Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза II (Норманс)
– Давайте, мадам! шагайте!
Она должна дойти! это борьба!.. ее колокольчик!.. мне смешно! она размахивает руками!
– В задницу, консьержка! пошла в жопу!
Я кричу… разозлить ее! я хочу, чтобы она рассвирепела!
– Давай, Образина! давай, дурочка! тряси им, тряси, но тебе не заглушить вой сирены!
И все… Больше не слыхать ее дзилинь!. ее дзилинь заглушает это выворачивающее душу уууу! она, однако же, молодец, из шкуры вылазит, выкарабкивается, вот она на тротуаре!.. две сотни сирен… три сотни… воют, завывают, эхом раскатываются! в небесах!.. звук закручивается спиралью, на ультразвуке пропадает в вышине, где тут расслышать ее колокольчик?… чего она хочет?… чего она хочет?… мерзавка! доносчица! провокаторша! что сюда примчится озверелая толпа?… они все спрятались в метро!.. дома пусты!.. проспект пуст!
– В метро! в метро!
Я кричу ей… может, она прекратит кривляться… они, конечно же, о чем-то договорились, она и Туанон… а где Туанон?… или она с отцом?… все может быть!.. дзинь! дзелинь! дзинь!
– Звони! звони, мерзавка! звони! звони, старая кляча!
Я ее подзуживаю!
– Давай! давай! сволочь!
Никто не придет… проспект пуст… и безмолвен… только вой сирен в гулкой пустоте! сумасшедший вой ууууу!.. кажется, присоединились сирены… с севера!.. с востока!.. эта буря звуков! вакханалия крика! неистовство!.. стонов растерзанной земли, что подымается к небу, моля о пощаде!.. я кричу Лили… наклоняюсь… на ухо… она не понимает!.. не слышит ууу! уууу! громче, чем накануне… я уверен!
– Ламарк! Ламарк!
Она шевелит губами!.. я ее понимаю! станция метро «Ламарк»… она хочет спустится на станцию «Ламарк»!
– Да нет же! на «Каррьер», Лили!..
Смешно, на «Ламарк»! слишком близко!.. там все завалено!.. я уверен!.. она не знает! она ничего не понимает? она ни о чем не догадывается!.. прежде всего, тут нечего понимать! консьержка, чертова старая кляча, борется с плотной стеной ууу! уууу! впереди!.. в пяти шагах… на что она тратит силы! дергается в конвульсиях! вы бы ее видели!
– Сирена! Сирена!
Кричит ей Оттав!.. показывает на небо!.. и мне показывает, мне тоже!.. показывает, что он сматывается, что он нас бросает!.. да! бросает! ведь у него есть дела!.. да, да! выше! выше, с другой стороны Монмартра!.. ему с нами не по пути!..
– Куда ты идешь, придурок?
– К своей сирене!
Ох, этот чертов тенор!..*[191] я его хорошо расслышал!.. я его прекрасно слышу!.. он орал еще громче, чем я!.. громче, чем все завывания сирен! где она находится-то, его чертова гуделка? а? я забыл… он об этом столько говорил! как будто таскал ее с собой в кармане!.. целиком!.. на каменном яйце купола Сакре-Кёр?… в самом яйце? в будке! ручная сирена… сейчас он полезет наверх!.. заводить ее! он нас бросает!..
– Ты им больше не нужен, эй, придурок! останься!
Он меня не слушает… он рванул в сторону… бежит… пробежал мимо нашего дома… я к Сакре-Кёр… по уходящей вверх улице… он бросает нас на произвол судьбы… ах, как он привязан к своей сирене!.. своему ууу! уууу! ручным приводом!.. наверное, он из «Пассива»!.. может, даже «доброволец»!
– Никто не услышит твою игрушку! эй, болван!
Все равно он меня не слушает!.. он удирает, почти прыжками!.. сразу же становится несговорчивым и решительным!.. Оттава мы потеряли!.. он сворачивает на улицу Сент-Элётер… Лили ползет, подталкивая меня локтями… мы больше его не увидим…
– Скажи же, Лили, ты-то слышишь это?
Воющие ураганы ууу!.. как тут не поверить в дьявольскую силу! все дрожит! да! дрожит! пронизывает! оглушает! воздух становится твердым и острым, как стекло!.. такое впечатление!.. что вас отрывает от земли!.. даже я, глухой, я сам вою от этих уууу!.. и вижу, что обе, и консьержка и Лили, кусают губы от боли!.. этот вой, наверное, их пронизывает!.. проникает в них, разрезает их пополам! консьержка больше не трясет колокольчиком… больше не дергается… она плачет… жалобно так… больше не звонит… сейчас, когда мы втроем бредем не знамо куда, тротуар проваливается под нами, обрывается, спускается вниз, в метро!.. мне кажется!.. туннель!.. вход в метро… нужно попытаться!.. проспект Гавено… улица Борн… потом поворот… сквер Фред-Жаме… и мы почти у цели!.. какую-то секунду я думаю об Оттаве… какой он все-таки упрямый!.. что он будет делать в своей будке, крутя вручную свою сирену!.. отрезанный от остальных!.. от всего живого, от людей!.. к тому же ничего не слышно… только вибрирующая фарандола уууу!.. пронзительно громкие звуковые волны!.. обрушиваются на улицы… на крыши!.. накрывают собой Париж!.. оглушительный вой! не двигаться!.. не шевелиться… ни вперед!.. ни назад!.. застыть, врасти в землю, закопаться… консьержка больше не звонит… Лили смотрит на меня… они переглядываются… Лили и кот в ее руках… ах, как глупо, вот и все!.. ведь с минуты на минуту жильцы могут вернуться… сирены поутихли… даже консьержка больше не звонит, жильцы могут успокоиться!.. и как рванут… отсюда! из другого места! толпой! толпой! и что тогда?… осатаневшие!.. озверевшие!.. еще более ожесточившиеся!.. вот будет мило! я думаю… а консьержка раскачивается! дергается! в эту минуту! вздрагивает!.. ее колокольчик!.. в пяти… шести метрах… впереди нас! она снова трясет колокольчиком!.. она снова ожесточенно его трясет!.. она соревнуется с сиренами!.. она сворачивает в подворотню!.. дзилинь! дзинь! дзинь!
