Агата Кристи - Пропавшая весной
Джоанна не замедлила выразить свое удовольствие по поводу ожидающих Родни перспектив; она с теплотой и радостью поздравила его, но тут же заметила, что Родни вовсе не разделяет ее восторга. Она спросила его, почему он не рад своим блестящим перспективам, и в ответ он с горечью произнес совершенно немыслимые слова:
– Если бы ты только знала!..
– Но Родни! – в недоумении воскликнула она. Она отчетливо помнила побелевшее лицо Родни, обращенное к ней. До этого дня она совершенно не понимала, насколько нервным был ее Родни. Его руки, срывавшие стебли травы – они стояли у клумбы с цветами, – дрожали крупной дрожью. В его темных глазах светилось странное выражение отчаяния и беззащитности.
– Если бы ты знала, Джоанна, как я ненавижу контору! – произнес он. – Как я ее ненавижу!
Джоанна легко впадала в сочувствие, такова была ее натура.
– Ох, дорогой мой, я так тебя понимаю! – воскликнула она. – Это в самом деле ужасно – день за днем, годами, перекладывать с места на место бессмысленные бумажки! Это такая утомительная и скучная работа! Но ведь тебе предлагают партнерство, а это, мне кажется, совсем другое! Я хочу сказать, что тебе самому будет интересно заниматься такой работой.
– Контракты, аренды, домовладение, переговоры «ввиду вышесказанного», «по причине нижеперечисленного»… – с сарказмом подхватил Родни.
Вся эта законоведческая белиберда полилась потоком, и Джоанна даже испугалась того, что поняла: по сути она очень плохо знает Родни. Но она так его любила!
– Но ведь мы все всегда считали, что после сдачи экзамена ты поступишь на работу в какую-нибудь адвокатскую фирму!
– Да, я понимаю, я все понимаю. Но откуда я мог знать, что эта работа станет для меня такой ненавистной?
– Но… Я думала… И что же ты намерен делать?!
И тогда он заговорил, заговорил с жаром, с горячей искренностью человека, открывающего свои самые заветные желания.
– Джоанна, я хочу на ферму. Сейчас как раз на продажу выставили одну – Малый Луг. Хозяйство, конечно, в запущенном состоянии, Хорли совсем забросил его, но зато все имение будет продаваться недорого! А, между прочим, там очень хорошая земля!..
И слова хлынули из него неудержимо. Он строил далеко идущие планы, пересыпая речь сельскохозяйственными терминами, которые ее сбивали с толку, потому что она ничего не знала о сортах пшеницы и ячменя, о севообороте, о породах молочных коров и о ежедневном содержании скота.
– Малый Луг? – растерянно переспросила она, хотя прекрасно расслышала название этой фермы. – Но это же почти у самого Ашелдона! В самой глуши, за много миль от жилых мест!
– Но там очень хорошая земля, – с жаром возразил Родни. – И расположение там совсем не плохое..
И Родни снова разразился горячей речью в защиту деревенского образа жизни. Она даже не предполагала прежде, что он такой энтузиаст сельского хозяйства и может говорить о деревенских делах с таким жаром, с таким воодушевлением.
– Но, дорогой, – с сомнением сказала она. – Но, дорогой, мы хоть сможем прожить на то, что нам даст это хозяйство?
– Прожить? Да, конечно! Еще как сможем!
– Я спрашиваю об этом, потому что слышала от людей, что фермерство теперь не дает большого дохода.
– Ну что ты! Это совсем не так! – улыбнулся Родни. – Вернее, это так, если тебе совсем уж не везет в жизни, или у тебя нет никаких средств.
– Я хотела сказать, что это не совсем практично, – пояснила Джоанна.
– Напротив, Джоанна! Это очень практичная мысль. У меня есть немного своих денег, ты же знаешь. И если ферма сразу будет давать хоть какой-нибудь доход, то все со временем образуется, все пойдет на лад. Представь себе, какая прекрасная жизнь у нас будет тогда! Это же здорово – жить на ферме!
– Прости, Родни, но я сомневаюсь, что ты знаешь, как вести хозяйство.
– Нет, почему же! Разве ты не помнишь, что мои родители жили в Девоншире и были богатыми фермерами? Когда мы были маленькие, то проводили у них каждое лето! С тех пор я никогда не был так счастлив, как в те дни, во время каникул, у них на ферме.
Да, верно говорят люди, подумала она тогда, мужчины – сущие дети…
– Позволь тебе заметить, дорогой, – как можно мягче сказала она, – что жизнь – это совсем не сплошные каникулы. Мы должны думать о будущем. Не забывай, что у нас есть Тони.
В то время Тони был одиннадцатимесячным младенцем.
– А может быть и еще кто-то, – добавила она, загадочно посмотрев на мужа.
