Чарльз Паллисер - Квинканкс. Том 1
В последующие недели не поступало никаких вестей, и под Рождество матушка простилась с надеждой найти работу без рекомендации. За несколько дней до праздников она заговорила о том, что неплохо было бы засвидетельствовать свое почтение миссис Фортисквинс и выяснить, как она воспримет наши нынешние обстоятельства и не сочтет ли нужным предложить нам помощь.
Я не мог отрицать, что в этой идее есть смысл, но выставил условие:
— Ни в коем случае не говори ей, где мы живем. Матушка согласилась и добавила, что надо бы ей что-нибудь подарить.
— Что? — спросил я.
Она взяла злополучную вышивку и грустно промолвила:
— Уверена, она это оценит. Всегда любила хорошие вещи.
В этот день мы питались экономно: матушка, с позволения миссис Филлибер, сварила у нее на кухне небольшого цыпленка и купила в кондитерской пирожков с изюмом. После полудня мы пустились в путь по тихим улицам.
На наш звонок в дверь вышла с приветливой улыбкой молоденькая служанка:
— О, миссис Мелламфи, рада снова вас видеть. Госпожи нет дома, но я знаю, она будет досадовать, что разминулась с вами; она часто повторяет, что только и ждет, когда вывернетесь.
Матушка послала мне торжествующую улыбку.
— Так нам можно подождать?
— О, мэм, боюсь, она уехала за город. До послезавтрева не вернется. Но, пожалуйста, оставьте свой адрес, она очень хочет вас найти.
— Уехала в самое Рождество? Надеюсь, не случилось ничего неприятного?
— О нет. — И служанка добавила, словно бы это все объясняло: — Она просто уехала в Кентербери.
Матушка отдала подарок и попросила служанку передать госпоже наши поздравления.
— Очень хорошо, миссис Мелламфи. Но, пожалуйста, не назовете ли ваш адрес?
Я предостерегающе дернул матушку за рукав.
— Мы вскоре переезжаем, — отозвалась матушка, вспомнив заранее заготовленный предлог. — Я сообщу миссис Фортисквинс наш адрес, когда сама буду его знать.
— Но, пожалуйста, мэм, скажите, где вы живете сейчас. Госпожа мне строго-настрого велела: если придет миссис Мелламфи, а меня не будет дома, узнай, где ее искать. Если вы не скажете, мне от нее попадет.
Матушка покраснела и испуганно взглянула на меня.
— Через день-другой мы отправим ей известие, — проговорил я важно, словно по нашим поручениям бегала добрая дюжина слуг. Затем, взяв матушку под руку, я повел ее прочь.
— Хорошо сказано, Джонни, — шепнула она мне.
— Интересно, зачем миссис Фортисквинс так понадобился наш адрес.
— Вероятно, она хочет нам помочь.
В ее голосе не чувствовалось убежденности; по-видимому, происшедшее она расценила как свидетельство того, что миссис Фортисквинс нельзя доверять.
Миновали месяцы, деньги наши снова подошли к концу, близилась новая катастрофа, выхода из которой я не видел, пока матушка упорно отказывалась продать либо футляр, либо кольцо.
Часто я думал о кодицилле, за который сэр Персевал, а потом мистер Барбеллион предлагали такие деньги. Тысяча семьсот фунтов положили бы конец всем нашим бедам, и было утешительно знать, что на крайний случай у нас остается это средство спасения. Но в то же время я стал смутно чувствовать, что, не зная, зачем Момпессонам так понадобился этот документ, расстаться с ним было бы ошибкой. Быть может, матушка не так уж не права, отказываясь его продать. Мне вспомнился день, когда она показала мне медальон и говорила, что обдумывает некое решение. Речь шла о том, что мы могли бы разбогатеть, но, несомненно, подвергнемся опасности, если она решится не предпринимать какие-то действия. Мне показалось, что теперь я понимаю: испуганная взломом, она думала о том, чтобы уничтожить кодицилл. Тогда, конечно, я был прав, подозревая, что документ мог бы принести нам большое богатство!
Матушка теперь подолгу сидела на кухне с миссис Филлибер; все чаще она поднималась в нашу комнату поздно ночью и будила меня длительными приготовлениями ко сну. После этого она все утро пролеживала в постели, жалуясь на головную боль.
К концу февраля от денег, вырученных за платье, ничего не осталось, и однажды утром к нам поднялась хозяйка, чтобы, как обычно, немного потолковать. Нехотя матушка согласилась продать футляр и отдала его миссис Филлибер, а документ бережно спрятала в кармашек под нижней юбкой, где носила записную книжку.
Я подумывал, не продать ли колечко, подаренное Генриеттой, и показал его миссис Филлибер.
