KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Синклер Льюис - Том 8. Кингсблад, потомок королей. Рассказы

Синклер Льюис - Том 8. Кингсблад, потомок королей. Рассказы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Синклер Льюис, "Том 8. Кингсблад, потомок королей. Рассказы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Так, так. Понятно.


Нужно заметить, что контора Оливера одно время ведала земельными делами Эйзенгерца, и Оливер был подробно осведомлен о правах на недвижимость в Сильван-парке и о так называемых «ограничительных условиях», представлявших собою джентльменское соглашение, по которому белые, покупая участок, обязывались ни в коем случае не перепродавать его негру, будь он хоть Александром Дюма или св. Августином. Во всех районах Гранд-Рипаблик, кроме Файв Пойнтс, Суид-холлоу, Кэну-хайтс и нескольких заболоченных пустырей, уже действовали эти ограничительные условия, в которых для чистоплотных и честолюбивых негров содержался намек, что, по мнению лучших представителей белой расы, им следует быть грязными, забыть о честолюбии и держаться подальше.

Был Оливер осведомлен и о деятельности организации Сант Табак и не раз обсуждал ее с Буном Хавоком и Роднеем Олдвиком, хотя никто из них официально в ней не числился.


В то воскресенье под вечер Нийл и Вестл услышали, как хлопнула входная дверь, а потом из столовой раздался громкий плач Бидди. Когда они бросились к ней, она подняла голову и сердито посмотрела на них скорбными, покрасневшими от слез глазами. Потом всхлипнула:

— Мама, миссис Стаубермейер говорит: я ниггер.

— Ой…

— Я разве ниггер?

— Не больше, чем пала и мама, — поклялась Вестл, — а ты посмотри на нас, разве мы плохие?

— Я такая, как Черный Самбо? Или как тот противный мальчишка на банке с гуталином?

— Нет, совсем не такая, как Черный Самбо. Скорее, как дядя Аш Или как Нора.

— У, они-то хорошие!

— Бидди! Ну-ка рассказывай. Что случилось?

— Я играла с Тедди и Тесси Стаубермейерами, и Тедди сказал, что я ниггер, а я сказала, что нет, а он говорит, его папа и мама все время смеются над моим папой, потому что он ниггер, и я, значит, тоже, а потом он сказал, что если я хочу с ними играть, так чтобы я разделась, а я не хотела…

— Что такое? — Нийла душила холодная злоба.

— Он сказал, и Тесси сказала: раз я ниггер, значит, я раба, а рабе полагается ходить перед своими хозяевами совсем без всего. А потом миссис Стаубермейер, она все время стояла на крыльце и слушала.

— Ах так?!

— …она сказала: нет, не надо говорить, чтобы я разделась, сегодня слишком холодно, но мне поделом, потому что мой папа очень задается, а на самом деле он всего-навсего ниггер, и она сказала, чтобы я убиралась оттуда и шла домой. Я и пошла.

Они успокоили и развеселили Бидди, прежде чем уложить ее спать, и она заявила, что будет негритянкой, как Нора Дэвис, и еще — индейской принцессой по имени Розмэри Киска Солнечный Луч. Она уже вкладывала в эти романтические фантазии увлечение, на какое ее отец не чувствовал себя способным.

Выйдя из детской, Нийл проворчал:

— Жаль, что она узнала не от нас, а от этих выродков. Пошли. Мы сейчас поговорим со Стаубермейерами.

По дороге он бросил взгляд в открытую дверь «кабинета» и заметил на стене свой любимый винчестер. Без прямой связи с происходящим он все же вспомнил, что стреляет как снайпер и что для этого вида спорта хромота не помеха.


Седрик Стаубермейер, торговец коврами и красками, не был похож на своего соседа — крепко сколоченного, решительного мистера У.С.Вандера. Он был пухлый, надутый, истеричный, но в своей неуравновешенности мог быть опасен. Увидев у своей парадной двери Нийла и Вестл — дверь была светлого дуба, с ромбовидным окошечком, затянутым изнутри кисейной занавеской, — он как будто смутился и угрюмо буркнул:

— Войдите.

Каминная полка в гостиной тоже было светлого дуба, с зеркалом, а на столе, покрытом скатертью в псевдовосточном стиле, лежала брошюрка Джета Сну да.

Миссис Стаубермейер являла собой зрелище более воинственное, чем ее муж, — это была мегера с растрепанными седыми волосами. Она стояла молча, лихо подбоченясь.

Нийл заговорил первым:

— Я не буду грозить, что пожалуюсь в полицию и все такое, но предупреждаю: если еще раз повторится то, что случилось сегодня с моей дочерью, я этого так не оставлю.

— А что же вы сделаете? — спросила миссис Стаубермейер.

