Павел Вяземский - Письма и записки Оммер де Гелль
За домом был садик, мы накрыли там длинные столы, сложенные из досок.
Блюда состояли из дичи, убитой на озере и довольно хорошо приготовленной хозяином и поваром. Часу в первом гости сошлись, и мы их приняли с радушием охотников.
В тот же день, простившись с Згуриевым и его командою, часу в третьем пополудни, в сопровождении: казаков, мы выехали из Килии.
Девятнадцатого августа приехали в Кишинев, где на время расстались: каждый из нас спешил домой по своим делам.
Спиридонов двадцать шестого октября назначил нам у себя свидание для пред— принятия вторичной экспедиции по северной части Бессарабии.
№ 131
12 ноября 1841 года
По дороге в Вознесенск, близ Вормса, немецкой колонии, я купила несколько участков земли, около трехсот десятин. Там было — пародия сада, довольно красивый дом и много земли в залеже; там же было много леса и протекала река Буг. Я перевела туда сорок семейств крепостных. Кроме того, из разных мест накупила сорок девушек, несмотря на императорский указ, запрещавший продажу таковых с публичного торга; правда, что это земля войска донского, имеющая отдельную администрацию. Я слышала сама своими собственными ушами каждый раз по три удара молотком, когда девушка оставалась за тем, кто давал больше. Я поручила это дело одному немцу из Вормса. У него был помощником молодой человек двадцати лет, который управлял моим хутором. Раз в месяц, когда я отправлялась ревизовать свою землю, меня сопровождала m-lle Рон. Мы назначили свидание барону Франку и другим друзьям, которые тотчас же приезжали по моему приглашению. М-llе Рон была гувернанткою маленькой Нарышкиной. Ее мать называлась Ольгой. Она была любовницей Леона Нарышкина, потом графа Кологривова, и была ею еще в то время, как я пишу эти строки. Граф Кологривов выстроил себе в Одессе укрепленный замок, который назывался Бастилией.
№ 132. КНЯЗЮ ТЮФЯКИНУ В КОМПЬЕН
Вилла Нова. Порт-Майо, 12 июля 1842 г.
Я, слава богу, целешенька и совершенно невредима. Герцог О<рлеанский> убит: он упал из коляски по дороге в Нельи. Успокойся, мой милый. Нынче вечером подробно о происшествии.
№ 133. КНЯЗЮ ТЮФЯКИНУ В КОМПЬЕН
Вилла Нова. Порт-Майо, 13 июля 1842 года
Я нынче опять никак не могу быть у тебя, а завтра непременно буду. 13 июля герцог О<рлеанский> заехал ко мне проститься, по пути в Нельи. Он очень спешил, чтобы откланяться королю; я едва его умолила, чтобы убедить его исполнить этот долг приличия. Его ожидали в Париже, в павильоне Марсан, к полудню. Вся его свита и почтовые лошади тоже были готовы. Он уезжал в Сент-Омер для смотра отходящих войск. Ему оставалось едва час времени на прощание с королевскою фамилиею. Он никого не взял с собой, опасаясь сплетен. Накануне и все эти дни, что мы с тобой были поневоле разъединены, он всякий день сидел у меня до поздней ночи. Он много спрашивал о тебе. Я едва встала и была за моим туалетом, когда он ко мне приехал, кажется, в одиннадцатом часу. Он ужасно торопился и очень был ажитирован и даже встревожен и ругал министров и самого короля. Ему не хотелось ехать в Пломбьер, где была герцогиня. Подседельная лошадь от самого Тюильри шла вскачь; я его успокаивала, что эта аллюра свойственна першеронам и что я часто езжу в Компьен к моему доброму приятелю с тем же почтальоном и, кажется, теми же лошадьми; все думала, что это пустые предлоги. Он, однако, видимо успокоился, и мы болтали очень весело около получаса. Он подошел к окошку и спросил почтальона, прогуливающего лошадей, ручается ли он, что сдержит лошадей. «Ваше высочество, будьте покойны, я ими вполне владею». После завтрака я очень расплакалась, прощаясь с ним, как будто какое-то несчастье должно нагрянуть на нас. Мы выпили несколько рюмок Шато-д-икема и велели отнести бутылки почтальону, чтобы ему не так скучно было дожидаться. Когда герцог садился, я осмотрела упряжь, все было исправно; я спросила почтальона, не запряжены ли они слишком близко к ваге. Невольно беспокоясь, я не выдержала и вспрыгнула в экипаж, желая сама видеть, как пойдут лошади. Мне хотелось проводить его немного далее Саблонвиля.
