Айрат Галиуллин - Тигры и земляника
Наутро он постарался все забыть. А если Фиш что-то делает, у него это получается. Он задвинул случившееся в самый дальний и пыльный угол своей памяти и больше о нем не вспоминал.
Да? Нет, больше не повторилось. Никогда. Но и одного раза хватило… Когда я через полгода уезжала из Москвы, во мне жил его ребенок.
Фиш об этом, конечно, не знал.
Дальше было так. В своем родном городе я встретила парня, влюбленного в меня с первого класса. Мы попили кофе, погуляли, говорили о чем-то… И я как бы в шутку спросила: «Ну что, возьмешь меня замуж?» Он глянул на мой выпирающий живот, смутился, отвел глаза. Потом сказал: «Общих мы еще нарожаем, а этого воспитаю как своего». Очень меня любил, видно.
И мы поженились.
Поначалу я надеялась, что все наладится. Я родила мальчика, через год благополучно защитила диплом. Жизнь, казалось, вошла в колею. Но чем дальше, тем больше я понимала – без Фиша не могу.
Я мучалась, пытаясь его забыть, но чувство не отпускало. И настал момент, когда я больше не захотела обманывать мужа. Я любила другого.
Мы разошлись.
И как только ребенок немного подрос, я вернулась в Москву.
…Он мое счастье. Он сын Фиша и это примеряет меня с жизнью. Ему сейчас пятнадцать, он очень похож на отца. Тот же взгляд, та же походка и – вы не поверите, Ваша честь – назревает тот же характер.
И Фиш рядом. У меня есть возможность видеть его каждый день. Всегда…»
Суд еще продолжается. Это очень странный суд, и я не знаю, что будет дальше. И наверно – не знает никто. Что ж, время покажет. Попьем чаю, друзья? Вот так…
И еще хочу рассказать об одном значимом событии.
С чего начать… Пожалуй, с того момента, когда меня вызвал мой генерал.
- Ты в курсе – через неделю должен открыться филиал в Набережных Челнах, – сказал он. – По плану. А сегодня утром челнинский директор уволился.
Он бесцельно подвигал компьютерной мышью.
- Думаю, он здорово накосячил и сбежал от ответственности. Ладно, уже неважно. Исправлять все равно придется…
- Понимаю, Руслан. Это предстоит сделать мне.
- Да. – Он помассировал глаза. – Все отладить и открыть представительство вовремя. Ты не обязана, но лучше тебя никто ситуацию на месте не знает.
- Ну, надо – так надо, – ответила я.
И взялась.
Косяков сбежавший директор действительно оставил много. К счастью, все исправимые. И я вполне успевала, если бы…
Накануне открытия филиала в моем мобильном раздался звонок.
Неопределенный номер.
Я только приехала из Челнов, принимала душ, и трубку брать не хотелось. Но почему-то взяла.
Словно почувствовала.
Звонили из Москвы. Из больницы. Алик попал в аварию.
Алик попал…
- Что с ним? Скажите, что с ним? – молила я в трубку, но дождалась лишь сухого «Ему оказана помощь, жив, приезжайте». И – адрес больницы.
Я накинула халат и выскочила из ванной. Сердце колотилось как бешеное. В голове сумятица.
Сначала Артур, потом… Что это, карма?!
Успокоиться.
Я сделала глубокий вдох и набрала номер генерального. Он взял трубку. Я объяснила ситуацию. Сказала, что выезжаю в Москву.
- Руслан… – Я села в кресло, не в силах совладать с противной дрожью в коленях. – Давай отложим открытие на два дня. Ну… хотя бы на сутки. Пожалуйста. Сутки ничего не решат.
- Я позвоню в головную фирму, – пообещал он. – Сделаю все, что смогу.
- Хорошо. Я жду.
Он перезвонил через двадцать минут. Помолчал.
- Они не разрешают. Ты знаешь, если бы это зависело от меня, я… Но они не разрешают. Завтра утром челнинское представительство должно быть открыто.
Когда-то, целую вечность назад на базе отдыха Руслан сказал: «Компания выжимает людей досуха, народ здесь сгорает очень быстро. Такая уж у фирмы стратегия в отношении кадров. Берегите себя».
Берегите себя.
Я позвонила своему водителю и велела собираться в Москву.
В машине спросила: «Валера, ты когда-нибудь участвовал в гонках «Формула – 1»? Он удивился: «Нет». – «А хотел бы?» – Он посмотрел на меня серьезно и ответил: «Я понял. Сколько у нас времени?»
И мы понеслись.
Валера гнал как Шумахер, а я вспоминала молитвы, которые слышала от бабушки и Луизы. В руках я держала пачку купюр (Валера взглянул и сказал: «Сотки уберите. Поедем быстро), и когда нас тормозили за превышение скорости, я выскакивала и сходу совала деньги. У меня был, наверно, безумный вид, потому что брали без вопросов… и мы мчались дальше.
