Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Ѳіона Андреевна.
И-и,[383] батюшка, по нынѣшнимъ временамъ ужъ не гостей звать. У Животовскихъ, въ Золотухинѣ, изволили слышать, кучеръ въ окошко влѣзъ.
Семенъ Иванычъ.
Не въ кучерѣ дѣло, Глафира Ѳедоровна. Отчего же, маменька, молодежи не повеселиться? Одно удивительно, куда они всѣ дѣлись?
Глафира Ѳеодоровна.
Да, мой другъ, ты вотъ думаешь объ ихъ удовольствіи, а они всякое уваженіе къ старикамъ потеряли. Твои имянины, никто до сихъ поръ и не поздравилъ.
Ѳіона Андреевна.
Все, матушка, новые порядки, генелисты[384] завелись. A всѣхъ напоить, накормить надо.
Семенъ Иванычъ.
Да много ль же ихъ? И изъ чего вы, маменька, дѣлаете такое затрудненіе? Племянника на вакаціи нельзя было не взять, ну, съ нимъ учитель, студентъ....
Глафира Ѳеодоровна.
Ахъ, мои батюшки,[385] нельзя же....
Ѳіона Андреевна.
Матушки, свѣты!
Семенъ Иванычъ.
Потомъ, свояченицу изъ института отпустили, а съ ней подруга, очень милая дѣвушка.
Глафира Ѳеодоровна.
Ужъ эти подруги, зададутъ онѣ тебѣ.
Ѳіона Андреевна.
Зададутъ, матушка, зададутъ.
Семенъ Иванычъ.
Что?
Глафира Ѳеодоровна.
Ничего.
Ѳіона Андреевна.
Ничего, батюшка, сахарку пожалуйте.
ЯВЛЕНИЕ II.
Тѣ же, и входитъ Марья Дмитріевна.
Семенъ Иванычъ.
А, вотъ и она.
Марья Дмитріевна (въ дверяхъ).
Смотрите жъ, не забудьте. (Подходитъ ко всѣмъ поочереди и цѣлуетъ мужа.) Здраствуй, мой другъ, поздравляю тебя. Здраствуйте, maman, поздравляю васъ съ имянинникомъ. Ѳіона Андреевна, мое почтеніе.
Глафира Ѳеодоровна.
Нынче кажется, ma chère,[386] для насъ радостный день.
Марья Дмитріевна.
Знаю, слишкомъ хорошо знаю. (Цѣлуетъ мужа.)
Семенъ Иванычь.
Ты не видала, гдѣ всѣ, гдѣ Люба и вся молодежь?
Марья Дмитріевна.
Видѣла... ахъ нѣтъ, не видала...
Глафира Ѳеодоровна.
То ли дѣло въ наше время! бывало, какъ покойный мой Иванъ Захарычъ имянинникъ, чѣмъ свѣтъ встанешь, все осмотришь, приготовишь сюрпризы тамъ разные, букеты. Кто стихи выучитъ, сестра разъ куплетъ на клавикордахъ разучила...
Ѳіона Андреевна.
А помните, матушка, какъ комедію играли, — струну?
Глафира Ѳеодоровна.
Какую струну?
Ѳіона Андреевна.
Такъ заглавіе было.
Глафира Ѳеодоровна.
Войдетъ, мой голубчикъ, пойдутъ поздравленія, даже со стороны трогательно смотрѣть. Не такъ у васъ.[387]
Ѳіона Андреевна.
Безъ слезъ вспомнить не могу. Вотъ ужъ имянины, такъ имянины, не то, что въ нынѣшнее время... На ихъ любовь глядючи наплачешься. (Плачетъ.)
Марья Дмитріевна.
Такъ вотъ какъ бывало, maman, — а теперь хуже?
Глафира Ѳеодоровна.
Да, мой другъ, хуже.
ЯВЛЕНІЕ III.
Тѣ же; вбѣгаютъ Наталья Павловна, Люба и студентъ.
Люба.
Здраствуйте, Глафира Ѳедоровна, честь имѣю поздравить съ имянинами! Здраствуйте, Семенъ Иванычь, и васъ поздравляю.
Наталья Павловна (жеманно присядаетъ).
Bonjour, madame, je vous félicite, et vous aussi, monsieur.[388]
Люба (весело).
Что это вы плачете, Ѳіона Андреевна! (Отходитъ въ сторону.)
Хрисанфъ Васильевичъ (къ Машѣ тихо). Досталъ, посмотрите.
Марья Дмитріевна (тоже тихо).
Хорошо, очень хорошо.
Семенъ Иванычь.
Что? (Сцена общаго молчанія.)
Крисанфъ Васильевичъ (къ Семену Иванычу).
Такъ какъ существуетъ обычай поздравлять, то и я поздравляю васъ.
Семенъ Иванычь (къ Марьѣ Дмитріевнѣ).
Чтò, ты не видалась съ Крисанфомъ Васильевичемъ?
Марья Дмитріевна (съ замѣшателъствомъ).
Нѣтъ.... Да.... Нѣтъ, мы не видались, здраствуйте.