Лошадь под седоком, встревоженная мошками или шелестом моего платья, стала с места бить. Я едва успела, ухвативши верх коляски, вспрыгнуть и упала на герцога. Почтальон повернул в улицу Восстания — какое ужасное, зловещее название! Обе лошади понесли. Я была, однако, совершенно спокойна и успокаивала герцога. Лошади несли все перпендикулярно к Порт-Майо. Почтальон хотел их направить по старой дороге, где больше было простору. Я всячески старалась успокоить герцога; но герцог встал, нагнулся к почтальону и спросил: «Ты не в силах удержать лошадей?» Получив отрицательный ответ, он тогда открыл дверцы и выпрыгнул из коляски. Я старалась его удержать, но не успела; такая, верно, участь его была. Два толчка сшибли меня с ног, я едва оправилась от сильного удара и вижу — он лежит распростертый на мостовой. Не прошло нескольких минут, как мы возвратились на место катастрофы. Его, однако, успели уже внести в дом какого-то лавочника, насупротив конюшен лорда Сеймура. Я вышла незаметно из фатальной коляски. Ты, надеюсь, тронут моей заботливостью, чтобы ни малейшая тень не падала на твою голову? Уже несколько сержантов суетились перед домом и расставили несколько солдат для сдержания собравшейся толпы. Он лежал без движения в довольно большой комнате.
Какой-то врач прибыл вскоре и пустил кровь, но это было напрасно: он ударился головой о мостовую, и с ним сделалось сотрясение мозга. Вскоре приехал король, королева, принцесса Аделаида, Клементина; затем прискакали герцоги д'Омаль и Монпансье из Курбевуар и Венсена; прибыл хирург герцога Паскье, но, увы, нам не дал никакой надежды. Вскоре прибыли маршал Жерар, барон Паскье, Делессер и вся свита, собравшаяся около дома, который уже был окружен значительною цепью солдат. Все министры, собравшиеся в Тюильри в ожидании короля (которого ожидали в совет), приехали в Саблонвиль. В четыре часа с половиной его уже не было в живых. Все министры ему были противны: маршал Жерар, Гизо, а в особенности Лакав-Лаплан, который хотел уничтожить огромные субсидии, которые платило правительство туземным сахароварам совершенно даром, и себе, и нам в ущерб. Маршал Жерар подошел ко мне и грубо заметил, что я недостаточно квалифицирована, чтобы здесь. оставаться[87]. Какова дерзость! Королева подошла и сказала вслух: она ему очень предана была, большие услуги нам оказала. Король подтвердил: она нам оказала существенные услуги в этих тяжелых обстоятельствах[88]. Король и королева в отчаянии. В семь часов вечера я еду в Нельи на панихиду. Тело отвозят после похорон в Нотр-Дам в Дре, где устроен фамильный склеп. Я должна быть, и ты тоже, на похоронах. Герцогиня в Пломбьере, принцесса Клементина отправляется за ней в эту ночь. Немурскому дали знать по телеграфу, чтоб он туда же ехал. Я предложила мои услуги, но королева отклонила, сказав, что я тебе слишком нужна. Ты порядочный негодяй. Сама королева о тебе заботится. Она мне поручила своих младших сыновей. «Не правда ли, вы будете с ними тоже любезны, и князь Тюфякин посмотрит на это сквозь пальцы?» Не всякому, кто захочет, удается быть рогоносцем. Я возьмусь тебе ставить рога; оно, говорят, очень приятно. За тобой все ухаживать будут. Королевская фамилия сопровождает его тело пешком до Нельи. Я уклонилась: мои бедные ножки не выдержали бы; я должна их сохранить для тебя одного. Я должна заехать домой, чтобы надеть траур. Не пугайся, когда ты меня увидишь всю в черном; мне черное всегда к лицу, и я рада случаю носить траур, только не по тебе. С ног до головы твоя Адель.
№ 134. ГРАФИНЕ Л<ЕГОН>
Понедельник, 31 марта 1843 года
Меня пригласили в Шато Де на «Королеву Викторию». Так и срывается с языка: наплевать мне на них и на вас[89].
Давали «Замок моей племянницы» г-жи Ансело труппой «Водевиля» и «Юмориста» с Арналем. Арналь всех рассмешил. Я познакомилась с Абердином. Я с ним давно в переписке. Приезжай ко мне в Порт-Майо, № 2, и смотри не ошибись — приезжай прямо во двор.
№ 135. ЛУИ БЛАНУ
27 октября 1843 года
Ожидаю от вашего беспристрастия, что вы восстановите истину в ваших последующих изданиях в том месте, которое относится до меня и до моей приятельницы, герцогини де Брольи. 13 апреля 1834 года я была в сопровождении герцогини де Брольи. Я слушала обедню в Темпль де Биллет, это было в воскресенье; оттуда мы поехали в мастерскую Давида д'Анжер. Мы очень заинтересованы были статуей г-жи Сталь, матери герцогини. Мой экипаж должен был отъехать в сторону, потому что по всем улицам уже воздвигались баррикады. Я подошла к человеку в блузе, которого я тотчас же признала за сержанта. Он был крайне озабочен, но тотчас же вызвался отыскать мой экипаж, который меня ждал за утлом улицы Мобюе. Вы говорите о натурщице, которая рассказывала в присутствии г. Араго об участии полиции в возведении баррикад. Это слишком забавно; меня будто в самом деле приняли за натурщицу!
