Юнас Ли - Хутор Гилье. Майса Юнс
— Ну конечно, и большое спасибо за билет… А теперь я должна попрощаться, мне нужно спешить — завтра спозаранку меня ждут у Транемов.
— Но ведь нам, кажется, по пути?
— Нет, благодарю вас, мне еще нужно забежать на кухню к Бьерке, захватить модный журнал на завтра.
— Вот как, значит, отвергаете меня… — Он постоял с минуту. — Знаете, йомфру, осторожность — большая добродетель, но не всегда она приятна. А впрочем, мне пора в редакцию, надо передать свои записи о спектакле, — заторопился он. — До свидания, йомфру Юнс.
Вечер кончился не так уж гладко. Майса провожала Хьельсберга глазами, пока он спускался с лестницы. Всегда-то из осторожности нужно от всего отказываться… Но какой он внимательный — попрощался с ней в коридоре, а не пошел по лестнице у всех на виду, будто она разрешила ему проводить ее.
На следующее утро в проходной комнате у коммерсанта Транема, где сидела Майса, собрался большой совет. Складной стол был завален образчиками клетчатой шотландки всех расцветок. Сингне, Арна и Грете намеревались шить себе платья на каждый день и обсуждали, решали и обдумывали, что выбрать.
— Если шить всем из крупной клетки, так хоть разного цвета.
— Грете эта клетка не подходит. Ей нужно что-нибудь такое, чтобы не полнило. Зачем же портить себя крупной клеткой?..
Грете, большая, тихая и нерешительная, молча слушала все «за» и «против», высказываемые другими, и только вздыхала время от времени. Видимо, самой-то ей материал нравился.
— Но не кажется ли вам, что раз Сингне помолвлена, ей тоже нехорошо ходить в пестром, — придумала она наконец.
— Правда, лучше однотонное, — поддержала ее Арна.
— Ага, понятно: Арна боится, что мы будем одинаково одеты, теперь она хочет царствовать одна, — сказала Сингне.
— Ну уж мне-то такая клетка, во всяком случае, пойдет — правда, мама? — заспешила Арна. — Она сейчас как раз в моде. Юлие Нурум тоже сошьет себе платье в крупную клетку.
— Скажите, если брать для начала только для Арны и Сингне, сколько нужно локтей? — в раздумье обратилась к Майсе фру. — Ах, Арна, да оставь ты ножницы в покое, меня это раздражает!
— Слишком широкое теперь не носят, — вслух прикидывала Майса.
Она шила стеганую юбку для фрекен Раск и, несмотря на болтовню и шум вокруг, строчила, не останавливаясь ни на минуту. Этих размышлений хватит на все утро. Фру ни на что не может сразу решиться. А фрекен Грете стоит, поворачивает голову от одной к другой и не понимает, что не видать ей клетчатого платья: без нее уже давно решили, что она обойдется однотонным…
— Как вы думаете, хватит по четырнадцать локтей на каждое?
— Пятнадцать, мама!
— Помолчи, Арна. Так как же, Майса, ну, скажем, по четырнадцать с половиной?
— Что ж, если материи мало, клетку можно составить из кусочков, будет незаметно.
— Ну нет уж, никаких кусочков — правда, Сингне?
— Мне кажется, мама, не стоит покупать в обрез, — вмешалась Сингне.
— А если взять четырнадцать для Арны и пятнадцать для Сингне, Майса? По-моему, достаточно. А теперь давайте решать, на чем мы остановимся.
Фру собрала образцы и направилась в столовую.
— Чем больше даешь им материи, этим портнихам, тем больше они ее изводят, Сингне, — донесся из столовой ее приглушенный голос.
— Чур, темно-зеленая клетка моя! — закричала Арна. — Вот эта, Майса, — появилась она в дверях с образцом. — Что вы скажете?
В столовой продолжали выбирать и отвергать новые образцы.
— Для Сингне это будет неплохо, правда? — то и дело советовалась с Майсой фру. — Или лучше это, как вы думаете?
Образцы рассматривались и изучались со всех сторон.
А машина что-то шалит сегодня, ни с того ни с сего рвет нитку…
— Вы сошьете мне к воскресенью, правда, Майса? — просила Арна. — Тогда я пойду в нем к Нурумам.
— Нет, нет, Арна, ты уже не маленькая, чтобы бегать ко всем школьным подругам, — плачущим голосом возразила мать.
— Но они же меня без конца приглашают!
— Арна, как ты не понимаешь, тогда и нам придется звать к себе дочерей торговца Нурума.
— Разумеется…
— Но мы не можем себе позволить такое.
— Что же, выходит, мне нельзя встречаться с Трине и Юлие? — возмутилась Арна.
