Эрнест Хемингуэй - Острова в океане
– И давно ты стал моей девушкой? – сказал он револьверу. – Не отвечай, – сказал он револьверу, – лежи там тихо, смирно, а придет время, ты у меня убьешь кого-нибудь получше этого сухопутного краба.
II
Он лежал, глядя на линию прибоя, и к тому времени, когда Ара и Генри появились на берегу, у него уже почти все было обдумано. Он увидел их, отвел взгляд в сторону и снова стал смотреть на море. Он пытался не думать об этом, пытался ослабить напряжение и не мог. Пока они не подойдут, он будет лежать спокойно, ни о чем таком не думая – только о волнах, разбивающихся о риф. Но времени на это ему не хватило. Они подошли слишком быстро.
– Нашли что-нибудь? – спросил он Ару, который сел под серым топляком. Генри сел рядом с ним.
– Одного нашел. Молодой человек. Убит.
– Факт, немец, – сказал Генри. – В одних шортах, длинноволосый. Блондин, волосы выгоревшие, пегие. Лежит, уткнувшись лицом в песок.
– Его застрелили?
– Да. Выстрелом в поясницу и в затылок, – сказал Ара. – Rematado[111]. Вот пули. Я их отмыл.
– А у меня. – сказал Томас Хадсон, – четыре таких.
– Девятимиллиметровые, от «люгера»? – спросил Генри. – Того же калибра, что и наши.
– Эти, с темными головками от автомата, – сказал Томас Хадсон. – Благодарю вас, доктор, что вы извлекли их.
– Рад стараться, – сказал Ара. – Та, что в шею, прошла навылет, я ее в песке нашел. Вторую Генри вырезал.
– Вырезал, и ничего, – сказал Генри. – На солнце, на ветру он вроде подсох. Нож будто в пирог вошел. Этот совсем другой, но то что-то. Почему его убили, Том?
– Не знаю.
– А как ты думаешь? – спросил Ара. – Зачем они сюда зашли – ремонтироваться?
– Нет. Они свою подлодку бросили.
– Да, правильно, – сказал Ара. – И увели лодки отсюда.
– Но почему же они убили этого матроса? – спросил Генри. – А, может, непонятливый, так ты уж извини, Том. Но ты же знаешь, как мне хочется помочь всем, чем могу, и я так рад, что мы наконец-то вошли с ними в соприкосновение.
– Какое там соприкосновение, – сказал Томас Хадсон. – Один только запашок.
– Но, Том, кто же убил матроса и почему его убили?
– Семейные неурядицы, – сказал Томас Хадсон. – Ты видел когда-нибудь, чтобы человека из добрых чувств убивали выстрелом в позвоночник? А вот в затылок ему выстрелили, чтобы прикончить – это уже из добрых чувств.
– Может, их было двое? – сказал Ара.
– Гильзы ты нашел?
– Нет, – сказал Ара. – Я искал их там, где им бы следовало упасть. Даже если стреляли из пулемета, их бы не выбросило дальше того места, где я искал.
– Тут, наверно, действовал тот же дотошный стервец, который и там подобрал гильзы.
– Куда они могли уйти отсюда? – спросил Ара. – Куда они направились на лодках?
– К югу, конечно, – сказал Томас. – Ты что, не знаешь, что на север им нельзя?
– А мы куда пойдем?
– Я стараюсь разгадать, что у них на уме, – сказал Томас Хадсон. – Только фактов у меня маловато.
– А трупы, а угнанные лодки? – сказал Генри. – Ты все сообразишь, Том.
– Одно нам известно – оружие, а вот где они бросили свою подлодку и сколько их? Смешай все это и добавь, что вчера ночью мы так и не добились связи с Гуантанамо, да подсчитай все островки к югу отсюда плюс то время, которое уйдет у нас на доставку воды на борт. Добавь еще Питерса, и готово – подавай кушанье на стол.
– Все будет хорошо, Том.
– Конечно, – сказал Томас Хадсон. – Хорошо – плохо, это в нашем деле близнецы.
– Но ты не сомневаешься, что мы этих немцев, найдем?
– Ни минуты! – сказал Томас Хадсон. – А теперь пойди крикни Вилли – пусть идет сюда. Антонио надо приниматься за стряпню. Будем есть сегодня тушеных креветок. Ара, даю тебе три часа, наполни водой все бочки. Скажи Антонио, чтобы занялся моторами. Я хочу выйти отсюда засветло. Больше тебе ничего не попалось на острове? Ни свиней, ни птицы?
– Ничего, – ответил Ара. – Они все забрали.
– Ну что ж, придется им поскорее все это скушать. Кормить живность нечем, льда тоже нет. Немцы – народ хитрый, они и черепах в это время года наловят. Я думаю, мы найдем их в Лобосе. Логично предположить, что они придут в Лобос. Скажи Вилли, чтобы он доверху забил ледник ракушками, а воды мы возьмем только до следующего островка.
Он замолчал, обдумывая что-то.
– Нет, виноват. Не то сказал. Воду таскай до заката, а судно я выведу отсюда, когда взойдет луна. Три часа мы потеряем, зато потом шесть выгадаем.
– Ты пробовал воду? – спросил Ара.
– Пробовал, – сказал он. – Вода хорошая, чистая. Ты был прав.