Ответить на этот вызов было трудно, так что Нийл даже обрадовался, когда Седрик пронзительно заорал:

— Вы не оставите? Скажите лучше — вас самих тут не оставят. Да вы знаете, как весь район мечтает от вас избавиться? Я первый жду не дождусь. Я давно подозревал, что вы ниггер или что-то в этом роде, очень уж вы всегда ладили с жидами и с итальяшками!

Вестл сказала:

— А знаете вы, культурные христиане, что ваш сын предложил моей дочери раздеться догола?

Смех миссис Стаубермейер напоминал скрежет пилы по железу:

— О да, он в этом смысле взрослый мужчина. Стаубермейеры все развиваются рано. И разрешите сказать вам, сударыня, что мы больше не желаем видеть вашу дочь у себя во дворе, так что можете не беспокоиться!


Еще долго после этого Бидди и боялась и слегка гордилась, вспоминая свое приключение, а во сне часто вздрагивала. Слухи о происшедшем распространились среди соседей в нескольких более или менее гнусных вариантах, по которым почти всегда выходило, что Бидди вела себя крайне непристойно. Родители старались не выпускать ее за ворота и радовались:

— Слава богу, есть хоть свой двор, где она всегда сможет играть спокойно.

54

Мистер Оливер Бихаус пришел к выводу, что, поскольку в 1941 году, когда Нийл Кингсблад подписывал контракт на покупку дома, Сильван-парк уже находился под защитой «ограничительных условий», вышеозначенный Нийл Кингсблад, утаив свою принадлежность к «цветным», совершил тяжкое преступление против мистера Эйзенгерца, мистера Стопла, Законов о Здравоохранении, Конституции США, Библии и Великой Хартии Вольностей. По расчетам Оливера, его племянница Вестл должна была наконец уйти от мужа, когда он лишится не только работы, но и дома. Оливер хорошо знал налоговое законодательство, но плохо знал женщин.

Удивительно плохо знал их и еще один человек, а именно Нийл. Он решил, что раз Вестл готова вместе с ним дерзить дяде Оливеру, раз она внушает Бидди, что ее родители оба «цветные», значит, он всегда и во всем может положиться на ее преданность и поддержку.

Но однажды вечером, когда она вернулась с работы, выяснилось, что она вовсе не являет собой неиссякаемого источника терпения и любви. Она неодобрительно оглядела его и поморщилась:

— Ты, кажется, совсем перестал обращать внимание на то, как ты одет. А тебе бы нужно особенно следить за собой, если ты еще надеешься когда-нибудь получить приличное место.

— Нового костюма я себе не могу позволить, но этот я все время чищу и утюжу.

— И на галстуке у тебя какое-то пятно.

— Я не такой щеголь, как Пратт!

Это была старая семейная шутка, но Вестл продолжала наступление, даже не улыбнувшись:

— И вообще ты начал сдавать, и это меня беспокоит. Я вижу это по тому, что тебе так часто хочется уйти от меня. Ты столько времени проводишь со своими злосчастными агитаторами, вроде Брустера, — так, кажется, зовут твоего проповедника?

— Да, так, и ты это знаешь. И позволь тебе сказать, что я уделяю людям моей расы вчетверо меньше времени (что, кстати сказать, очень нехорошо), чем раньше уделял Джаду и его компании, когда играл с ними в покер или ездил на охоту и вообще коптил небо. То, что меня сейчас увлекает, тебе кажется скучным, а в моих дилетантских занятиях спортом ты видела нечто мужественное и благородное.

— И сейчас вижу. Во всяком случае, это не сравнить с митингами, на которых ты и другие такие же дураки занимаетесь переустройством мира.

— Вестл!

— Ну да, и мне это надоело, смертельно надоело. Я, пожалуй, ненадолго прилягу до ужина. Все мне надоело. И самое трудное для меня, Нийл, — это что в тебе теперь два человека: тот, за которого я выходила замуж, и негр, интересы которого мне совершенно непонятны. И кто же из них мой муж?

Потеряв надежду уследить за настроениями Вестл, он отправился за советом к матери. Стоял ясный весенний день, белые облака играли в пятнашки с солнцем, но мать его сидела над пасьянсом в комнате со спущенными шторами, — призрак женщины, бледный и туманный, как душа неродившегося младенца.

Он взмолился:

— Мама, как мне убедить Вестл, что ей живется не хуже, чем миллионам негритянских женщин?

— Боюсь, что это невозможно, милый, да ей, и правда, живется хуже, если она сама так думает. И, может быть, твой долг — после рождения маленького уговорить ее уехать от тебя, уехать как можно дальше. Ты будешь одинок — до какой степени, ты и представить себе не можешь, — так же одинок, как мы с Джоан стали из-за тебя. Но думаю, что с Вестл у тебя ничего не выйдет. Она женщина с характером. Может быть, лучше, чтобы она уехала до того, как отношения у вас совсем испортятся.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*