Джек Лондон - Лунная долина
— Кого прятать? — спросила Саксон.
— Джона Ячменное Зерно. Ах, да, ты, конечно, не знаешь! Это старинное название виски. Ладно. Вот в один прекрасный день вся семья собралась куда-то уйти, — это было в местности, называвшейся Бодега; они перебрались туда уже из Орегона. Сюзен уверяла, будто у нее ревматизм так разыгрался, что она шагу ступить не может, и осталась дома. Но ее родственники были тоже не дураки. В доме имелась большая бутыль виски, галлона на два. Они ничего не сказали Сюзен, а перед уходом велели одному из ее внуков влезть на высокое дерево во дворе за коровником и привязать бутыль на высоте шестидесяти футов над землей. Однако и это не помогло: когда они вечером вернулись домой, то нашли Сюзен в кухне на полу мертвецки пьяной.
— Неужели она влезла на дерево? — удивленно спросила Саксон, когда увидела, что Билл не намерен продолжать.
— Ничего подобного! — весело засмеялся он. — Она поставила под бутылью большую лохань, затем извлекла на свет свое старое ружье и вдребезги разнесла бутыль, вот и все. После этого она просто начала лакать виски прямо из лохани.
И опять, едва Саксон задремала, шорох возобновился, на этот раз еще ближе. Ей казалось, будто кто-то крадется, и ее возбужденному воображению представился подползающий к ним хищный зверь.
— Билли, — шепнула она.
— Да я и сам прислушиваюсь, — отозвался Билл; голос его звучал удивительно бодро.
— Может быть, это пантера или… дикая кошка?
— Нет, не может быть. Все дикие звери здесь давно перебиты. Это мирный фермерский район.
Легкий ветерок тронул листья и заставил Саксон вздрогнуть. Загадочный треск сверчка оборвался с подозрительной внезапностью. Затем вместе с шорохом послышался глухой, но тяжелый удар, от которого Саксон и Билл сразу вскочили и сели на своем ложе. Все стихло, и они снова улеглись, но теперь даже тишина казалась им зловещей.
— У-уф! — вдруг с облегчением вздохнул Билл. — Будто бы я не знаю, что это такое. Самый обыкновенный кролик. Я же слышал, как ручные кролики стучат задними лапками об пол, когда прыгают.
Саксон изо всех сил старалась заснуть. Но песок как будто становился все жестче, суставы ныли от лежания на нем. И хотя рассудок решительно отвергал возможность настоящей опасности, воображение не уставало рисовать их яркими красками.
Послышались новые звуки. Они уже не были похожи ни на треск, ни на шорох; видимо, какое-то крупное животное продиралось сквозь кусты. Сучья трещали и ломались под ним, а один раз путешественники ясно услышали, как ветки раздвинулись, чтобы пропустить кого-то, а затем снова сомкнулись.
— Если раньше была пантера, то теперь это, наверное, слон, — уныло заметил Билл. — Ух, какой тяжеленный! Прислушайся-ка. Сюда подходит!
Звуки по временам смолкали, потом раздавались снова, все громче и ближе. Билл опять приподнялся, сел и обнял рукой Саксон, которая тоже села.
— Я сегодня еще ни на минуту не заснул, — пожаловался он. — Тс-с! Опять начинается. Хотелось бы мне разглядеть, что это за зверь.
— Шум от него такой, будто лезет медведь, — прошептала Саксон; у нее зуб на зуб не попадал — то ли от нервного возбуждения, то ли от ночной свежести.
— Да уж, конечно, не кузнечик.
Билл хотел было встать, но Саксон схватила его за руку.
— Что ты хочешь делать?
— Я ничуть не боюсь, — ответил он. — Но, даю слово, это действует мне на нервы. Если я не выясню, в чем дело, я могу, пожалуй, испугаться. Уж: лучше я пойду на разведку. Не беспокойся, я буду осторожен.
Ночь была так темна, что едва Билл отполз на расстояние вытянутой руки, как его уже не стало видно. Саксон сидела и ждала. Загадочные звуки прекратились, но можно было следить за продвижением Билла по треску сухих веточек и сучков. Спустя несколько минут он вернулся и забрался под одеяло.
— Видно, я его спугнул. У него, должно быть, хороший слух: услышал, что я к нему подбираюсь, и махнул куда-то в кусты. А я уж: так старался ступать как можно тише…
Господи, опять!
Они снова сели. Саксон подтолкнула Билла.
— Тут он, — беззвучно прошептала она. — Слышно, как дышит… Вот сейчас фыркнул…
Сухая ветка обломилась с таким треском и так близко от них, что оба, уже не стыдясь друг друга, в тревоге вскочили на ноги.
— Я больше не позволю ему нас дурачить! — рассердился Билл. — Он нам этак скоро на голову полезет.
