Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 84
Л. Т.
Приписка к письму А. Л. Толстой.
1 Владимир Владимирович Трескин, приятель С. Л. и И. Л. Толстых.
2 Письмо А. К. Чертковой с почт. шт. «Ясенки. 14 июля». См. т. 88.
3 Кн. Григорий Сергеевич Голицын, главноначальствующий на Кавказе. Письмо, о котором упоминает Толстой, напечатано в «Толстовском ежегоднике 1913 года», стр. 151, с датой 14 июня вместо 14 июля. См. т. 71.
* 723.
1898 г. Августа 1? Пирогово.
Мы приехали очень хорошо. Здесь Машенька сестра, была Лиза — уехала. Все благополучны и нам очень приятно.
Едет Ник[олай] Иван[ович] Горбунов],1 и я пользуюсь случаем написать тебе два слова. Завтра еще останемся, послезавтра, если живы будем, приедем.
Прощай, до свидания.
Л. Т.
На конверте карандашом: Графине Софье Ан. Толстой.
Относим записку к 1898 г.: Толстой был у брата в Пирогове в 1898 г. с 31 июля по 3 августа; там же в это время находилась М. Н. Толстая; в 1898 г. Горбуновы проводили лето в Овсянникове. Писана записка в Ясную Поляну.
1 Брат И. И. Горбунова-Посадова, артист Малого театра, преподаватель музыки.
* 724.
1898 г. Сентября 1 или 2. Я. П.
Сережа,1 как ты знаешь, проспал и поэтому мог сообщить тебе, что мы все живы и здоровы. Так тепло, что Саша с Машиной Машей2 купалась, а мы живем на дворе,3 и Машенька не жалуется. Жаль только тебя. Как то прошло твое вчерашнее оживление?
Л. Т.
На обороте: Москва. Хамовники. Графине Софье Андреевне Толстой.
1 С. Л. Толстой. В письме от 3 сентября С. А. Толстая писала: «С[ережа] очень меня удивил, когда сунулся в наше купе, и я узнала родной голос своего собственного сына. В каком он был волнении и отчаянии, что проспал Козловку и не видал тебя. Мы с няней его уговаривали не возвращаться в Ясную, а он всё-таки решил вернуться; очень интересно, как отнесся к этому ты, и рад ли ты был, что Сережа вернулся».
2 Вероятно, прислуга при М. Л. Оболенской,
3 В теплую погоду Толстые обедали и пили чай на площадке на дворе.
725.
1898 г. Сентября 18 или 19. Я. П.
Ни разу не написал тебе, милый друг, и не от того, чтобы не помнил тебя и не желал написать, а редко мне бывало так много дела, как эти дни. Дело, много дела, у меня не от того, что извне дела, а от того, что работается, и тогда жалеешь потерять хоть полчаса, а от того устаешь. А жалеешь потерять п[отому], ч[то] знаешь, что таких полчасов осталось уж немного. Кроме того, и извне: Андр[юша] с Ольгой,1 и Самарины,2 и еще кто-то. Я, впрочем, люблю это. Еще поправлял немецк[ий] перевод Хр[истианского] Уч[ения], кот[орый] мне прислали, прося поскорее просмотреть.3 Я поверял его два дня с Сашей, к[оторая] ко мне очень мила и кот[орую] я помню. Еще Духоб[орческие] дела, котор[ые] находятся в очень напряженном состоянии. Надо ехать 2000 чел[овекам], а денег не хватает 50 т[ысяч]. Верю, что устроится, а делаю, что могу, не волнуясь, но и не унывая.
Ну, тебе нечего жалеть о природе. Хороший день был только один, кажется. Машенька каждый день немножко покапризничает, а потом очень мила. Самарин был очень мне приятен, надеюсь, что [и] я ему. Сережа уехал в Пари[ж] и вероятно скоро будет у нас.
Об Андрюше с Ольгой ничего не пишу, п[отому] ч[то] знаю, что ты поступишь хорошо. Прощай, целую тебя.
Л.Т.
За книги благодари.4
1 Ольга Константиновна Дитерихс (р. 1872 г.) — с 8 января 1899 г. жена Андрея Львовича Толстого.
2 Старинные знакомые Толстого Петр Федорович Самарин (1830—1901) и его жена Александра Павловна, рожд. Евреинова (1836—1905).
3 Евгений Шмит, немецко-мадьярский писатель, прислал Толстому перевод вместе с письмом от 20 сентября н. с. Толстой отвечал 2 октября, см. т. 71.
4 21 сентября С. А. Толстая писала Льву Николаевичу: «Третьего дня сидел весь вечер Сергеенко. Годились ли книги, которые он добыл?» (ПСТ, стр. 709).
* 726.
1898 г. Сентября 25. Я. П.
У нас всё хорошо. Напрасно Машенька написала, что я грустен. Я чувствую себя и физически и нравственно очень спокойно, хорошо. В работе равномерно подвигаюсь, кажется, не дурно. С Машенькой и Варей и своими очень приятно. Жаль, что тебя нет, особенно теперь, когда, как мне кажется, начнется хорошая погода, к[оторую] я жду в Октябре. Нынче, 25, я еду в Орел1 к Стаховичу, где пробуду 11/2 дня, т. е. вернусь 27 с ночным поездом, так что застану еще Машеньку, кот[орая] уезжает в понедельник, и встречу тебя, всё, если будем живы. Нынче получил от Сони письмо, кот[орая] со слов Илюши описывает твой прием Андр[юши] и О[льги].