– Спасибо, – сказал Ара. – Так я пойду позову Вилли. Он уже сколько времени ныряет.
– Том, а мне что делать? – спросил Генри. – Остаться с тобой, или таскать воду, или, может, еще что?
– Таскай воду, а когда совсем уморишься, ложись спать. Ночью постоишь со мной на мостике.
– Привезти тебе рубашку или свитер? – спросил Генри.
– Пожалуй, рубашку и самое легкое одеяло, – сказал Томас Хадсон. – Песок сухой, сейчас можно и на солнце спать. А попозже на ветру похолодает.
– Какой тут песочек! Я такого сухого, рассыпчатого в жизни своей не видал.
– Это ветры его взбили за много лет.
– Томми, поймаем мы их?
– Конечно, поймаем, – сказал Томас Хадсон. – Никаких сомнений быть не может.
– Ты уж меня прости за мою дурость, – сказал Генри.
– За твою дурость тебя еще в люльке простили, – сказал Томас Хадсон. – Ты храбрец, Генри, и я тебя люблю и верю тебе. И никакой ты не дурень.
– Ты, правда, думаешь, что у нас будет бой с ними?
– Наверняка будет. Но ты об этом не думай. Думай о разных разностях. Думай о том, что тебе надо делать, и помни, что у нас у всех должно быть хорошее настроение, пока не начнется бой. О бое думать буду я.
– Я сделаю все, что от меня требуется, – сказал Генри. – Жалко, этот бой нельзя прорепетировать, тогда я бы еще лучше выполнил свой долг.
Томас Хадсон сказал:
– И так справишься. Нам этого боя не миновать.
– Уж очень ждать долго, – сказал Генри.
– Ждать всегда долго, – сказал ему Томас Хадсон. – Особенно когда гоняешься за кем-нибудь.
– Ты бы поспал, – сказал Генри. – Ты теперь совсем не спишь.
– Я посплю, – сказал Томас Хадсон.
– А как ты думаешь, Том, где они бросили свою подлодку? – спросил Ара.
– Лодки они увели отсюда и всех здешних поубивали, допустим, неделю назад. Значит, это та самая подлодка, о которой шла речь в Камагуэе. Но пока она еще была на плаву, они добрались на ней сюда. На резиновых лодках в такой ветер не ходят.
– Значит, подлодка затонула где-то недалеко, к востоку отсюда.
– Правильно. И тогда им, голубчикам, пришлось совсем раскрыться, – сказал Томас Хадсон.
– А до дома-то еще далеко, – сказал Генри.
– Теперь еще дальше будет, – сказал Ара.
– Немцы – чудной народ, – сказал Томас Хадсон. – В общем-то они храбрые, некоторые вызывают просто восхищение. И вдруг такие вот мерзавцы попадаются.
– Давайте лучше делом займемся, – сказал Ара. – Поговорить можно и ночью, на вахте, чтобы ко сну не клонило. А ты отдохни, Том.
– Тебе надо поспать, – сказал Генри.
– Что отдых, что сон – все едино.
– Нет, неверно, – сказал Ара. – Тебе важно выспаться, Том.
– Что ж, попробую, – сказал Томас Хадсон. Но когда он остался один, ему так и не удалось заснуть.
И надо же им было так напакостить здесь, думал он. Ничего, мы все равно их накроем. Здешние люди могли бы только рассказать нам, сколько было немцев и как они вооружены. За это, очевидно, и стоило их убить – с немецкой точки зрения. Что, мол, с ними считаться – негры! Но до некоторой степени это выдает их. Если они пошли на такое убийство, значит, руководствовались каким-то планом, значит, надеялись, что их подберут свои. Опять же этот план мог вызвать разногласия, иначе зачем им было убивать своего. Впрочем, с ним могли расправиться за что угодно. Может, он повел лодку на погружение, когда она должна была всплыть и пробираться домой.
Ну и что нам дадут мои домыслы? – подумал он. Полагаться на них нельзя. Может, так было, а может, нет. Но если было, значит, лодка пошла на погружение в виду берега, и пошла быстро. Следовательно, с собой они почти ничего не успели взять. Может быть, тот матросик тут ни при чем и зря его убили.
Сколько у них лодок, тоже не известно, потому что на двух – на трех здешние жители могли уйти за черепахами. Так что тебе остается только ломать голову и обследовать ближайшие островки.
Но что, если они пересекли Старый Багамский пролив и пристали к берегам Кубы? Ну, конечно! Как же ты раньше об этом не подумал? Для них это наилучший выход.
А если так, то из Гаваны они смогут добраться домой на любом испанском судне. Правда, в Кингстоне суда проходят проверку. Но риск тут наименьший, многим удавалось проскочить это препятствие. А наш Питерс, собака! Надо же, рация у него отказала. ПСО, подумал он: Пункт Связи Отказал. Нам дали большой передатчик, а он с этим красавцем не справился. Как он его запорол, понятия по имею. Но вчера в наш час ему не удалось связаться с Гуантанамо, а если и сегодня ночью ничего не выйдет, тогда мы сядем в калошу. А, к черту! – подумал он. Калоша еще ничего, есть места и похуже. Спи, сказал он себе. Это самое толковое, что ты можешь сделать сейчас.
