Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы
— У меня нет для этого средств, — отвечал он.
Интонация его изменилась. Только что он говорил самым наглым и бесшабашным тоном. Теперь в его голосе звучали фальшивые нотки.
Но Болдвуд был слишком возбужден, чтобы различать интонации.
— Скажу напрямик, — продолжал он. — Я вовсе не намерен разглагольствовать о добродетели или о пороке, о женской чести или позоре, вообще оценивать ваше поведение. У меня есть к вам деловое предложение.
— Понимаю, — отозвался Трой. — Давайте-ка сядем здесь.
На другой стороне дороги у плетня лежало огромное бревно, и они уселись на него.
— Я был помолвлен с мисс Эвердин, — сказал Болдвуд, — но вот приехали вы и…
— Вы не были помолвлены, — возразил Трой.
— Можно сказать, был.
— Не появись я, возможно, она и дала бы вам согласие.
— Черт возьми, наверняка бы дала!
— Значит, еще не дала!
— Не появись вы, она наверняка, да, наверняка уже была бы теперь моей невестой. Не повстречайся вы с ней, вы, вероятно, женились бы на Фанни. Мисс Эвердин вам не ровня, и нечего вам увиваться за ней, я знаю, вы задумали на ней жениться. Итак, я прошу вас об одном: оставьте ее в покое! Женитесь на Фанни. Я сделаю так, что это вас вполне устроит.
— Как же это так?
— Я вам как следует заплачу. Я положу известную сумму на ее имя и позабочусь о том, чтобы вы с ней не знали нужды. Скажу яснее: Батшеба только играет вами; я уже сказал, что вы слишком бедны для нее. Поэтому не теряйте времени даром — вам все равно не сделать этой блестящей партии, так сделайте завтра же скромную и честную партию. Берите свой саквояж, немедленно, этой же ночью уходите из Уэзербери и берите с собой пятьдесят фунтов. Фанни тоже получит пятьдесят и приобретет все нужное к свадьбе, скажите только мне, где она живет; а еще пятьсот будет выплачено ей в день свадьбы.
Голос Болдвуда срывался, и чувствовалось, что почва колеблется у него под ногами и он сознает несостоятельность своей тактики и не слишком верит в успех. Это был далеко не прежний Болдвуд, степенный, уверенный в себе. Несколько месяцев назад ему показался бы ребяческой глупостью план, который он развивал сейчас. Влюбленный способен испытывать сильные чувства, недоступные человеку, у которого сердце свободно. Но у человека со свободным сердцем шире кругозор. Сильная привязанность суживает круг интересов, и хотя любовь обогащает человека переживаниями, она ограничивает его поле зрения. Это перешло все пределы у Болдвуда: не зная, что случилось с Фанни Робин и где она, не имея представления о том, какими средствами располагает Трой, он, не задумываясь, делал ему такое предложение.
— Мне больше нравится Фанни, — проговорил Трой, — и если мисс Эвердин, как вы меня уверяете, для меня недоступна, что ж, пожалуй, в моих интересах принять от вас деньги и жениться на Фанни. Но ведь она только служанка…
— Это не важно. Так вы принимаете мое предложение?
— Да.
— О! — радостно выдохнул Болдвуд. — Но скажите, Трой, если она вам больше нравится, то зачем вы затеяли эту игру и разбиваете мое счастье?
— Я больше люблю Фанни, — отвечал Трой, — но Батше… мисс Эвердин увлекла меня и на время вытеснила у меня из сердца Фанни. Теперь это прошло.
— Но разве могло ваше увлечение так быстро пройти и почему вы снова приехали сюда?
— На это есть серьезные причины. Так вы даете мне сразу пятьдесят фунтов?
— Ну да. Вот они — пятьдесят соверенов. — И Болдвуд протянул Трою небольшой сверток. Тот взял его.
— У вас уже все приготовлено заранее, — усмехнулся сержант, — вы, по-видимому, рассчитывали, что я приму деньги.
— Я думал, что вы можете их принять, — отвечал Болдвуд.
— Вы пока что получили от меня только обещание выполнить программу, а я уже получил пятьдесят фунтов!
— Я уже думал об этом, но я полагаю, вы человек чести и я могу вам довериться. Разве это не предусмотрительность? Я предвидел, что вам не захочется потерять пятьсот фунтов, которые вас ожидают в будущем. Вдобавок вы нажили бы себе в моем лице злейшего врага, а теперь я стану вашим другом и готов вам всячески помогать.
— Тсс! Слушайте! — прошептал Трой.
Легкое постукивание каблучков донеслось с вершины холма, на который поднималась дорога.
— Клянусь, это она, — продолжал он. — Я должен пойти ей навстречу.
— Кто она?
— Батшеба.
— Батшеба одна на улице в такой поздний час? — в изумлении воскликнул Болдвуд, вскакивая на ноги. — Почему же вы должны ее встречать?