Он бросил на нее короткий вопросительный взгляд, она улыбнулась и кивнула.
– Но разве ты не понимаешь, Джоанна, что это даже еще лучше? Ферма – самое прекрасное место для детей. Там самые здоровые условия. У детей всегда будут свежие яйца, парное молоко, они будут везде бегать и веселиться, они научатся присматривать за скотом.
– Ох, Родни, но ведь есть так много вещей, о которых тоже нельзя забывать. Например, школа. Наши дети должны учиться в хорошей школе, а хорошие школы всегда дорогие. А обувь, а одежда, а зубные врачи и вообще врачи… И потом, им ведь нужны друзья, причем друзья из приличных семей. Ты не должен делать только то, что хочется тебе. Если ты дал детям жизнь, ты должен позаботишься о них. В конце концов, в этом состоит твой отцовский долг.
– Они там будут счастливы, – упрямо проговорил Родни, но в его голосе уже слышалась неуверенность.
– Это непрактично, Родни, в самом деле это непрактично. – Подумай, если ты поступишь на работу в фирму, ты будешь зарабатывать не меньше двух тысяч фунтов в год.
– Я тоже так думаю. Я без труда буду получать такие деньги. Но дядя Генри получает еще большие.
– Вот! Ты видишь! Разве можно упускать такой случай? Это было бы сумасшествием!
Она говорила очень категорично, очень убедительно. В эту минуту она решила быть твердой и во что бы то ни стало настоять на своем. Он поняла, что пришло время, когда она должна подумать за двоих. Если Родни так слеп и не видит, где ему лучше, а где хуже, то она должна нести ответственность за них обоих. Эта идея с фермой совершенно глупая и смешная. А Родни ведет себя как маленький мальчик. Она чувствовала, как в душе у нее растет сила и уверенность, испокон веков присущая материнству.
– Только не думай, Родни, что я не понимаю и не сочувствую тебе. Я понимаю тебя, но эта твоя затея с фермой – самая нелепая, самая нереальная из того, что я от тебя услышала за всю жизнь.
Он резко оборвал ее, сказав, что ферма – это вполне реально.
– Но, согласись, дорогой, это не в нашем стиле. Здесь тебя ждет прекрасное семейное дело с самыми блестящими перспективами, да еще это совершенно удивительное, очень лестное предложение от твоего дяди…
– Да, я знаю. Он предложил условия намного лучше, чем я мог ожидать.
– Тогда ты не можешь, ты просто не можешь взять и отказаться от всего! Если ты так поступишь, то будешь жалеть потом всю жизнь. Ты всю жизнь будешь говорить себе, что сделал ужасную глупость.
– Этот чертов офис! – мрачно пробормотал Родни.
– Послушай, Родни, да в самом ли деле ты ненавидишь конторскую работу так сильно, как хочешь показать?
– Ох, дорогая! Я просидел в конторе пять лет! Представляешь? Уж мне ли не разбираться в собственных чувствах по этому поводу!
– Ты еще привыкнешь, – убеждала Джоанна. – Знай, теперь все будет совсем иначе. Совершенно иначе – я имею в виду партнерство. Наконец-то тебе предложили интересную работу, ты все время будешь среди людей. Ты сам увидишь, Родни, ты будешь совершенно счастлив!
И тогда он посмотрел на нее долгим грустным взглядом. В этом взгляде были и любовь, и разочарование, и что-то еще, что-то такое, отдаленно напоминающее последние проблески надежды…
– Откуда ты знаешь, что я буду счастлив? – хмуро спросил он.
– Я в этом совершенно уверена! – с убеждением воскликнула она. – Ты увидишь сам!
И она кивнула, посмотрев на него твердым, исполненным уверенности и превосходства взглядом. Он вздохнул и отвернулся.
– Хорошо, – буркнул он. – Пусть будет как ты хочешь.
Да, подумала Джоанна, это был в самом деле очень сложный момент. Какое счастье все-таки для Родни, что она проявила твердость и не позволила ему бросить карьеру ради мимолетного каприза! Мужчина, думала она, может смело ставить крест на своей жизни, если рядом нет женщины. У женщин есть трезвость, чувство реальности…
Да, как все-таки повезло Родни, что он встретился с нею! Джоанна подняла руку и посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Впереди ни единого ориентира, одна лишь пустота, как, впрочем, и должно быть (она улыбнулась), когда идешь никуда.
Она оглянулась назад. Удивительно, но гостиница почти совсем скрылась из виду. Она растворилась в пространстве, так что ее едва можно было заметить. Надо быть осторожнее и не уходить слишком далеко, подумала Джоанна. А то можно и потеряться. Смешная мысль – потеряться. А впрочем, не такая уж и смешная, в конце концов.