Хрисанфъ Васильевичъ (кланяясь).
Нѣтъ мы уже видѣлись съ вами. (Къ приживалкѣ.) Что это вы, Ѳіона Андреевна такъ разрюмились? Въ нынѣшнія времена прогресса доказано, что слезы есть только отправление организма.
Ѳіона Андреевна.
Ну васъ съ сурганизмомъ,[389] я те сама[390] такъ обругаю, и почище васъ видала. (Отворачивается.)
Глафира Ѳеодоровна.
Очень рада, mes chers amis,[391] что пріѣхали навѣстить моего сына, боюсь только не соскучились бы съ нами старухами.[392] Теперь время уже не то. Et vous, ma chère, avez vous terminé vos études?[393] (Обращается къ Натальѣ.)
Наталья Павловна.
Non, madame, pas encore.[394]— (Люба дергаетъ ее сзади за платье.) Нельзя, узнаютъ.
Марья Дмитріевна.
Ахъ, какъ здѣсь жарко. (Идетъ къ молодежи.) Ради Бога, осторожнѣе,[395] чтобъ онъ не видалъ! (Молчаніе.)
Глафира Ѳеодоровна.
Какъ однако твоя жена скоро сошлась съ этими господами.
Семенъ Иванычь.
Что?
Ѳіона Андреевна.
Очень обходительна.
ЯВЛЕНІЕ IV.
Тѣ же и Николинька.
Николинька (вбѣгаетъ).
Поздравляю васъ съ имянинникомъ,[396] Глафира Ѳеодоровна, и васъ, дядинька. (Кланяется комично Ѳіонѣ Андреевнѣ; отходитъ къ молодежи; перешоптываются и всѣ убѣгаютъ.)
Семенъ Иванычь (имъ въ слѣдъ).
Маша, a Маша!
ЯВЛЕНIЕ V.
Глафира Ѳедоровна, Ѳіона Андреевна и Семенъ Иванычъ.
Глафира Ѳеодоровна.
Да, мой другъ, молодость[397] нынче по своему смотритъ на эти вещи. Не скажу, чтобъ была большая разница въ вашихъ лѣтахъ,[398] все таки могла бы оказать больше вниманія. Грустно, очень грустно.
Ѳіона Андреевна.
Точно всѣ на пожаръ побѣжали.
Семенъ Иванычъ (съ сердцемь).
Ужъ вы то молчите! (Ѳіона Андреевна встаетъ съ испугомъ.)
Глафира Ѳеодоровна.
Ахъ, мой другъ, какъ ты кричишь. Жена твоя убѣжала съ этимъ стюдентомъ, вмѣсто того, чтобъ съ мужемъ посидѣть, а она-то чѣмъ виновата, что ты приревновалъ ее къ этому мальчишкѣ.
Семенъ Иванычъ (вставая).
Ахъ, maman, что вы только говорите! Съ какой стати! Неужели я унижусь до такой степени, чтобъ ревновать! И слово то это мнѣ мерзко. (Съ сердцемъ стукаетъ кулакомъ по столу) А позвольте мнѣ сказать, что ежели вы хотите меня поссорить съ моей женой....
Глафира Ѳеодоровна.
Ахъ, батюшка, Христосъ съ тобой, на меня то не кричи. Назвалъ Богъ знаетъ кого, а я виновата. Пойдемте, Ѳіона Андреевна, я вижу, что мы лишнія.
Ѳіона Андреевна.
Лишнія, матушка, лишнія. (Уходятъ.)
ЯВЛЕНIE VI.
Семенъ Иванычъ (одинъ).
Ревновать — не ревновать, это глупости. Но странно, дѣйствительно странно. Что за перемигиванье, перешоптыванье, — убѣжала.... И всѣ онѣ, эти дѣвчонки, обрадовались этому костлявому Крисанфу какому то. Все это примѣръ.[399] Дѣвчонки кокетничаютъ, и она зa ними. Но то дѣвчонки! Непостижимо![400] Однако, что это за таинственныя улыбки, перемигиванье? Ахъ, какъ досадно! Нѣтъ, это даже страшно... Да, страшно. Ахъ, женщины![401] (Уходитъ.)
ДѣЙСТВІЕ II.
ЯВЛЕНІЕ I.
Марья Дмитріевна, Люба, Наталья Павловна, Николинька разсматриваютъ транспарантъ. Въ комнатѣ безпорядокъ, бумага, крахмалъ, костюмы.
Марья Дмитріевна.
Отлично, отлично устроилъ Хрисанфъ, намъ Богъ послалъ этаго Хрисанфа.
Наталья Павловна (смѣется).
Ахъ, Марья Дмитріевна, какъ онъ мнѣ надоѣлъ? Выдумалъ[402] зa мной ухаживать, говорить о какой то разумной любви, такой противный!
Люба.
Неправда, Маша, она очень рада. Сама съ нимъ кокетничаетъ.
Наталья Павловна.
Я? вотъ еще вздоръ! Нѣтъ, Марья Дмитріевна, это она съ нимъ кокетничала. Все объ эмансипаціи говорила.