– Ну и иди в жопу! стерва!
Пусть она меня услышит!.. я ее предупреждал!.. я не идиот!.. все ее выходки с колокольчиком!.. для того, чтобы собрать жильцов! чтобы они нас разорвали на части!..
– Громче!.. громче!.. негодяйка!
Мне наплевать на нее… тем более, что сирены снова ее заглушают!.. она может сколько угодно дзилинькать!.. какие поганые рожи она корчит нам! сопротивляется! сморщенная обезьянья мордочка, бр-р-р! вся в складках!.. желтых!.. красных!.. зеленых!..
– Иди-ка лучше вперед, драная курица, вместо того, чтобы звенеть!.. так будет лучше!.. они все сдохли, твои жильцы!..
Я ору, надрываюсь!.. но ууу! уууу! сирены!.. сколько же их!.. сирены повсюду!.. даже ночью они не так надрывались, точно… они накличут на нас беду суредь бела дня… говорят, что всех предупреждали!.. но ведь ни одного самолета в воздухе!.. а, я же смотрю в небо!.. даже ни облачка!.. все обещает прекрасный день!.. Образина на последнем издыхании… она еле дышит, она бросает дзилинчать!.. я, опираясь о стену, шагаю вперед!.. один шаг! второй!.. догоняю ее!.. она совсем рядом!
– Образина! прыгай… – я подталкиваю ее… – прыгай, дорогуша!.. если они вернутся, тебя они не заметят!.. молись Богу, чтобы они там зацепились, застряли, помучились в метро!.. пусть бы они там остались!.. дай мне свой колокольчик!..
Я хватаю его!.. удачным броском!.. быстро!
– Идем с нами! не оставайся здесь!.. я оставлю себе твой звоночек! чтобы ты больше не звонила! я и тебя забираю!.. иди, иди с нами!..
Она не подходит…
О она смотрит на меня… она меня боится!..
– Пойди за метлой, Туазель! и мети улицу… убери все это! твоя улица такая грязная!.. ты видишь, повсюду бумаги?… подмети это все!
Это приказание!.. и для смеха!.. но метла? где метла?
– Где взять метлу, доктор?
Вот в чем загвоздка!.. я ей даю приказы, а не инструменты!
– Ты такая милашка! подметешь улицу, и можешь нас догонять!.. бессовестная! в метро!..
Глаза застилает пелена… все расплывается… как в тумане… стена… я опираюсь о туман… витрина… качающаяся витрина… то самое место, точно, вот здесь мне стало плохо…
– У вас есть метла, доктор?
Она видит, я качаюсь, она подходит, бросается ко мне!.. колокольчик!.. выхватывает его, скотина! отскакивает!.. о, не очень далеко!.. на два… три шага… я не могу быстро… я плохо вижу… шатаюсь… но я стараюсь быть точным!.. вы заметили? все-таки!.. вы представляете? это то самое место! точно то место, где мне стало плохо… на противоположной стороне от Жюлева окна… то есть от мастерской Жюля… между липой и мельницей… я не хотел, чтобы Образина оставалась… она нас сдаст жильцам!.. этой сволочи нравится предательство!
– Иди, Туазель! иди!..
Она не хочет!.. она снова играется со своим колокольчиком!..
– Посмотри на небо! посмотри, Туазель!
– Ничего нет! ничего!
– А вот есть!
Я спотыкаюсь… чуть не падаю… она меня поддерживает… я касаюсь ее колокольчика… хочу его забрать!.. фиг!.. она опять его выхватывает!..
– Гадюка! ты ничего не видела в воздухе?
– Да! да! воробьи, доктор! воробьи слетаются!.. вы их видите?… один!.. два!.. три воробья!.. и голуби!..
Правда! точно!.. голуби слетаются!.. и тучи воробьев! черно в воздухе! черно в небе! и бумаги! бумаги!.. да! полно бумаг! все это летает, опускается сверху!.. на меня, снова бумаги?… летят с высоты, из нашего собственного дома!.. и из других домов… я вижу крышу нашего дома!.. наконец-то рухнула крыша!.. над ней тучи бумаг!.. бомба задела наш дом!.. вы бы видели этот разгром! этот разгром… падали печные трубы, водосточные!.. разбивались… на 5-м… мы правильно сделали, что ушли оттуда!.. отвалился угол дома… угол дома… представляете… весь фасад накренился, навис над улицей!.. вместе с балконами!.. решетки сорваны!.. вот-вот рухнут… весь дом… вперед!.. и остался в таком положении… нарочно не придумаешь!.. сильнейший взрыв!.. есть о чем печалиться… оперевшись на плечо г-жи Туазель… я отвлекся, я вижу ее, как в тумане… все, как в тумане… тысячи бумаг в воздухе!.. да что я говорю!.. тысячи… десятки тысяч!.. кружатся с воробьями! одновременно! слетаются сверху! с поднебесья!.. порхают в воздухе! еще!.. еще! наша улица!
