Джон Килленс - Молодая кровь
— А нельзя ли в субботу вечерком на будущей неделе? — В его густом, бархатном голосе слышались взволнованные ноты. Что же тогда обманывает: его голос или его невозмутимый взгляд?
— Буду очень рада, — ответила Лори Ли.
Он приезжал каждую субботу, а иной раз и в воскресенье. Пришлось ему распроститься с бейсбольной командой, потому что игра бывала только по субботам. Сперва Лори не принимала его всерьез: парень неотесанный, без образования. Обыкновенный труженик. Никогда бы и не подумала, что он окажется таким настойчивым. Лори еще не знала, каков Джо Янгблад. Случалось, она вдруг машинально поправит какую-нибудь ошибку в его речи, и он мгновенно смолкнет, уйдет в себя. Мало-помалу она научилась ценить его искренность, благородство и неуемную гордость. А когда познакомилась с ним поближе и узнала, сколько горя пришлось ему хлебнуть в юности, она поняла, откуда в нем несгибаемая сила и упорство. Джо напоминал ей маму Большую. Правда, он был скупее на слова, но их роднили другие черты.
Неистовый и сильный, словно заряженный динамитом, он был, как и бабка, щедро одарен от природы, чего не заменишь никаким образованием. И прежде чем Лори Ли поняла это, она вся была во власти его обаяния. Каким-то необъяснимым образом, нежданно-негаданно он захватил ее целикам.
Порой Джо становился необычно словоохотлив, и тут уж Лори никак не могла его унять. Кровь холодела в жилах от его рассказов о пережитом. Но такую откровенность он позволял себе не часто. Отцу Лори Джо Янгблад понравился с первого взгляда. Но это вовсе не значило, что он готов был отдать ему или кому-нибудь другому свое любимое детище! Нравиться-то нравился, но чтобы стал его зятем — никогда! Дэйл Барксдэйл вообще считал, что еще не родился такой человек, который был бы достоин его дочки. Однако это не помешало Джо Янгбладу добиться своего.
Он был упрям, как джорджийский мул, и вовсе не такой уж увалень и тихоня, каким казался; нет, иногда он бывал быстрее молнии. Уж если он что задумал, то и делал. Он отнял у Дэйла дочку, гордость всего Типкина, и заставил его смириться. Свадьба состоялась в октябре, и Джо сразу же увез молодую жену в Кроссроудз. Жителям Типкина оставалось только пожимать плечами,
ГЛАВА ВТОРАЯ
Кроссроудз, Джорджия, Соединенные Штаты Америки. Огромная доска возле железнодорожной станции с надписью:
«Кроссроудз, Джорджия — перекресток всех путей в Соединенных Штатах».
А ниже подпись:
Джордж Кросс-отец.
За пределами Джорджии мало кто слышал об этом городе, хоть он и значится на карте. Там есть большой красивый вокзал, где каждый день останавливается южный экспресс «Ракета», — а это что-нибудь да значит! Кроссроудз — типичный, так сказать, промышленный городок: в нем восемь крупных заводов и множество мелких. В центре высится самое большое здание — суд и окружная тюрьма под одной крышей. Напротив — высокий белый дом, это почтамт. За углом — кинотеатр, где ежедневно, кроме воскресений, показывают первым экраном новые фильмы и для негров отведена высоко наверху вторая галерея. За три квартала от театра, на Оглеторп-стрит, уходя своими крышами высоко в небо, стоят одна против другой две гостиницы. В этой деловой части города все улицы замощены. Асфальт тянется на несколько кварталов в гору, где красуются, напоминая о гордых традициях прошлого, великолепные особняки с большими массивными колоннами и безукоризненно ухоженными участками, скорее напоминающими территорию большого университета, чем частные владения. Здесь ширь и гладь, все утопает в тени, все зелено и все манит и чарует своей недоступной красотой.
Затем бульвар Джефферсона Дэйвиса резко обрывается: асфальта больше нет. Вместо него — пыль, грязь, и красная глина Джорджии, и выбеленные домики небогатых крэкеров, как две капли воды похожие друг на друга, тянутся на полмили до самой границы с лачугами Плезант-гроува. А Плезант-гроув — это уже негритянский город. Здесь дома любых цветов, а некоторые из них давным-давно утратили свой цвет,
Янгблады поселились в Плезант-гроуве. Через десять месяцев после свадьбы у них родилась девочка. Ее назвали Дженни Ли. Кое-кто из негров с лукавой ухмылкой прикинул на пальцах, правильно ли выходят месяцы. Эта была славная, но очень худенькая малышка с огромными блестящими глазами. Джо Янгблад помалкивал, но втайне питал надежду, что вторым ребенком у них будет мальчик, и уж не такой заморыш! Через год его желание исполнилось, да только наполовину: Лори Ли родила мальчика, которого назвали Робертом в память бедного дяди Роба, но и этот малыш был крохотный и хилый, как цыпленок. Сколько намучились с ним родители, пока он окреп!