— Она ожидала меня сегодня вечером, и теперь мне надо с ней переговорить, а потом мы распростимся навсегда, как я вам обещал.
— Зачем, собственно, вам с нею разговаривать?
— Это не повредит. А если я не приду, она станет бродить в темноте, разыскивая меня. Вы услышите все, что я ей скажу. И это поможет вам в ваших любовных делах, когда меня не будет здесь.
— Вы говорите насмешливым тоном.
— Ничуть. Имейте в виду, если она не будет знать, что со мною, она будет все время думать обо мне. Лучше уж мне сказать ей напрямик, что я решил отказаться от нее.
— Вы обещаете, что будете говорить только об этом? Я услышу все, что вы ей скажете?
— Каждое слово. А теперь сидите смирно, держите мой саквояж и мотайте на ус все, что услышите.
Легкие шаги раздавались все ближе, временами они замирали, словно девушка к чему-то прислушивалась. Трой просвистел два такта, мелодично, на манер флейты.
— Вот у вас уже до чего дошло, — горестно прошептал Болдвуд.
— Вы же обещали молчать, — остановил его Трой.
— И снова обещаю.
Трой двинулся вперед.
— Фрэнк, дорогой, это ты? — раздался голос Батшебы.
— О боже! — простонал Болдвуд.
— Да, — отвечал Трой.
— Как ты поздно! — ласково продолжала она. — Ты приехал в фургоне? Я ждала тебя и услыхала стук колес, когда он въезжал в селение. Но прошло много времени, и я уже не надеялась увидеть тебя, Фрэнк.
— Я не мог не прийти, — отвечал Фрэнк. — Ты же знала, что я приду.
— Да, я, конечно, ожидала, что ты придешь, — весело откликнулась она. — Знаешь, Фрэнк, к счастью, сегодня ночью у меня в доме ни души! Я спровадила всех, и никто на свете не узнает, что ты посетил обитель твоей дамы. Лидди попросила отпустить ее к дедушке, ей хотелось рассказать ему о поездке к сестре, и я позволила ей пробыть у него до завтра — а к тому времени ты уже уйдешь.
— Великолепно! — воскликнул Трой. — Но мне надо захватить саквояж, ведь там мои ночные туфли, щетка и гребень. Беги домой, а я сейчас схожу за ним и через каких-нибудь десять минут буду у тебя в гостиной.
— Хорошо. — Она повернула назад и стала быстро подниматься на холм.
Во время этого диалога у Болдвуда нервно подергивались стиснутые губы и лоб покрылся липкой испариной. Но вот он ринулся навстречу Трою. Тот повернулся к нему и схватил саквояж.
— Что же, прикажете доложить Батшебе, что я пришел отказаться от нее и не могу жениться на ней? — насмешливо спросил он.
— Нет, нет. Подождите минутку… Мне надо еще кое-что вам сказать… еще кое-что, — проговорил Болдвуд хриплым шепотом.
— Теперь вы видите, — продолжал Трой, — в какой я попал переплет. Быть может, я дурной человек, у меня ветер в голове, и меня вечно подмывает выкинуть что-нибудь неподобающее. Но согласитесь, я не могу жениться сразу на обеих. И у меня есть основания выбрать Фанни. Во-первых, я ее больше люблю, а во-вторых, благодаря вам я сделаю выгодную партию.
В тот же миг Болдвуд кинулся на него и схватил его за горло. Трой чувствовал, как медленно сжимаются пальцы Болдвуда. Нападение было слишком неожиданно.
— Постойте, — прохрипел он. — Вы губите ту, которая вам так дорога.
— Что вы хотите сказать? — спросил фермер.
— Дайте же мне вздохнуть! — взмолился Трой.
Болдвуд разжал пальцы.
— Ей-богу, у меня руки чешутся прикончить вас!
— И погубить ее.
— Спасти ее.
— Ну, нет. Теперь я один могу ее спасти, если на ней женюсь.
Болдвуд застонал. Он нехотя отпустил горло солдата и отшвырнул его к изгороди.
— Дьявол! Как ты мучаешь меня! — крикнул он.
Трой отскочил, как мяч, от изгороди и хотел было броситься на фермера, но сдержался и проговорил беспечным тоном:
— Право же, не стоит нам мериться силами. Разве можно разрешать споры таким варварским способом! Я против насилия и потому скоро уйду из армии. Ну, а теперь, когда вы осведомлены, как обстоят у нас дела с Батшебой, пожалуй, не стоит меня убивать, — так ведь?
— Не стоит вас убивать, — машинально повторил Болдвуд, повесив голову.
— Лучше уж убейте себя.
— Куда лучше…
— Я рад, что вы это поняли.
— Женитесь на ней, Трой, и забудьте, что я вам только что говорил. Это ужасно для меня, но другого выхода нет: берите Батшебу! Я отказываюсь от нее! Как сильно она вас полюбила, если так безрассудно вам отдалась! О, Батшеба, Батшеба! Несчастная вы женщина! Как жестоко вы обмануты!
