Джером Джером - Младенец вносит свой вклад
— Ага, это он хочет купить себе костюм. Не давай ему, Джек. Наш долг — показать ему все безрассудство таких нелепых эскапад.
— Ну, покормить его обедом все же следовало бы, — вставил словечко добрый толстяк Порсон.
— Я предлагаю вот что, — усмехнулся Джек. — Давайте, сведем его к миссис Постуисл. Она мне до известной степени обязана — это я устроил в ее лавочке почтовую контору. Препоручим его ее материнским заботам, — пусть там переночует, а завтра мы начнем его „развлекать“, и вы увидите: ему первому надоест эта шутка.
План понравился, — семеро членов клуба Автолика пошли проводить „мисс Булстрод“ до ее новой квартиры, и все завидовали Джеку Херрингу, удостоившемуся чести нести ее сумочку. Все семеро дали понять „мисс Булстрод“, что они душою рады услужить ей, хотя бы из дружеского расположения к ее брату — „удивительно милый мальчик! Правда, умом не блещет, ну да это ведь не его вина“. Однако „мисс Булстрод“ особой признательности, по-видимому, не чувствовала. Она твердила свое — может, кто-нибудь даст ей взаймы два соверена, тогда она никому больше не доставит хлопот. Но на это они, в ее же интересах, не соглашались. Джек напомнил ей, что ведь один раз ее уже обокрали. Лондон — город опасный для молодых и неопытных. Гораздо лучше, если они будут оберегать ее и заботиться о ней — много ли девушке надо? Очень неприятно отказывать даме в таком пустяке, но благополучие сестры их дорогого товарища превыше всего. „Мисс Булстрод“ сокрушалась, что отнимает у них столько времени. Джек Херринг возражал, что ни один порядочный англичанин не пожалеет о времени, потраченном на то, чтобы выручить из беды прелестную девушку.
Прибыв на место, Джек Херринг отозвал миссис Постуисл в сторонку.
— Это сестра одного нашего хорошего знакомого, — сообщил Джек Херринг.
— Красивая девушка, — одобрила миссис Постуисл.
— Я утром опять зайду. А пока что вы не спускайте ее с глаз и, главное, не давайте ей денег взаймы.
— Понятно, — сказала миссис Постуисл.
„Мисс Булстрод“ отлично поужинала холодной бараниной и бутылкою пива, откинулась на спинку стула, заложила ногу на ногу и, глядя в потолок, мечтательно заметила:
— Интересно знать, какой вкус в папироске. Мне часто хотелось попробовать.
— Прескверный вкус, особенно если кто не привык, — ответила миссис Постуисл, сидевшая тут же, с вязаньем в руках.
— А я слыхала, что некоторые девушки курят.
— Ну, это что уж за девушки!
— Я знала одну очень милую девушку, — продолжала „мисс Булстрод“, — которая всегда выкуривала папироску после ужина. Она говорила, что это успокоительно действует на нервы.
— Будь она на моем попечении, она бы этого не говорила, — заметила миссис Постуисл.
„Мисс Булстрод“ беспокойно заерзала на своем стуле.
— Знаете, что? Я не прочь прогуляться перед сном, — сказала она.
Миссис Постуисл отложила вязанье.
— Ну что ж, пойдемте.
— Зачем же вам беспокоиться? Вы, наверно, устали.
— Ничуть. Мне тоже будет полезно подышать свежим воздухом.
В некоторых отношениях миссис Постуисл оказалась весьма удобной спутницей. Она не задавала вопросов, а только отвечала, когда ее спрашивали, что в этот вечер бывало не часто. Через полчаса „мисс Булстрод“ сказала, что у нее разболелась голова и, пожалуй, ей лучше вернуться домой и лечь спать. Миссис Постуисл тоже нашла, что это будет самое благоразумное.
— Да уж, конечно, лучше, чем без дела шататься по улицам, — проворчал Джонни, притворяя за собой дверь своей спальни. — Завтра я должен добыть себе папирос, хотя бы для этого пришлось обокрасть ее кассу. Это что же такое? — Джонни на цыпочках подкрался к двери. — Черт побери! Заперла!
Джонни сел на кровать и принялся обдумывать свое положение. „Я, кажется, никогда не выпутаюсь из этой истории!.. — Он расшнуровал корсет. — Слава тебе господи! — прошептал он благочестиво, любуясь тем, как тело его постепенно принимает нормальные очертания. — Но, кажется, я успею привыкнуть к нему раньше, чем мне удастся от него избавиться“.