Она для меня трогательна тем, что она несомненно неудержимо любит его. — Я как и знал, ты поступила хорошо. Прощай, целую тебя. Немножко грустно уезжать, ничего, или мало зная о тебе. Ты очень мало писала в этот отъезд. А Миша ничего, как тебе обо мне, так и мне о тебе, не рассказал. —
1 25—27 сентября 1898 г. Толстой ездил в Орел для осмотра тюрьмы в связи с работой над «Воскресением». См. ДСТ, III, стр. 84.
727.
1898 г. Октября 12. Я. П.
Пишу, милый друг, действительно для того, чтобы ты видела мой почерк. Гольденв[ейзер]1 тебе всё расскажет. Мы все здоровы. Я только не похвалюсь работой за эти последние дни.
Марксу послал согласие, взяв только 12 т[ысяч] под одну повесть.2 Суворин3 предлагал те же условия. Мож[ет] быть, коли будет нужда и время, и силы, дам ему другую.
Как ты начала жить? Пожалуйста, ne veille pas4 до 3 часов. Это ужасно расстраивает. Таня весела. Едет провожать Стах[овича]. — Пиши. Целую тебя, Сашу и Мишу.
Л. Т.
На конверте: Софье Андреевне.
1 Александр Борисович Гольденвейзер (р. 1875 г.) — профессор Московской консерватории, пианист, ныне народный артист СССР. Познакомился с Толстым в 1896 г.; автор мемуаров «Вблизи Толстого. Записи за пятнадцать лет», т. I, М. 1922, т. II, М. 1923.
2 Адольф Федорович Маркс — издатель журнала «Нива». В «Ниве» за 1899 г. печатался роман Толстого «Воскресение». Письмо от 12 октября 1898 г., о котором Толстой пишет, заключает условия со стороны Толстого первого опубликования «Воскресения» в «Ниве». На дело переселения духоборов. Толстой предполагал пожертвовать три произведения: «Воскресение», «Отец Сергий» и «Дьявол»; фактически было напечатано только «Воскресение».
3 Алексей Сергеевич Суворин (1834—1912) — реакционный публицист, журналист и книгоиздатель. С 1876 г. издавал в Петербурге газету «Новое время».
4 [не бодрствуй]
728.
1898 г. Октября 19. Я. П.
Мне ужасно совестно, милая Соня, что так давно не писал тебе. Последнее время у меня насморк, — еще с тех пор, или новый был, — и я был вял и не поспевал, или кто мешал. Нынче тепло и насморк прошел, но голова болит, кажется, от угару. Работа идет и хорошо, и дурно.1 Больше в воображении уясняется, а на бумаге еще нет. Нет того состояния высшего обладания всеми своими силами, кот[орое] для этого нужно. Посетитель у нас был Англичанин с Гавайских островов для переговоров о переселении туда Духоборов. К сожалению, уж слишком поздно. Он всех нас пленил описанием этих чудных островов. Другой посетитель был только Андрюша,2 к[оторый] тоже пленил нас, — меня, — той несомненной переменой, кот[орая] происходит в нем. Не даром по еванг[елию] одна пропащая и найденная овца дороже 99. Еще пришел замечательный старик из Симбирск[ой] губ[ернии], христианин, рационалист, кот[орый] очень замечателен, если понимать его. Про тебя знаю от Анет3 и по письмам, и кажется мне, что ты если не вполне покойном, то не в беспокойном состоянии духа. Наши девочки очень хороши, даже собой, что и тебе желаю. Шучу, совсем не желаю. Желаю тебе спокойствия, твердости, кот[орыми] бы ты сама была довольна. А то меня всегда и пугает и трогает, когда ты говоришь про свою расшатанность. — Не верь тому, что ты слаба, а верь, что ты всемогущественна и будешь всемогущественна в духовной области.
Я последнее время совсем не выхожу и верхом не езжу. Дивная по погоде осень.
Прощай, милая, целую тебя, хохочущую милую Сашу и могущего быть милым Мишу.
Л. Т.
1 Над романом «Воскресение».
2 Андрей Львович Толстой.
3 Анна Александровна Берс, жена Александра Андреевича Берса.
729.
1898 г. Октября 21. Я. П.
Кроме живой грамоты, Маши, посылаю тебе и мой почерк, милая Соня. Жизнь наша идет хорошо, и погода 2-й день теплая и сухая. Жаль, что ты не приехала. Может быть, твоя осенняя тоска и прошла бы. Нынешняя осень и на всех действует удручающе. У меня, не переставая, болит голова и два дня не мог работать. Нынче опять работалось, но голова всё болит.
Твое письмо ко мне1 было грустное и доброе, и трогательное, а нынешнее к Тане хуже. — Как жаль Сережу.2 Я однако не перестаю надеяться, что она образумится. Что между ними, не знаю, но уверен, что самолюбие и гордость, отсутствие смирения с ее стороны. Это может пройти с годами. Удивительно, как иные люди не чувствуют тех обязанностей, кот[орые] налагает на супругов сожительство и рождение детей. — Это не обязанность, а связь, кот[орую] нельзя разорвать. А она этого не чувствует. Ты приписываешь, вероятно, неправильное значение моему ответу Андрю[ше] на вопрос: хочется ли мне в Москву? Как может хотеться ехать в место, где хуже. Если еду, то п[отому], ч[то] ты там, и мне хочется с тобой быть, а место хуже и беспокойством, и отсутствием природы, и всем тем, чем деревня лучше города. Прощай, до свидания. Целую тебя.
