Йен Бэнкс - Бизнес
– Ты так считаешь?
– Конечно.
– Может, лучше водительницу, а?
– Нет, дядя Фредди, вот этого не надо.
– Не знаю я, Кейт, – сказал он, отвернувшись. – Боюсь, мне уже не выбраться.
– Перестань сейчас же. Ты у нас еще...
– Я же с тобой честно говорю, Кейт, – тихо сказал он. – И ты не обманывай.
– Я и не обманываю, дядя Фредди. До сегодняшней ночи они думали, что ты не жилец. Теперь считают, что выкарабкаешься. Но они-то тебя не знают так, как я. Надо будет их предупредить, чтобы к тебе с этого момента допускали только мужской персонал, или, в крайнем случае, чтобы медсестры не наклонялись над тобой в пределах досягаемости.
Он опять закашлялся и захрипел. Я промокнула ему глаза.
– С тебя станется.
– Ну смотри у меня...– Я привстала, собираясь уходить.
– Ты куда? Погоди. Я еще не закончил, Кейт.
– Хорошо, но мне велели долго не засиживаться.
– Слушай, девочка моя, они там что-то затевают.
– Помимо того, что пытаются выдать меня за Сувиндера?
– В том-то и дело. А все этот паразит Хейзлтон.
– До сих пор не угомонился? – Я вспомнила видеозапись.
– Кейт, у тебя, надеюсь, не будет из-за меня неприятностей? Из-за того, что я тогда согласился позвать тебя на выходные в Блискрэг? Мисс X. мне вот что сказала. За тобой и этим американцем, Бузецки, была слежка.
– Серьезно?
– Не решился тебе сказать. У них ничего... м-м-м... они ничего не засекли, и не... и не...
– Засекать было нечего.
– Сохнешь ты по этому парню, так ведь? Даже я заметил. Невооруженным глазом.
– Так и есть. Но, к сожалению, это не взаимно.
– Очень жаль.
– Мне тоже. Но, с другой стороны, он женат.
– Я так и понял. Потому и забеспокоился.
– В каком смысле?
– А вдруг они... ну, не знаю... раскопают что-нибудь против тебя, или против него, или против вас обоих. Слишком поздно до меня дошло. А ведь я мог тебя предостеречь. Меня это гложет, Кейт. Не нужно было от тебя таиться.
– Ничего страшного, Фредди. Я сама вешалась парню на шею, а он меня вежливо отшил. Самые откровенные сцены были, когда я созерцала его заплыв в бассейне и когда он чмокнул меня в щечку – дальше этого у нас не заходило. Для шантажа явно маловато, если ты это имеешь в виду.
(Я умолчала о том, что весьма недвусмысленно предложила Стивену со мной переспать, – эти слова можно было с легкостью записать при помощи любого приличного микрофона или какой-нибудь фитюльки, прикрепленной к его одежде. В случае чего мне, конечно, было бы неловко за такую настырность, но это не смертельно.)
– Ну хоть не навредил – и то ладно.
– На самом деле...
– Что такое?
– Видишь? – Я достала из кармана DVD.
– Это называется «си-ди»?
– Это называется «ди-ви-ди». И на нем как раз записано нечто такое, чем можно шантажировать. Не меня, не Стивена Бузецки, а одну не совсем постороннюю персону. Хейзлтон позаботился, чтобы это попало ко мне в руки. Рассчитывал, что я это использую в своих целях и буду ему обязана по гроб жизни.
– Вот ведь хитрозадый черт!
– Да уж, это точно.
– Господи, как у меня сердце болит за Сувиндера.
– С какой стати? Что ты имеешь в виду?
– Да ведь у них мальчишка, его племянник. В Швейцарии учится. Не знаю, Кейт, может, это преувеличение, но они бахвалятся, что купили его с потрохами. Что он для них готов на все. Жаден – а им только того и нужно. Если это правда, Сувиндеру надо поостеречься.
До меня не стазу дошел смысл этих слов.
– Ты думаешь, они могут убить Сувиндера?
– От этих негодяев всего можно ожидать, Кейт. Знаешь, с ними шутки плохи. На карту поставлены огромные деньги.
– Понимаю. Кроме того, на карту поставлены человеческие судьбы.
– Люди для них – ничто, Кейт: помеха и только.
– Наверно, так и есть.
– О-о-х, – на удивление красноречиво вздохнул дядя Фредди. Уставившись в потолок, он заморгал.
– Ты, похоже, утомился, Фредди. Я лучше пойду.
– Нет! Погоди. Мало ли что. Выслушай. – Он с неожиданной силой схватил меня за руку. – Насчет «Сайлекса».
– Насчет «Сайлекса»? – Я не сразу вспомнила, что к чему. Завод по производству микросхем, в окрестностях Глазго. Название казалось воспоминанием из далекого прошлого.
– Испортили они нашего человека. Которого мы заслали туда из Брюсселя.
– Как это «испортили»?
– Подкупили, перетянули – называй, как хочешь. Не спрашивай, откуда я знаю, но ты уж мне поверь. Он говорит, там все чисто. Но это вранье. Сдается мне, за этим тоже стоит Хейзлтон.