Она взглянула на колечко пренебрежительно.
— Это всего лишь оловянный сплав и стекляшка, — фыркнула она. — И пенни не стоит.
Ее слова меня задели, я вспыхнул, но все же испытал облегчение, оттого что могу оставить у себя эту памятку; мир детской невинности, когда мы обменялись любовными клятвами, отодвинулся далеко-далеко, но черноглазую сентиментальную девочку я по-прежнему вспоминал с нежным чувством.
Продажа футляра принесла нам два фунта, благодаря которым мы продержались на плаву еще около месяца, но однажды утром, в середине марта, наше положение разом изменилось к худшему. Я вышел купить на завтрак булочек, а на обратном пути заметил человека, стоявшего на той стороне дороги. Мне вспомнилось, что несколько дней назад я видел его на том же месте, и я подумал о том, как это странно. Но, поднявшись наверх, я тут же об этом забыл, так как застал там неприятную сцену. В дверях нашей каморки стояла миссис Филлибер и громко требовала заплатить долг.
— Говорю вам, у меня нет денег, — восклицала матушка.
— Тогда продайте этот треклятый медальон. — Лицо хозяйки налилось кровью, а это, как мне уже было известно, не предвещало ничего хорошего.
— Не могу! Не хочу! — протестовала матушка.
— Ладно, тогда заложите его, и когда придут эти чертовы деньги — если они когда-нибудь в самом деле придут, — сможете его выкупить.
— Мне страшно. Я могу не получить его назад.
— Хорошо, милочка, вам придется найти какой-нибудь выход, а иначе выметайтесь. Вместе с этим паршивым мальчишкой.
Последней фразой она, вероятно, почтила меня: в тот самый миг я добрался до верхней лестничной площадки. Я вошел матушка прятала лицо в ладонях.
— Тогда, по крайней мере, не продадите ли кольцо? — Миссис Филлибер по-прежнему стояла в дверях.
— Мое обручальное кольцо? — Матушка удивленно подняла голову.
— Да-да. — И хозяйка добавила саркастически: — Или с ним связаны нежные воспоминания?
— Да, связаны, — тихо проговорила матушка. — Но лучше уж кольцо, чем медальон. Сколько оно стоит?
Миссис Филлибер вдвинулась в комнату, взяла слабенькую белую ручку моей матери в свою красную лапищу и стала рассматривать кольцо.
— Фунта два.
— Но оно стоит больше, я уверена. Взгляните, какая работа!
— Скупщики золотых вещей, милочка, смотрят только на вес. — Она изучила гравировку: — Что это за буквы?
— Переплетенные «П» и «М» в венке из роз.
— А к венку приделана буква «К», так ведь? Очень красиво, но другим людям это не нужно. Ювелир самым первым делом сотрет надпись.
Я никогда не замечал эти буквы. Что означало таинственное «К»?
— Я не могу обойтись без обручального кольца.
— Верно, — кивнула хозяйка. — Но его добыть нетрудно. — Она заранее хихикнула собственной шутке. — Куда проще, чем мужа. И удержать тоже.
— Хорошо, я его продам.
— Знаете, я кое-что придумала. Мы с вами пойдем сейчас к ювелиру по соседству — я его знаю как облупленного, он заплатит нам честную цену. И за какие-нибудь несколько пенсов он продаст вам медное колечко с такими же буквами. Ну, что скажете?
Матушка кивнула.
— Тогда надевайте шляпку и отправляемся.
— Я вам не нужен, да, мама? — спросил я.
— Нет-нет, Джонни. Оставайся дома. Я не задержусь. На обратном пути куплю чего-нибудь вкусненького на обед.
Я ее поцеловал, и она вышла с миссис Филлибер. Наблюдая за ними из окна, я вспомнил о давешнем незнакомце и заметил, что его больше нет.
Приблизительно через час громко зазвонил колокольчик у входной двери. Я решил, что это матушка опередила миссис Филлибер, имевшую при себе ключи, но в ответ на слова девочки-служанки послышались мужские голоса. Потом раздался топот на лестнице, кто-то бесцеремонно распахнул дверь моей комнаты, и внутрь ввалилась толпа незнакомцев.
Предводительствовал ими краснолицый человек с шишковидным носом, в треуголке и с серебряным жезлом. Он оглядел комнату, взмахом руки обвел немногие наши пожитки, разбросанные вокруг, и, обращаясь ко мне, проревел:
— Это имущество миссис Мелламфи, прежде проживавшей в Мэнор-фарм-коттедже, Мортси, у деревни Мелторп в графстве — и так далее и так далее?
Я стоял как громом пораженный.
— Да-да, ее, — нетерпеливо вмешался другой незнакомец.
