Генрих Клейст - Драмы. Новеллы
Мероя
Чудовище!
Пентесилея
Зацеловала насмерть?
Первая жрица
О небо!
Пентесилея
Растерзала? Да? Скажи.
Верховная жрица
Увы! Так было. Удались, царица,
И в вечном мраке скройся навсегда.
Пентесилея
Ошибка здесь. Влеченье и мученье —
Созвучные слова. Кто крепко любит,
Тому нетрудно перепутать их.
Мероя
Над нею сжальтесь, боги!
Протоя (схватывает царицу)
Прочь!
Пентесилея
Пустите!
(Сбрасывает покрывало и становится на колени перед трупом.)
Прости меня, несчастнейший из смертных!
Напрасно я дала обет Диане:
Мысль над устами быстрыми не властна.
Но и тогда — скажу тебе открыто —
Я думала одно: люблю тебя.
(Целует труп.)
Верховная жрица
Пусть уведут ее!
Мероя
Что здесь ей делать?
Пентесилея
Как много женщин, обнимая друга,
Твердят ему: «Люблю тебя так сильно,
Что съесть тебя готова от любви!»
И не успеют молвить это слово,
Как милым уж до отвращенья сыты.
Но мною ты, любимый, не обманут:
Все, что, тебя обняв, я говорила.
От слова и до слова свершено.
Я менее безумна, чем казалось.
Мероя
Чудовище! Что говорит она!
Верховная жрица
Ведите же ее.
Протоя
Пойдем, царица!
Пентесилея (дает себя поднять)
Да, я иду, иду.
Верховная жрица
Пойдешь ты с нами?
Пентесилея
Нет, с вами — нет!..
Вернитесь в Фемискиру и вкушайте
Там счастье, если можете…
Протое,
Равно как всем, его желаю я…
И поручаю вам, но в строгой тайне,
Прах Танаисы по ветру развеять.
Протоя
А ты куда, сестра?
Пентесилея
Я?
Протоя
Да.
Пентесилея
Скажу тебе, моя Протоя.
Я отрекаюсь от закона женщин
И за Пелидом юным ухожу.
Протоя
Как, госпожа!
Верховная жрица
Несчастная царица!
Протоя
Ты хочешь…
Верховная жрица
Ты намерена…
Пентесилея
Конечно!
Мероя
О небо!
Протоя
Выслушай меня, сестра.
(Хочет отнять у царицы кинжал.)
Пентесилея
Что у меня за поясом ты ищешь?
Постой! Ах, поняла, хоть и не сразу.
Вот мой кинжал.
(Вынимает кинжал из-за пояса и отдает Протое.)
Отдать тебе и стрелы?
(Снимает с плеч колчан.)
Изволь, я высыплю хоть весь колчан.
(Вытряхивает стрелы.)
Меня, конечно, соблазняет мысль…
(Подбирает несколько стрел.)
Вот этой? Или нет? Быть может, этой?
Да, этой. Впрочем, все равно. Бери же.
Бери себе их разом все.
(Собирает все рассыпанные стрелы и протягивает их Протое.)
Протоя
Отдай.
Пентесилея
Теперь, как в копь, сойду к себе я в душу
И все уничтожающее чувство —
Руду тоски холодной там найду.
Ее расплавлю я в горниле скорби,
И закалю отчаяньем, как сталь,
И ядом угрызений пропитаю.
На вечной наковальне упований
Я из нее скую потом кинжал
И грудь подставлю под его удары.
Так! Так! Еще! Теперь мне хорошо!
(Падает и умирает.)
Протоя (подхватывает царицу)
Скончалась.
Мероя
Вслед за ним ушла.
Протоя
Так лучше.
Ей в этом мире больше места нет.
(Опускает ее на землю.)
Верховная жрица
О силы неба, как мы, люди, бренны!
Как гордо та, кто здесь лежит, стояла
Еще недавно на вершине жизни!