– Ты уверен? – Можно было подумать, у дяди Фредди развилась навязчивая боязнь Хейзлтона. Еще немного – и выяснится, что именно он заставил старика попасть в аварию.
– Нет-нет, не уверен. Но его люди там побывали, на заводе «Сайлекс». – Он подмигнул мне. Никогда не видела, чтобы движение века давалось с таким трудом. – Там и еще кое-кто побывал. Кому я доверяю на все сто. Говорит, приезжал некто Пуденхаут. А парень из Брюсселя встречался с ним на заводе, но об этом помалкивает. Вот так я и докопался до сути. Я прикрыла глаза.
– Для меня это слишком сложно, дядя Фредди. Я на досуге поразмыслю. Ты, я вижу, совсем устал. Не буду тебя больше утомлять.
– Кейт, – он не отпускал мою руку.
– Что, Фредди?
– Блискрэг.
– Что такое?
– Ох, Кейт, не знаю, что делать. – Тут он заплакал; не всхлипывал, а просто тихо плакал, проливая слезы.
– Фредди, что случилось? Перестань, не расстраивайся. – Я опять вытерла ему глаза.
– Сперва я отписал его тебе.
– Ты шутишь?
– Говорю же, отписал его тебе, а потом переделал завещание в пользу Национального фонда по охране памятников, потому что не хотел давать тебе лишний повод остаться здесь, если будет возможность перебраться в Тулан. А вот... – в его слабом голосе зазвучала растерянность, – а вот теперь не знаю, что и делать. Могу переписать завещание, если тебе охота получить эти развалины. Не знаю, как быть. Позови сюда эту стервятницу, мисс Крэстон, адвокатшу. Я хоть сейчас...
– Стоп, стоп, стоп. Дядя Фредди, поверь: одно то, что ты обо мне подумал, для меня уже большая честь. Но что я буду делать с такой громадой, как Блискрэг?
– Поддерживать в порядке, Кейт, – сам я только этим и занимался.
– Ну, знаешь, Национальный фонд с этим справится гораздо лучше. А ты прекрати такие разговоры, Фредди. Надо же, помирать собрался! Не вешай нос.
Я понятия не имела, как на дядю Ф. подействуют все эти избитые слова: «не раскисай, держись, старина». Мне было из-за этого не по себе, но разве бывает иначе, когда человек находится между жизнью и смертью, когда он знает, что умрет, что доживает последние часы? Тем более, когда он уже плачет, а ты еле сдерживаешься?
– За меня не беспокойся, – произнес он невнятно и неубедительно. – Ты решительно отказываешься от поместья?
– Наотрез. Я там просто заблужусь. Слушай, ты пока не умираешь, но, когда придет время, мисс Хеггис что-нибудь получит?
– А как же? Квартира остается за ней. И деньгами ее не обижу.
– Ну, тогда волноваться не о чем. Перестань себя терзать. Да в самом деле, через недельку-другую ты уже вернешься в Блискрэг и будешь доводить до ума эту проклятую катапульту.
– Обязательно.
– Я вижу, у тебя глаза слипаются. Поспи.
– Да. – Он перестал сопротивляться и закрыл глаза. – Посплю, – пробормотал он.
– Увидимся завтра. – Я поднялась со стула. Когда я выпустила его руку, она так и осталась лежать на одноразовой зеленой простыне.
– Завтра, – прошептал он.
– Поверить не могу! Ты все врешь. Настоящий, черт возьми, принц делает ей предложение, а она говорит «нет» и улетает ближайшим рейсом; потом дядюшка на смертном одре хочет завещать ей огромное поместье в Англии и замок размером с чертов Пентагон, но она и от этого нос воротит! Ты в своем уме?
– Тихо, тихо. От кого я это слышу – от женщины, которая якобы убеждена, что наши сестры должны всего добиваться сами. Кроме того, Фредди еще не на смертном одре.
– Пойми, унаследовать недвижимость для женщины не зазорно. Особенно от старика, стоящего одной ногой в могиле. Это же идеальный вариант! Если он в прошлом и ждал чего-то взамен, то теперь стал слишком слаб, чтобы на что-то претендовать! Даже если ты готова отбросить свои драгоценные принципы вместе с трусиками, в чем я сомневаюсь.
– Люс, клянусь Богом, разговор с тобой очищает мою душу.
– Да ты атеистка чертова, нет у тебя души. О чем ты говоришь?
– Когда мне начинает казаться, что я лживая, мелочная, мстительная, жадная, циничная эгоистка, – достаточно набрать твой номер, и через пару минут становится очевидно, что в сравнении с тобой я почти святая.
– Чушь собачья.
– Как ты не понимаешь, Люс? Именно благодаря тебе я обхожусь без психоаналитика. Мне нужно всего ничего: чтобы кто-нибудь мне время от времени напоминал, что я не такая уж плохая. А ты с этим отлично справляешься! Я должна тебе спасибо сказать. По справедливости, мне бы следовало тебе приплачивать, но на это моей святости не хватает.