— Что же ты намерен делать? — тревожно спросила она.
— Орать буду во всю глотку. Как-нибудь да заставлю его показаться.
И, набрав воздуху в легкие, он закричал что есть мочи.
Результат далеко превзошел все их ожидания, и у Саксон сердце заколотилось от страха. Окружавшая их темнота мгновенно наполнилась шумом и движением, кусты трещали и ломались, слышался тяжелый топот разбегающихся животных. К великому облегчению Билла и Саксон, звуки все удалялись и, наконец, замерли вдали.
— Ну, что ты на это скажешь? — нарушил Билл наступившую тишину. — Про меня в свое время говорили, что на ринге я ни черта не боюсь. Хорошо, что они не видели меня сегодня. — Он застонал. — Мне этот проклятый песок до смерти надоел. Лучше я встану и разведу огонь.
Это было нетрудно: под золою еще тлели угольки, и скоро костер запылал. Несколько звездочек проглянули в туманном небе. Билл посмотрел на них, подумал и собрался идти.
— Куда ты? — окликнула его Саксон.
— Мне кое-что пришло в голову, — уклончиво ответил Билл и решительно вышел из освещенного костром круга.
А Саксон сидела, плотно закутавшись в одеяло, и восхищалась его смелостью. Он даже топора не взял с собой, а пошел в ту сторону, в которую удалились загадочные животные.
Минут десять спустя он вернулся, посмеиваясь.
— Здорово надули меня мерзкие твари! Скоро я, кажется, собственной тени испугаюсь! Что это было? Уф! Ты ни за что на свете не угадаешь. Стадо телят! И они перепугались больше нашего.
Он закурил папироску, а затем тоже лег под одеяло рядом с Саксон.
— Хороший из меня фермер получится, — бурчал он, — если десяток сопливых телят может напугать меня до смерти. Ручаюсь, что твой отец или мой и глазом бы не моргнули. Измельчал нынче народ, вот что.
— Неправда, — возмутилась Саксон. — Народ такой же, как и был. И мы не отступим перед тем, перед чем не отступили бы наши отцы, мы даже куда крепче их. Только мы по-другому воспитывались, вот и все. Всю жизнь прожили в городе, привыкли к городским звукам и к городским условиям и не знаем деревенских. Мы выросли вдали от природы, вот тебе и все объяснение. А теперь мы с тобой собираемся стать детьми природы. Дай срок, и мы будем так же крепко спать под открытым небом, как спал твой отец или мой.
— Но только, пожалуйста, не на песке, — взмолился Билл.
— Об этом не может быть и речи. Это мы сегодня поняли раз и навсегда. А теперь молчи и попытайся заснуть.
Страхи рассеялись, но сейчас песок особенно раздражал их, и лежать на нем казалось невыносимым. Билл задремал первым, глаза Саксон сомкнулись только тогда, когда где-то в отдалении запели петухи. Однако песок все время давал себя знать, и сон путников был неспокоен.
Как только начало светать, Билл выполз из-под одеяла и развел яркий костер. Саксон, дрожа, подсела к нему. У них был измученный вид, глаза ввалились. И все-таки первой рассмеялась она. Билл нехотя присоединился к ней, но, увидев кофейник, просиял и немедленно поставил его на огонь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
От Окленда до Сан-Хосе сорок миль, и Саксон с Биллом легко прошли это расстояние за три дня. Они больше не встречали словоохотливых и сердитых на весь свет монтеров, и им вообще редко представлялся случай побеседовать со встречными. Иногда попадались бродяги со скатками через плечо, — они шли кто на север, кто на юг; из разговоров с ними Саксон скоро поняла, что они очень мало, а подчас и совсем ничего не понимают в сельском хозяйстве. В большинстве случаев это были старики, изможденные и отупевшие, у них на уме была только работа да где хорошо платят или когда-то хорошо платили, причем всегда оказывалось, что это очень далеко отсюда. От них ей удалось узнать одно: что местность, через которую они проходили, была областью мелких хозяйств, наемный труд здесь применялся редко, а если это и бывало, то приглашались рабочие-португальцы.
Фермеры были неприветливы; они обгоняли Билла и Саксон на своих повозках, часто порожняком, но ни разу никто не предложил подвезти их. Если при случае Саксон обращалась к одному из них с вопросом, он с любопытством или подозрительно оглядывал ее и отвечал шуткой, а то и вовсе уклонялся от ответа.
— Разве это американцы, черт бы их побрал! — возмущался Билл, — В старину люди были добрее, общительнее.
Но Саксон помнила свой последний разговор с братом.
— Это дух времени. Билли. Он изменился. А кроме того, они живут слишком близко к городу. Подожди судить, пока мы не будем далеко от городов, — там они, наверное, окажутся приветливее.
