Томас Хьюз - Школьные годы Тома Брауна
— Если только Том снизойдёт до того, чтобы использовать ноги и голову, — тихонько говорит Ист Мартину, — то мы выиграем.
Но он, похоже, снисходить до этого не собирается и делает ставку на руки. Бой завязывается жаркий; оба держатся молодцом; удары в быстрой последовательности следуют один за другим; каждый дерётся так, как будто хочет поскорей покончить с этим делом.
— Долго так продолжаться не может, — говорят знатоки, в то время как сторонники обоих дерущихся громкими криками выражают своё одобрение или порицание.
— Спокойней, спокойней, держись от него подальше, пусть он за тобой побегает, — умоляет Ист, вытирая Тому лицо мокрой губкой после первого раунда, пока он сидит на колене у Мартина. Длинные руки Чокнутого, которыми он поддерживает Тома, слегка дрожат от возбуждения.
— Время вышло, — объявляет рефери.
— Опять он за своё, чёрт побери! — ворчит Ист, видя, что его боец упорно продолжает придерживаться всё той же тактики. Этот раунд оказывается очень тяжёлым, причём Тому достаётся всё сильнее и сильнее. Наконец, Слоггер сбивает его с ног ударом правой, и он падает на траву.
Ребята из корпуса Слоггера разражаются радостными криками, в то время как Школьный корпус угрюмо молчит и готов затеять ссору по малейшему поводу.
— Ставлю два к одному в полукронах на большого, — говорит Рэттл, один из любителей, высокий парень с несколько надутым, хотя и добродушным выражением лица.
— Согласен! — говорит Грув, ещё один любитель, с виду более тихий, и вытаскивает записную книжку, чтобы записать пари — потому что наш друг Рэттл часто забывает подобные мелочи.
Тем временем Ист вытирает Тому лицо перед следующим раундом и приспособил ещё двоих растирать ему руки.
— Том, старина, — шепчет он, — может, для тебя это и весело, но для меня это просто смерть. Он вышибет из тебя дух в следующие пять минут, а я тогда пойду и утоплюсь в канаве. Уворачивайся, используй ноги, пусть он за тобой побегает! Он сразу же начнёт задыхаться, тут ты его и достанешь. И бей по корпусу, а о его вывеске мы потом позаботимся.
Том почувствовал мудрость этого совета, он уже увидел, что не сможет справиться со Слоггером просто грубой силой, поэтому в третьем раунде полностью изменил свою тактику. Теперь он дерётся осторожно, уходит от ударов или отражает их, а не пытается отвечать встречными, и заставляет своего противника гоняться за собой по всему рингу.
— Он трусит, давай, Вильямс!
— Жми!
— Кончай его! — визжат младшие из корпуса Слоггера.
— Как раз то, что нам нужно, — думает Ист, посмеиваясь про себя. Он видит, как возбуждённый этими криками Вильямс, думая, что победа у него уже в кармане, тяжело дышит, изо всех сил стараясь подойти на ближнюю дистанцию, в то время как уворачивающийся от него Том ничуть не запыхался.
Они двигаются по всему рингу, и Том всё время находится в обороне.
Наконец, полностью запыхавшийся Слоггер на мгновение останавливается.
— Давай, Том! — кричит Ист, приплясывая от восторга. Том мгновенно подскакивает и наносит два сильных удара, и прежде, чем Слоггер успевает отдышаться, отходит опять; отдышавшись, он со слепой яростью бросается на Тома, который искусно уклоняется и отражает его удары. Тут Слоггер теряет равновесие и растягивается на земле под восторженные крики Школьного корпуса.
— Хочешь удвоить ставку? — спрашивает Грув у Рэттла, держа в руке записную книжку.
— Погоди немного, — говорит этот герой, с беспокойством глядя на Вильямса, который тяжело отдувается, сидя на колене у своего секунданта, хотя в целом выглядит неплохо.
После ещё одного раунда Слоггер, кажется, тоже увидел, что победить будет не так-то просто, и что он встретил равного себе соперника. Поэтому он тоже начинает работать головой и пытается заставить Тома потерять терпение и напасть раньше времени. Драка продолжается с переменным успехом, то один, то другой получает небольшой перевес.
Лицо Тома начинает выглядеть асимметрично: лоб в причудливых шишках, губа кровоточит. Но Ист так искусно орудует своей влажной губкой, что вид у него по-прежнему свежий и бодрый. Лицо Вильямса почти не пострадало, но по нервным движениям локтей заметно, что удары Тома по корпусу бесследно не прошли. Сейчас сила удара Слоггера нейтрализуется наполовину, потому что он не решается делать выпады из боязни открыть свои бока. Дело становится настолько интересным, что крики прекращаются, и воцаряется тишина.
— Всё в порядке, Томми, — шепчет Ист. — Продолжай в том же духе, и мы выиграем. Главное, не теряй голову, старина.
