю. Плиты мостовой растрескались, из щелей торчат высохшие пучки травы и мха. Я ловлю маленьких красных жучков, выскакивающих из трещин. Верхняя часть здания, внутри которого находится наше гнездо, напоминает вершину огромной горы, а колоннада, нас окружающая, похожа на отвесные стены пропасти, по дну которой мы прогуливаемся. Я просовываю клюв в щель между камнями и языком чувствую вкус влаги.
— Пить хочу! — Я подпрыгиваю перед Ми, растопырив крылышки.
Мы смотрим на мощную колоннаду, на огромное, ступенчатое, увенчанное светлым куполом здание, и вдруг нас охватывает желание вернуться в наше тихое, спокойное гнездышко, примостившееся над закрученной в спираль колонной, под куполом. Но сумеем ли мы взлететь так высоко? Ми и Кро взлетают почти вертикально и возвращаются обратно. Нам тоже придется взмыть вверх так, как они нам показали.
Я снова лечу. Сажусь на голову одной из венчающих колоннаду статуй.
— Летите за нами! Мы ждем вас! — кричат Ми и Кро.
Фре, Пег и Дир взлетают вслед за ними. Пег немножко отстает и вдруг, испугавшись щебета гоняющихся друг за другом воробьев, переходит в горизонтальный полет, ударяется головой прямо о каменную капитель колонны и с криком падает вниз.
Ми и Кро тут же слетают к ней. Вскоре разбившаяся Пег поднимает голову и, слегка покачиваясь, встает на ножки.
Она испугана, оглушена сильным ударом и никак не может прийти в себя. Через некоторое время она опять взлетает и вместе с Ми и Кро садится рядом с нами на колоннаду.
Глаза Пег выглядят как-то странно — зрачки то сужаются, то расширяются. Она трясет головой, пытается выпрямить шейку.
С колоннады мы перелетаем на ближайшую крышу, к полукруглым окнам огромного купола.
Я сажусь на карниз рядом с Фре. Ми и Кро остались позади — вместе с Диром и Пег. Дир возвращается уставший, вцепляется коготками в пористую поверхность карниза. Ми тоже присоединяется к нам, и мы вместе летим дальше, в гнездо.
Перед тем как нырнуть в темное отверстие, я оборачиваюсь и вижу, как Пег в тщетных попытках взобраться вверх колотит крылышками по металлическому покрытию купола.
— Лети, иначе погибнешь! — подгоняет ее Кро, но Пег скользит вниз по наклонной плоскости.
Я в испуге вваливаюсь в гнездо. Дрожа от волнения, я втискиваюсь в выстланное перьями и веточками пространство под самой верхушкой купола. Ми оставляет нас одних — она возвращается к Кро и малышке Пег.
Мы ждем, прижавшись друг к другу. Нас постепенно одолевает сон.
Родители возвращаются одни. Пег с ними нет.
Я погружаю голову, замираю, потом начинаю бить по воде крылышками. Закрываю глаза и ныряю. Слышу приглушенный шум, треск, хлопанье крыльев купающихся рядом птиц. Вода обволакивает мои ноздри, уши, клюв.
Все галки моются в широко разлившейся, прогретой солнцем луже.
Я выскакиваю, встряхиваюсь, клювом счищаю с маховых перьев избыток влаги. Расправляю крылья под горячим сухим ветерком и ощущаю восхитительную прохладу. Перья и пух стали легкими, чистыми — без пыли и паразитов. Легкий ветерок быстро сушит крылья. Меня охватывает непреодолимое желание лететь. Там, под белым диском луны,— наше гнездо. Может, я смогу коснуться крылом этого круглого светлого пятна на светло-синем небе?