Протоя
Она цвела — поэтому и пала:
Сломить не может буря дуб иссохший,
Но с громом молодой и крепкий валит,
Его за крону пышную схватив.
Занавес
КЕТХЕН ИЗ ГЕЙЛЬБРОНА,
ИЛИ ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ
Большое историческое представление из рыцарских времен
Перевод с немецкого Н. Рыковой.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Император.
Гебгардт, архиепископ Вормский.
Фридрих Веттер, граф фом Штраль.
Графиня Елена, его мать.
Элеонора, ее племянница.
Рыцарь Фламберг, вассал графа.
Готшальк, его слуга.
Бригитта, домоправительница графского замка.
Кунигунда фон Турнек.
Розалия, ее камеристка.
Теобальд Фридеборн, оружейник из Гейльброна[121].
Кетхен, его дочь.
Готфрид Фридеборн, ее жених.
Максимилиан, бургграф Фрейбургский.
Георг фон Вальдштеттен, его друг.
Рыцарь Шауерман; Рыцарь Вецлаф — его вассалы.
Рейнграф фом Штейн, жених Кунигунды.
Фридрих фон Гернштадт, Эгингардт фон дер Варт — его друзья
Граф Отто фон дер Флюэ, Венцель фон Нахтхейм, Ганс фон Беренклау — советники императора и судьи Тайного суда.
Якоб Пех, хозяин гостиницы.
Три господина фон Турнек.
Старые тетки Кунигунды.
Мальчик — угольщик.
Ночной сторож.
Рыцари, герольд, два угольщика, слуги гонцы, стражники, народ.
Действие происходит в Швабии.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Подземная пещера со знаками Тайного суда[122], освещенная одним светильником.
Явление первое
Граф Отто фон дер Флюэ — председатель, Венцель фон Нахтхейм, Ганс фон Беренклау — члены суда, графы, рыцари, дворяне — все в масках, стражники с факелами. Теобальд Фридеборн, бюргер из Гейльброна, истец и граф фом Штраль, ответчик, стоят перед барьером.
Граф Отто (вставая). Мы, судьи высокого Тайного суда, мы, земные вершители божеского правосудия, мы, провозвестники крылатой рати, которой господь повелевает у себя в облаках, мы, открывающие злодеяние даже там, в глубинах души человеческой, где оно таится, подобно саламандре, ускользая от руки суда мирского, — мы призываем тебя, Теобальд Фридеборн, достопочтенный и славный оружейник из Гейльброна, изложить твою жалобу на Фридриха, графа Веттера фом Штраль. Ибо, согласно требованию твоему, он явился по первому зову Священного суда, когда герольд наш трижды ударил рукоятью меча правосудия в ворота его замка, явился и спрашивает, чего ты хочешь. (Садится.)
Теобальд Фридеборн. Вельможные господа, облеченные покровом священной тайны! Если бы тот, на кого я принес жалобу, вооружался у меня, скажем, в серебро с головы до ног или в вороненую сталь с золотыми набедренниками, пряжками и кольцами и на мою просьбу: «Платите, господин», — от-ветил: «Теобальд, что ты от меня хочешь? Я же тебе ничего не должен»; или если бы он перед лицом властей оклеветал змеиным языком мою честь; или, напав на меня во мраке ночного леса, покушался мечом или кинжалом на мою жизнь — то, бог мне свидетель, я думаю, что не стал бы жаловаться на него. За мои пятьдесят три года испытал я столько неправды, что против ее жала душа у меня теперь словно в броне. И вот кую оружие тем, кого разве комарик укусит, а скорпиону, что меня жалит, только говорю: «А ну тебя», — и даю ему уползти. Фридрих, граф Веттер фом Штраль обольстил мою дочь, мою Катарину. Возьмите его, земные вершители божеского правосудия, и передайте закованным в броню стражам адских врат, что потрясают своими докрасна раскаленными копьями. Я обвиняю его в гнусном колдовстве, во всех ухищрениях черной ночи и в побратимстве с самим Сатаной!