А где же всё это время был Артур? Его горе невозможно описать словами. Он не мог набраться храбрости, чтобы подойти к месту драки, и бродил взад-вперёд от часовни до двора для игры в мяч, и то собирался броситься между дерущимися и попытаться разнять их, то решал, что лучше побежать и всё рассказать своему верному другу — Мэри, которая, как он знал, тут же доложит об этом Доктору. Ему с ужасающей ясностью вспоминались все слышанные им истории о людях, убитых во время боксёрских поединков.
Только один раз, когда крики «Молодец, Браун!», «Ура Школьному корпусу!» зазвучали особенно громко, он решился подойти к кругу зрителей, думая, что победа уже одержана. Но, увидев, в каком состоянии лицо Тома, сразу же забыл о возможных последствиях и помчался прямиком в комнату заведующей хозяйством, умоляя её прекратить драку, а то он умрёт.
Теперь нам пора снова вернуться во двор. Что это за смятение и неразбериха? Круг зрителей распался, между ними вспыхнула перебранка.
— Всё честно!
— Нет, нечестно!
— Без захватов!
Поединок остановлен. Однако пока их сторонники с жаром пререкаются посередине, сами дерущиеся спокойно сидят на коленях своих секундантов. Ист не выдерживает и начинает выкрикивать вызовы на поединок не то двоим, не то троим с противоположной стороны, но при этом не оставляет Тома ни на мгновение и продолжает орудовать губкой.
А дело в том, что в конце последнего раунда Том, улучив момент, сблизился с противником и после короткой борьбы повалил его броском, которому его научил когда-то его деревенский соперник дома, в Долине Белой Лошади. В борцовском поединке с Томом у Вильямса не было никаких шансов, и его сторонники сразу же поняли, что, если такое допустить, их ждёт поражение. В школе существовало сильное предубеждение против бросков и захватов, хотя в определённых пределах они допускались; поэтому круг распался, и поединок был остановлен.
Школьному корпусу не удалось одержать верх — драка продолжается, но уже без бросков, и Ист в ярости угрожает отозвать своего спортсмена после следующего раунда (чего, впрочем, делать не собирается), как вдруг из калитки возле часовни появляется младший Брук. Школьный корпус бросается к нему:
— Ура, теперь всё будет по-честному!
— Брук, иди, пожалуйста, сюда, они не разрешают Тому Брауну бросать его!
— Бросать кого? — говорит Брук, подходя поближе. — А, вижу, Вильямса. Чепуха. Конечно, он может его бросать, если захватит по всем правилам за талию.
Эй, младший Брук, ты ведь в шестом и должен прекращать любые драки… Он внимательно смотрит на обоих участников.
— Как он? — спрашивает он у Иста, кивая на Тома.
— Всё в порядке.
— Совсем не пострадал?
— Да нет, что ты! Как огурчик! Правда, Том?
Том смотрит на Брука и ухмыляется.
— А этот как? — спрашивает Брук, кивая на Вильямса.
— Так себе. После последнего падения он мало на что способен. Не выстоит больше двух раундов.
— Время вышло!
Участники опять встают и направляются друг к другу. У Брука не хватает духу прекратить драку вот так сразу, и раунд идёт своим чередом. Слоггер выжидает и бережёт силы, чтобы нанести решающий удар, если Том попробует применить ещё какой-нибудь борцовский приём, потому что чувствует, что иначе ему не останется ничего, кроме как признать себя побеждённым.
Тем временем на поле боя появляется ещё одно новое лицо, а именно, помощник швейцара, с метлой и большим деревянным совком для мусора под мышкой. Он убирал в здании школы.
— Вы бы лучше перестали, джентльмены, — говорит он. — Доктор знает, что Браун дерётся, он будет здесь через минуту.
— Иди в баню, Билл, — вот и всё, что слышит этот достойный служитель в ответ на свой совет и, будучи убеждённым сторонником Школьного корпуса, не может отказать себе в удовольствии остановиться на минутку и посмотреть раунд в исполнении признанного мастера — Тома Брауна.
Приближается решающий момент. Оба противника чувствуют это и призывают на помощь мне свои силы, всю наблюдательность и сообразительность. Малейшее везение или невезение с любой стороны — оступившаяся нога, удачно проведённый удар или ещё одно падение — могут решить теперь дело. Том медленно кружит по рингу, поджидая благоприятную возможность; его ноги работают на него, и он может позволить себе выбирать момент. Слоггер ждёт атаки и надеется, что ему удастся завершить её тяжёлым ударом правой. Пока они медленно перемещаются по рингу, вечернее солнце выходит из-за тучи и бьёт Вильямсу прямо в глаза. Том бросается вперёд; Вильямс встречает его тяжёлым ударом правой, который лишь слегка задевает его голову. Следует быстрый обмен ударами на ближней дистанции, противники соприкасаются, и в следующее мгновение Слоггер, брошенный Томом, тяжело падает в третий раз.