— На улице и в гостях — сколько тебе угодно. Но наше общественное положение нас ко многому обязывает, — медленно объясняла фру, осторожно подбирая слова. — Ты же понимаешь, отец теперь крупный коммерсант, директор банка, председатель правления, на нем большая ответственность. И мы не можем принимать всех мелких торговцев, которых мы знаем и к которым хорошо относимся…
— Знаем и хорошо относимся! Как будто они не были нашими лучшими друзьями!
— С тех пор как мы с отцом у них бывали, прошло уже много лет, уж два-то года во всяком случае. Нам, Арна, надо разумно ограничивать круг своих знакомств…
«Конечно, — подумала Майса, — всех старых друзей из сердца вон!»
— Раз отец с мамой туда не ходят, значит и нам, детям, не следует, у них бывать, — решительно сказала Сингне.
— Детям? Ты считаешь себя ребенком? Впрочем, вы с Торпом, можете, пожалуй, сойти за детей. — И она, кривляясь, заговорила детским голосом. — Ты всегда готова подличать, Сингне.
— Фу, Арна, прекрати сейчас же, как ты можешь так разговаривать с сестрой?
— Но уж гулять-то с Трине я буду.
…Машина сегодня совсем не слушается, Майсе пришлось разобрать ее и прочистить. Сначала игла была слишком высоко и не доставала до материи, теперь опустилась слишком низко… Трах, и сломалась…
А вот уже ей и обед несут… Полдня ушло на эту возню.
…После обеда машина наконец кое-как заработала, только шить на ней приходилось с оглядкой.
Стрелки старых, простуженных часов уже близились к трем, но они, верно, спешат — ведь с крыши пристройки на заднем дворе еще не ушло солнце…
— Ага, сегодня у нас портниха, — заметил Антун. Он заглянул в комнату по пути в контору.
Из столовой от большой кафельной печки приятно тянуло теплом, хозяева уже пообедали, и двери были открыты.
Фру снова принялась разглядывать образцы; но Майса наперед знала, что все уже решено.
— Ну, мне наконец выбрали, — сказала Арна, выходя к Майсе. — Я так рада, что шить будете вы, значит все получится как я захочу. Страшно рада. Только надо, чтобы платье вышло очень-очень броским. Пусть даже покороче, но только придумайте что-нибудь совсем необычное. Пусть это будет что-то вроде костюма шотландских горцев, тогда уж оно не покажется скучным, тяжелым и будничным. Потому-то я и говорила, что Сингне такое не пойдет, — тихонько добавила она.
Кажется, фру решила вернуться к своему первому варианту:
— Не правда ли, эта мелкая клетка очень мила и так освежает. Пожалуй, ее мы и купим для Сингне, Майса, только подождем, пока она придет…
— Но мое платье должно быть готово к воскресенью, не забудьте, — зашептала Арна, — обязательно к воскресенью.
— Только бы ваша мама не велела сначала шить для фрекен Сингне.
— А вы устройте так, чтобы мое было первым. Я вам все объясню, Майса… Трине, я и Якоб Скэу в воскресенье идем на каток на озеро Ладегоршёэн. Только никому не говорите!
По внимательному лицу Майсы видно было, что она не выдаст.
Странно, сегодня ее трогает все, что касается любви. Из головы не выходит вчерашняя пьеса, и в памяти все время всплывает то одна, то другая сцена. Ей тоже захотелось поговорить о своем:
— Знаете, фрекен Арна, я вчера была в театре и видела «Сватовство».
— А, про Гунлэуг, — кивнула Арна. — Мы смотрели в пятницу.
— Да, про Гунлэуг. Сначала мне показалось, что все это чепуха, но к концу стало до того трогательно…
— Я больше всего плакала, когда они прощаются в тюрьме, — доверительно сообщила Арна.
— Ведь такое могло случиться и на самом деле.
— На самом деле? Конечно, могло. Только я бы…
— Полюбуйся, мама, — засмеялась Сингне в столовой, — Майса с Арной сидят и обсуждают «Сватовство». До чего умилительно!
— Ну и что? Самая интересная пьеса в этом сезоне! — крикнула Арна.
— А Антун называет ее пьеской про разбойников для галерки и совершенно прав.
— Ну ясно, если бы Гунлэуг вышла за этого богача Трунсена, тебе бы больше понравилось.
— Этой пьесе недостает оригинальности и глубины, и к тому же она грешит композиционными промахами, милая Арна.
— Ишь ты, как она бойко шпарит! Это что, в газете написано?
— При чем тут газета? Мне и самой это ясно!
— Ага, значит так думает господин Торп. Ну, тогда мы должны согласиться. Слышишь, Грете, пьесе не хватает… как это ты сказала?
— Не ребячься, Арна, ты не можешь судить о таких вещах, — сказала фру. — Вполне понятно, что пьеса тебя растрогала, но не берись разбирать ее.
— Конечно, как только ставят что-нибудь интересное, вам всем нужно, чтобы оно было поскучнее, — ворчала Арна, — а вот, если уж пьеса совсем скучная, тогда…
