KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Ярослав Гашек - Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны Том II

Ярослав Гашек - Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны Том II

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ярослав Гашек, "Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны Том II" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Биглер порылся в своем чемоданчике, достал книгу, о которой говорил, и продолжал:

— Флейснер приводит даже тот же самый пример. Вот, прошу всех убедиться. Тот же самый пример, который мы только что слышали! Донесение: «Под высотой 228 направить пулеметный огонь левее». Ключ: Людвиг Гангофер, «Грехи отцов», часть вторая. И вот, прошу вас дальше. Шифр: «Вещь, с, мы, которое, нас, на, видят, в, которые, обещают, которых, Марте...» и т. д. Как раз то, что мы только что слышали.

Против этого нечего было возразить. Этот сопляк, этот «аист с рыбьим хвостом» был совершенно прав.

В штабе армии кто-то из господ офицеров постарался облегчить себе работу. Он просто «открыл» книгу Флейснера о военных шифрах, и — готово дело.

В продолжение всех этих разговоров можно было заметить, что поручик Лукаш старался побороть какое-то странное душевное волнение. Он кусал себе губы, хотел что-то сказать, но затем начинал говорить о чем-либо другом.

— Ах, не стоит из-за этого так волноваться,— сказал он в крайнем смущении. — Ведь когда мы находились в лагере в Бруке на Летаве, у нас пытались ввести целый ряд систем шифрования депеш, и пока мы доберемся до фронта, выдумают еще новые. Но мне кажется, что во время боя у нас не будет времени расшифровывать такие тайнописи. Раньше чем кто-нибудь сможет разобраться в шифрованном донесении или распоряжении, полетит к чорту не только рота или батальон, но и вся бригада. Так что это дело на практике неприменимо.

— На практике, — неохотно согласился капитан Сагнер,— по крайней мере, что касается моих наблюдений на сербском театре войны, действительно ни у кого не было времени заниматься расшифровкой. Я не буду утверждать, что шифры не имеют значения во время более длительного пребывания на позициях, когда мы окопаемся и выжидаем. А что шифры все время меняются, — это — правда.

Капитан Сагнер готов был отступать по всей линии.

— Значительную долю вины в том, что наши штабы на фронте все реже и реже пользуются шифрами, следует искать в том, что наш телефон недостаточно усовершенствован и в особенности во время канонады неясно передает отдельные слоги. Попросту — вы в него ничего не слышите и, таким образом, получается невероятный хаос. Ну, а хаос и беспорядок — это самое скверное, что может случиться во время боя, господа, — пророчески добавил он и умолк.

– Скоро,— снова начал он, выглянув в окно, — мы будем в Рабе. Людям выдадут по сто пятьдесят граммов венгерской колбасы. Мы простоим там с полчаса. — Он взглянул на расписание. — В 412 ч. д. поезд отходит. В З35 ч. д. посадка в вагоны. Высадка — по-ротно. 11-я рота выходит по-взводно к продовольственному магазину № 6. Контролером при раздаче назначается кадет Биглер.

Все взглянули на Биглера, словно желая сказать: «Погоди, не сладко тебе придется, молокосос!»

Но старательный кадет вытащил уже из чемоданчика лист бумаги и линейку, разлиновал бумагу, расписал на ней маршевые роты и опросил начальников частей о количестве имеющихся у них людей. Никто не знал точных цифр, и все сообщили Биглеру необходимые ему сведения по приблизительным записям в памятных книжках.

Капитан Сагнер принялся со скуки читать «Грехи отцов», а когда поезд остановился на вокзале в Рабе, захлопнул книгу и заметил: — А ведь этот Гангофер вовсе не плохо пишет.

Поручик Лукаш первый выскочил из штабного вагона и направился к тому, где находился Швейк.

Швейк и его товарищи уже давно кончили играть в карты, Балоун, денщик поручика Лукаша, успел так проголодаться, что даже начал роптать на военные власти и повел речь о том, что он, мол, прекрасно знает, как набивают себе брюхо офицеры; хуже, чем во времена крепостничества, раньше такого безобразия на военной службе не было. Ведь дома его дед рассказывал ему, что офицеры в войну шестьдесят шестого года делили даже со своими солдатами кур и хлеб. Он скулил до тех пор, пока Швейк не счел необходимым заступиться за военные власти и их действия в настоящей войне.

— Ну и молодой же у тебя дед, — ласково сказал Швейк, когда они уже подъезжали к Рабу, — раз он помнит только войну шестьдесят шестого года! Вот я знаю некоего Роновского, у него был дед, который был в Италии еще во время крепостного права, отслужил там двенадцать лет и вернулся домой капралом. А так как он не находил себе работы, то его взял к себе в батраки его сын. Вот поехали они раз на работу, возить бревна, и было там такое бревно, — как рассказывал тот дед, который служил у своего сына, — в два обхвата, так что его нельзя было сдвинуть с места! Тогда старик сказал: «Пусть остается здесь. Кто с ним будет возиться!» А лесничий, который слышал это, начал кричать и ругаться и, замахиваясь палкой, требовал, чтобы он непременно навалил на телегу и это бревно. Дед нашего Роновского ответил ему только: «Ты — щенок, а я — старый заслуженный ветеран!» А через неделю пришла ему повестка, и ему пришлось опять итти в Италию и оставаться там еще десять лет, а домой он написал, что он этого лесничего, когда вернется, хватит топором по башке. И уж это лесничему просто так повезло, что он тем временем умер.

Тут в дверях вагона появился поручик Лукаш.