Как и большинство негров в Плезант-гроуве, Янгблады жили в домике, где была одна комната и кухня. Родители спали в комнате, Дженни Ли и Робби — в кухне: девочка — на большой железной кровати, мальчик — на соломенном тюфяке на полу. Домик был неказистый, но все же получше, чем лачуги в другом негритянском районе — Рокингем-куотерс. Кроме этих двух окраин да еще Монро-террас, где жили богатые негры, цветным гражданам нигде селиться не разрешалось. Но в Плезант-гроуве по крайней мере домики с уборными и водопроводом, а уж в Рокингем-куотерс не у всех и во дворе был нужник.
Девочка была тощенькая и быстро тянулась вверх, а брат ее долго еще оставался щуплым и болезненным коротышкой. Родные прозвали его Лилипутиком. До пяти лет он очень плохо ел, зато потом вдруг начал уплетать все подряд, без разбору. И овсяную кашу, и горох, и кукурузный хлеб, и рис, и фасоль, а уж лепешки с патокой только давай! Наестся, бывало, и обходит всех за столом: пощупайте, мол, какой у меня набитый живот! А старшенькая, Дженни Ли, как была привередливой, такой и осталась.
Джо работал на заводе от зари до зари, домой возвращался поздно вечером, и воспитание детей целиком лежало на Лори. Кроме того, она работала на белых поденно — ходила стряпать и убирать, брала на дом стирку и починку белья. И свою семью тоже надо было обстирать, и дом держать в порядке, и за детьми следить. Ответить на все их вопросы, а они вечно ее о чем-нибудь спрашивали, особенно Робби. «Мама, из чего сделана радуга? Откуда берется дождь? А мир большой? Ну, какой, например? Мама, а почему крэкеры так ненавидят негров?» Иной раз конца не было вопросам, надоедало отвечать, и Лори затягивала шутливо:
Ты не спрашивай меня,
Не услышишь и вранья.
Лучше принеси муки,
Испечем мы пирожки.
Детей это всегда смешило.
Как-то вечером после школы Робби и Дженни Ли сидели в комнате за уроками, а Лори чинила на швейной машинке порванные штанишки Робби. В камине догорал огонь, мягкие зыбкие тени ложились на большую дубовую кровать в углу, на деревянный пол, выскобленный добела, на стол посреди комнаты, на спину Лори Ли и коричневое лицо мальчика. Робби был красивый кудрявый мальчик, довольно рослый для своих семи лет, особенно если вспомнить, каким тщедушным он родился. У него был такой же красивый рисунок рта, как у матери, и такой же, как у нее, большой широкий лоб. Робби оторвал глаза от книги, лежавшей у него на коленях, и молча смотрел, как колеблются тени у мамы на спине.
— Мама, откуда ты все так хорошо знаешь? — Ну, где там все! Далеко мне до этого!
— Нет, ты скажи откуда?
— Ну, во-первых, училась. Ведь для того и школа. А еще больше люди узнают из опыта.
— Что значит — опыт?
— Это значит — жизнь. Помнишь, у нас тут стояла круглая железная печка? Помнишь, как она накалялась, особенно зимой? Когда ты был совсем маленький, ты выскакивал голый из ванночки после купания, жался к печке и обжигал себе спинку. А потом понял, что лучше к ней не подходить. Мы-то с папой говорили тебе: «Отойди!» Но ты не слушался и понял только на собственном опыте. Я думаю, вот так люди и учатся.
— Я прочитаю все книги на свете, — сказал Робби таким серьезным тоном, что Дженни Ли засмеялась. А мальчик продолжал — Ты столько всего знаешь, мама! Расскажи нам еще что-нибудь!
— Я знаю лишь одно — что тебе и Дженни Ли надо учить уроки, не то получите опыт — ремнем!
Дженни и Робби засмеялись.
— Ну, мама, мамочка! — взмолилась Дженни Ли. Лори сделала забавную гримаску.
— Все мама да мама! Вот перестану быть мамой, назову себя Джимми-Джон!
Дети весело хохотали, и мать вместе с ними.
Фирма «Кроссмиллз инкорпорейтед» выжимала все силы из Джо Янгблада, и Джо Янгблад не упускал случая дать отпор в порядке самозащиты. Страшный это был поединок!
Джо шел двадцать второй год, когда он поступил на один из больших скипидарных заводов Кросса; от зари до зари таскал огромные бочки со скипидаром. Работал на совесть, но не терпел никаких замечаний ни от белых, ни от негров. Начальником у него был мистер Пит — препротивный старик, который целый день бездельничал, слонялся по заводскому двору да совал всюду свой нос, приставая к людям с глупыми советами и поучениями. Джо Янгблад его не выносил.