Где-то между Вязниками и Владимиром нас даже сопровождал милицейский патруль – километров семьдесят мы ехали за машиной с мигалкой. Спасибо ребятам, они сделали это по своей инициативе, а могли просто взять деньги и отпустить на все четыре…
Мы доехали за рекордный срок.
Травмы у сына оказались не опасными для жизни. Перелом руки и сотрясение мозга.
Меня колотило крупной дрожью, но я взяла себя в руки.
Алик обрадовался, увидев меня, стал рассказывать про аварию, но я велела ему молчать – врач запретил разговаривать.
Я провела в больнице полтора часа. Сидела возле больничной койки, держала его за руку, как маленького, а он улыбался… улыбался… потом уснул.
А я отправилась обратно.
К восьми утра я была в Набережных Челнах.
В десять мы открыли филиал. Народу пришло много.
День длился целую вечность… но и он в конце концов закончился. Все прошло хорошо. Я отпустила усталых сотрудников и поехала в Казань.
К полуночи была дома.
А наутро написала заявление об уходе.
КомментарииВыхухоль
м-да, дела… ну что ж (глубоко задумавшись)
Ацкий кактус
ахринеть кокие корки
Училка
Вы уволились, Элис? Зачем? Ведь у вас, как я поняла, хорошая высокооплачиваемая работа?
Ацкий кактус
ващще ни фтыкнулась училко. вот ани наши пидагоги – нихрина ничо нипанимаюд
а ты элиз жжош
кстате как там мая падрушка жанка? чо новово с трубаправодочным ночальнегом
Элис
Да, Училка, уволилась. Так надо. Я это почувствовала.
Ацкий кактус, твоя подруга трепыхается как может, но начальник трубного цеха, похоже, очень уверенный человек. И знает чего хочет. С кем только Жанна не встречалась, ни один крутой бизнесмен или даже криминальный авторитет не могли усмирить нашу тигрицу. А тут какой-то простой и неказистый… Я им просто восхищаюсь =)
Ацкий кактус
арел мужык
Месье Буноff
Любопытное мероприятие этот ваш суд, любопытное. Все указывает на то, что дело близится к концу… Вот только к какому?
Ацкий кактус
опакалепсис сиводня
это я фильм фспомнил
Фиш. Клуб в клубе
Нас семеро.
Мы собираемся раз в три месяца.
Мы не друзья. Не родственники. Не партнеры. У нас нет ничего общего. Кроме того, что мы собираемся 4 раза в год и делимся тем, что не сказали бы никому в мире.
Все семеро – члены Клуба Личных Контактов. Но это не важно, мы будем собираться, даже если кто-то прекратит членство. У нас свой клуб.
Клуб в Клубе.
Республиканский чиновник, главный редактор газеты, член совета директоров завода, председатель общественной организации, проректор университета, художник. И я.
Две женщины и пятеро мужчин.
В жизни мы не пересекаемся. Каждый вращается по своей орбите, у каждого своя жизнь. Но вот уже шестой год мы регулярно собираемся и проводим вечер советуясь и советуя.
Мы знаем, что дальше нашего круга информация не уйдет. Мы знаем, что так, как нас выслушают здесь, больше нигде не выслушают. И в кругу никто не станет утешать, жалеть и произносить что-нибудь вроде «Ну ничего, все образуется», или «Перемелется – мука будет», или «Бог дал – бог и взял». Если сказать нечего, здесь просто промолчат. А ты выговоришься и станет легче.
Но, вероятнее, все же получишь дельный совет. Шесть мнений, зачастую абсолютно разных, порой неожиданных, иногда подтверждающих твои предположения. Шесть взглядов с шести точек, шесть суждений незаурядных людей.
Мы созваниваемся и собираемся… сегодня – в комнате чайных церемоний японского ресторана. В прошлый раз арендовали коттедж на базе отдыха, в позапрошлый – VIP-зал бизнес-клуба.
Первые полчаса разговор крутится вокруг нейтральных тем – погода, политика, новости дня. Никто не спешит.
Наконец один отставляет чашку зеленого чая.
- Мне предложили перевод в Москву.
Настроение меняется. Смех затихает, взгляды обращаются на говорящего.
- Место хорошее. Возможности. Перспектива.
У него патрицианский лоб и благородная седина. Галстук стоит баксов семьсот. Костюм – тысячи четыре. Итальянские ботинки ручной работы, «Chopard» на запястье. Но это неважно. Его сосед по столу пришел в застиранных джинсах и долго сетовал на разваливающиеся кроссовки. Эти люди могут позволить себе надевать что захочется.