— Швейк, подойдите-ка сюда! — сказал он. — Бросьте ваши глупые рассуждения и объясните-ка мне лучше одну вещь.

— Рад стараться, сию минуту, господин поручик. Поручик Лукаш увел Швейка, бросая на него крайне подозрительные взгляды.

Поручик Лукаш во время окончившегося таким фиаско[4] доклада капитана Сагнера пришел к некоторым выводам детективного свойства, для чего не потребовалось особенно остроумных комбинаций, ибо еще за день до отъезда Швейк доложил ему:

— Господин поручик, в батальоне есть какие-то книжечки для господ офицеров. Я принес их из полковой канцелярии.

Поэтому поручик Лукаш, когда они перешли второй путь и остановились за нетопленным паровозом, уже целую неделю ожидавшим поезда с боевыми припасами, спросил без обиняков:

— Ну-ка, Швейк, как было тогда дело с этими книгами?

— Так что дозвольте доложить, господин поручик, это очень длинная история, а вы всегда так расстраиваетесь, когда я вам очень подробно рассказываю. Вот как в тот раз, когда я разорвал воззвание насчет подписки на военный заем, хотели дать мне по морде, а я вам стал рассказывать, что я как-то читал в одной книге, что прежде во время войны людей заставляли платить с каждого окна столько-то, ну, например, с каждого окна по двадцати монет, или с гусей столько-то. ..

— Этак вы никогда не кончите, Швейк, — сказал поручик Лукаш, продолжая допрос и решив не упоминать о предмете их строго конфиденциальных разговоров с капитаном Сагнером, чтобы этот балда, этот Швейк, снова не натворил какой-нибудь истории.

— Вы знаете Гангхофера?

— А это кто такой? — заинтересовался Швейк.

— Немецкий писатель, дурак вы этакий, — ответил поручик Лукаш.

— Честное слово, господин поручик, — со страдальческой миной сказал Швейк, — я лично не знаю ни одного немецкого писателя. Лично я знал только одного чешского писателя, некоего Ладислава Гаека из Домажлиц. Он был редактором «Мира животных», и я как-то продал ему дворняжку за породистого шпица. Это был очень веселый и симпатичный господин. Он всегда приходил в ресторан и читал там вслух свои рассказы, такие грустные, что все смеялись; сам же он при этом плакал и платил зa всех, кто находился ресторане, а мы должны были ему петь:

Город Таус. Кто позолотой
Расписал твои ворота,
Кто всю жизнь бы малевал
И девчонок целовал —
Для того настал конец:
Он в сырой земле мертвец.

— Вы ведь не в театре, Швейк! Чего вы голосите, точно оперный певец? — испуганно сказал поручик Лукаш, когда Швейк спел последнюю строфу. — Ведь я вас не об этом спрашивал. Я только хотел знать, заметили ли вы, что книги, о которых вы мне сами докладывали, были сочинения Гангхофера? Итак, что было с этими книгами? — сердито выпалил он.

— С теми, которые я принес из полковой канцелярии в батальон? — спросил Швейк. — Так точно, господин поручик, они в самом деле были написаны тем господином, о котором вы меня спросили, знаю ли я его. Я получил телефонограмму прямо из полковой канцелярии. Эти книжки надо было послать в канцелярию батальона, но там уже никого не было и даже дежурный ушел, потому что им хотелось посидеть в буфете, так как ведь собирались уезжать на фронт и никто не знает, придется ли ему еще когда-нибудь посидеть в буфете… Так что, господин поручик, они были все там и пили, и нигде ни в одной из других маршевых рот тоже никого нельзя было найти; на телефонные звонки никто не отвечал. А так как вы мне приказали, чтобы я, как ординарец, все время находился при телефоне, пока к нам не прикомандировали телефониста Ходынского, то я сидел и ждал, пока меня сменят. В полковой канцелярии ругались, так как не могли никогда дозвониться; оттуда, наконец, пришла телефонограмма, чтобы канцелярия маршевого батальона приняла из полковой канцелярии какие-то книжки для господ офицеров всего маршевого батальона. А как мне известно, господин поручик, что на войне надо действовать быстро, то я и ответил, что сам явлюсь за этими книгами и снесу их в батальонную канцелярию. Мне навалили такую гору книг, что я с трудом дотащил их к нам. Когда я рассмотрел их, то сразу подумал, как бы чего не вышло! Дело в том, что полковой фельдфебель в полковой канцелярии сказал мне, что, судя по телефонограмме из полка, в батальоне уж будут знать, какие им книги брать, именно — какую часть, потому что эти книги были в двух частях, и каждая часть сама по себе: первая часть особо и вторая особо. Никогда в жизни я еще так не смеялся, потому что я уже много книг читал, но никогда еще не начинал прямо со второй части. А фельдфебель мне еще раз говорит: «Вот вам первая часть и вот вам вторая часть. А какую часть должны читать господа офицеры, это они уж сами знают». Ну, я тогда подумал, что это он, верно, спьяна так говорит, потому что книгу надо читать с начала, в особенности такой роман, какой я принес, про грехи отцов. Ведь я тоже понимаю по-немецки; и знаю, что надо начинать с первой части, потому что мы не какие-нибудь китайцы, чтобы читать сзаду наперед. Поэтому-то, господин поручик, я и спросил вас по телефону, не ввели ли теперь на военной службе новую моду, чтобы читать книги в обратном порядке — сперва вторую, а потом первую часть. А вы мне еще изволили ответить, что я, должно быть, пьян, если я даже не знаю, что в молитве сперва говорится: «отче наш», а потом уж: «аминь»!.. Чтб с вами, господин поручик? Вам дурно?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*