Эптон Синклер - Джунгли
— Рудкус, Юргис Рудкус.
— Мой друг, мистер Рэдноз, Гамильтон, будьте знакомы.
Величественный дворецкий наклонил голову, но не проронил ни звука, и вдруг Фредди погрозил ему пальцем:
— Я знаю, что с вами, Гамильтон, ставлю доллар, что знаю! Вы думаете… ик… вы думаете, что я пьян! А? Верно?
Дворецкий снова наклонил голову.
— Да, сэр, — сказал он, после чего юный Фредди совсем повис у Юргиса на шее и разразился хохотом.
— Гамильтон, ик… вы — старый мошенник! — закричал он. — Вот я уволю вас за дерзость, увидите! Ха-ха-ха! Я пьян? Ха-ха-ха!
Дворецкий и Юргис ждали, когда Фредди успокоится, не зная, какой новый каприз взбредет ему на ум.
— Чем вас занять? — внезапно спросил молодой человек. — Хотите осмотреть дом, дружище? Давайте я изображу старикана и стану водить вас по комнатам. Вот это — парадные гостиные. Луи Кенз, Луи Сейз, стулья стоят по три тысячи штука. Малая гостиная — Мария Антуанетта, на картине танцующие пастушки, Рюнсдаль — двадцать три тысячи! Бальная зала, колонны под хорами… ик… привезены из-за границы,, на особом пароходе… шестьдесят восемь тысяч! Потолок расписан в Риме… Гамильтон, как его, черта, звали, Маттатони? Макарони? Потом вот эта штука, серебряная ваза — Бенвенуто Челлини, ловкий был итальяшка! А это орган — тридцать тысяч долларов, да, сударь! Гамильтон, запустите-ка его, пусть мистер Рэдноз послушает. А впрочем, оставьте… совсем забыл… ведь он сказал, что хочет есть! Гамильтон, дайте нам поужинать. Только… ик… не здесь. Пойдем ко мне, дружище: у меня уютно и спокойно. Вот сюда… держитесь крепче и не поскользнитесь на полу. Гамильтон, дайте нам холодную закуску и шампанского: не забудьте шампанское! И мадеру тридцатого года. Слышите, сэр?
— Да, сэр, — ответил дворецкий, — но ваш отец оставил распоряжение…
Юный Фредди сделал над собой усилие и выпрямился.
— Мой отец оставил распоряжение мне… ик… а не вам, — сказал он, потом крепко ухватился за шею Юргиса и побрел с ним из комнаты.
По дороге у него блеснула новая мысль, и он спросил:
— Есть мне… ик… телеграмма, Гамильтон?
— Нет, сэр.
— Верно, старикан путешествует. А как близнецы, Гамильтон?
— Чувствуют себя нормально, сэр.
— Чудесно, — сказал Фредди и растроганно добавил — Да хранит их бог, этих малюток.
Они поднялись по широкой лестнице, медленно преодолевая одну ступеньку за другой. Наверху в полумраке белела фигура нимфы, склонившейся у фонтана, фигура пленительной красоты, готовая, казалось, каждую секунду ожить. В конце была широкая площадка под куполом, и на нее выходило много дверей. Дворецкий, лишь на минуту задержавшись внизу, чтобы отдать распоряжения, догнал Фредди и его гостя. Он нажал кнопку, и лестница озарилась светом. Затем он открыл одну из дверей и, когда они вошли, нажал еще одну кнопку.
Это был кабинет. Посредине находился стол из красного дерева, заваленный книгами и курительными принадлежностями; стены были украшены наградами и значками колледжа, флажками, фотографиями, теннисными ракетками, веслами, клюшками для гольфа и для поло. На одной из стен висела огромная голова лося, не меньше шести футов между рогами, на другой, напротив, — голова буйвола, а на паркетном полу лежали медвежья и тигровая шкуры. Повсюду стояли мягкие кресла и диваны, под окнами тоже были устроены диванчики с шелковыми подушками фантастической пестроты. Один угол комнаты был отделан в персидском вкусе — высокий полог, а под ним сверкающая драгоценными камнями лампа. Дверь в глубине вела в спальню, за которой находился мраморный бассейн для плаванья, стоивший около сорока тысяч долларов.
Юный Фредди постоял секунду, озираясь. В это время из соседней комнаты появилась собака, чудовищный бульдог. Юргис никогда не видел более отвратительного существа. Бульдог зевнул, разинул огромную, как у дракона, пасть и подошел к Фредди, виляя обрубком хвоста.
— Хэлло, Дьюи! — вскричал его хозяин. — Вздремнул, старик? Ну, ничего, ничего… Хэлло, что с тобой? (Пес зарычал на Юргиса.) Что ты, Дьюи, это мой друг, мистер Рэдноз — старый приятель старикана! Мистер Рэдноз — Адмирал Дьюи: будьте знакомы… ик… Ну, разве он не прелесть? В Нью-Йорке на выставке получил голубую ленту. За него заплачено восемь с половиной тысяч, не вру! Что скажете, а?
Фредди опустился в одно из больших кресел, и Адмирал Дьюи свернулся у его ног. Он больше не рычал, но не сводил глаз с Юргиса. Адмирал был вполне трезв.
Дворецкий остановился у двери, все время наблюдая за гостем. Вскоре послышались шаги, и, когда дворецкий открыл дверь, вошел человек в ливрее, несший складной столик, а за ним еще двое с закрытыми подносами. Они стояли, как статуи, в то время как первый лакей расставлял на столе содержимое подносов — холодные паштеты и тонкие ломтики мяса, маленькие бутерброды со срезанной коркой, вазу персиков со взбитыми сливками (в январе), крохотные пирожные, розовые, зеленые, желтые, белые, и несколько замороженных бутылок вина.
— Вот вам закуска! — восторженно воскликнул Фредди, окидывая взглядом стол. — Идите, старина, принимайтесь за дело.
Он уселся за стол. Лакей откупорил бутылку, Фредди взял ее и выпил три рюмки подряд, потом испустил глубокий вздох и снова пригласил Юргиса сесть.
Дворецкий держал второй стул за спинку, и Юргис подумал, что он хочет помешать ему сесть; потом понял, что тот приготовился подать стул ему, и, наконец, сел, робко и осторожно. Фредди, заметив, что слуги стесняют гостя, кивнул им:
— Можете идти.
Они вышли, но дворецкий остался.
— Вы тоже можете идти, Гамильтон, — сказал Фредди.
— Господин Фредерик… — начал тот.
— Идите же, черт возьми! — раздраженно крикнул юнец. — Или вы оглохли?
Дворецкий вышел и закрыл за собой дверь. Юргис, который тоже был настороже, заметил, что он вынул ключ из замка и подглядывает в скважину.
Юный Фредди снова повернулся к столу.
— Ну, — сказал он, — действуйте!
Юргис глядел на него с сомнением.
— Ешьте! — крикнул Фредди. — Нагружайтесь, дружище!
— А вы? — спросил Юргис.
— Не голоден, — последовал ответ. — Только пить хочется. Мы с Китти ели конфеты… А вы давайте!
И Юргис без дальнейших церемоний приступил к делу. Держа вилку в одной руке, нож в другой, он орудовал ими, как лопатами. Волчий голод заставил его забыть обо всем, и он остановился лишь тогда, когда очистил последнее блюдо.
— Здорово! — произнес Фредди, с изумлением наблюдавший за ним.
Потом он протянул Юргису бутылку.
— Посмотрим, как вы пьете, — сказал он.
Юргис взял бутылку, прильнул к горлышку, и дивная, неземная влага огненной струей полилась ему в горло, будоража нервы и наполняя его ощущением блаженства. Он выпил все до капли и потом протяжно и облегченно вздохнул:
— А-а-а!
— Неплохая штучка, а? — понимающе заметил Фредди. Он откинулся на массивном стуле, заложив руки за голову, и во все глаза смотрел на Юргиса.
Юргис тоже разглядывал его. Безупречный фрак придавал ему очень изящный вид. Фредди был красивый юноша с белокурыми волосами и головой Антиноя. Он доверчиво улыбнулся Юргису и снова начал беззаботно болтать. На этот раз он говорил десять минут без передышки и изложил Юргису всю семейную хронику. Его старший брат Чарли был влюблен в неприступную красавицу, исполнявшую роль «Синеглазки» в «Халифе Камчатском». Он чуть было не женился на ней, но «старикан» обещал лишить его наследства и снабдил такой суммой, что перед ней не устояла добродетель «Синеглазки». Теперь Чарли временно оставил колледж и, забрав свой автомобиль, укатил в своеобразное «свадебное путешествие». «Старикан» в свое время угрожал лишить наследства и сестру Фредди, Гвендолен, которая вышла за итальянского маркиза с очень длинным титулом и репутацией бретера. Они жили в его замке, пока он не приобрел привычку швырять за завтраком тарелками в свою супругу. Она прислала телеграмму, прося отца о помощи, и старый джентльмен отправился за океан узнавать, каковы условия его светлости. Они все бросили Фредди на произвол судьбы, оставив ему только две тысячи долларов. Фредди был настроен весьма воинственно и решительно: он им покажет! Если не удастся их урезонить, его «киска» пошлет телеграмму, что они собираются пожениться, — и тогда посмотрим!
Жизнерадостный юноша болтал до тех пор, пока его не одолела усталость. Он мило улыбнулся Юргису и сонно закрыл глаза. Затем он снова раскрыл их, улыбнулся еще раз и, закрыв глаза, позабыл их открыть.
Несколько минут Юргис просидел неподвижно, наблюдая за Фредди и отдаваясь новым для него ощущениям от выпитого шампанского. Он шевельнулся, но бульдог тотчас зарычал. После этого Юргис сидел, не смея дохнуть. Вскоре бесшумно открылась дверь, и вошел дворецкий.
Он на цыпочках с нахмуренным лицом приблизился к Юргису; тот встал, тоже нахмурясь, и начал отступать. Наконец, он уперся в стену, и тогда дворецкий указал на дверь.