Ночью ему снились самые нелепые сны.
Весь следующий день — пятницу — Джонни оставался „мисс Булстрод“, надеясь, вопреки рассудку, что ему удастся вернуть себе свободу, ни в чем не сознавшись. Весь клуб Автолика, по-видимому, влюбился в него.
„Мне казалось, что я сам слабоват по части женского пола, — размышлял Джонни. — Но эти идиоты! Можно подумать, будто они никогда не видали женщины!“
Они являлись поодиночке и небольшими группами и изъявляли свои чувства. Даже миссис Постуисл, привыкшая все принимать спокойно и без рассуждений, на этот раз сказала Джеку Херрингу:
— Когда это вам надоест, вы меня предупредите.
— Как только мы разыщем ее брата, разумеется, мы тотчас же свезем ее к нему.
— А вы бы поискали его там, где его можно найти.
— Что вы хотите сказать? — удивился Джек.
— А ничего — то, что сказала.
Джек посмотрел на миссис Постуисл. Но лицо у нее было не из выразительных.
— Ну что — как у вас идет дело с почтовой конторой? — осведомился Джек.
— Почтовая контора для меня — большое подспорье, и я не забыла, что обязана этим вам.
— Полноте, я не к тому.
Они приносили подарки — недорогие, больше так, для памяти или в знак уважения: конфеты, букетики, флаконы духов: Сомервиллю „мисс Булстрод“ намекнула, что, если он действительно хочет доставить ей удовольствие, а не просто „заливает“ — за это жаргонное словечко она извинилась, выразив опасение, что позаимствовала его у брата, — то пусть бы он принес ей коробку папирос Мессани № 2. Сомервилль огорчился. Он, может быть, отстал от века, но… „Мисс Булстрод“ оборвала его на полуслове, подтвердив, что так оно и есть, а потом надулась и замолчала.
Юную гостью водили в Музей восковых фигур. Водили на самый верх Монумента. Водили в Тауэр. Вечером ее повели в Политехникум смотреть „Духа Питера“.
— Вот этим так весело, — говорили с изумлением и завистью другие туристы.
— Ну, барышне-то не видно, чтобы было очень весело, — возражали более наблюдательные.
— Да, она у них какая-то угрюмая, — соглашались дамы.
Стойкость, с какою „мисс Булстрод“ переносила таинственное исчезновение своего брата, повергала ее поклонников в изумление и восторг.
— Может, телеграфировать вашим родным в Дербишир? — предлагал Джек Херринг.
— Ради бога, не надо! — горячо протестовала „мисс Булстрод“, — они страшно перепугаются. Самое лучшее будет, если вы одолжите мне два соверена и дадите мне возможность вернуться домой.
— Ах нет, что вы! Вас, чего доброго, опять ограбят. Я поеду провожать вас.
Но „мисс Булстрод“ уже передумала:
— Может быть, Джонни завтра вернется. Он, вероятно, поехал погостить к кому-нибудь из знакомых.
— Ему не следовало этого делать, раз он знал, что вы приедете.
— Ну уж он всегда такой…
— Если б у меня была молодая и красивая сестренка…
— Ах, как вы мне надоели! Поговорим о чем-нибудь другом.
Джек Херринг, в особенности, выводил из терпения Джонни. Он, видимо, с первого взгляда был покорен красотой „мисс Булстрод“, и в начале это даже забавляло Джонни. В уединении своей девичьей светелки Джонни теперь горько корил себя за то, что своим кокетством поощрял ухаживания Джека. От восхищения Херринг быстро перешел к влюбленности и теперь смотрел совсем идиотом. Настолько, что, не будь Джонни так поглощен своими заботами, это могло бы показаться ему подозрительным. Но после всего случившегося он ничему уже не удивлялся. „Слава богу, — говорил он себе, гася свечу, — эта миссис Постуисл, кажется, надежная женщина“.
В тот самый момент, когда Джонни склонил на подушку усталую голову, его товарищи в клубе обсуждали план развлечений на завтрашний день.
— Я думаю, — говорил Джек Херринг, — самое лучшее будет утречком свести ее в Хрустальный дворец. Утром там никого не бывает.
— А днем в Гринвичский госпиталь, — посоветовал Сомервилль.
— А вечером послушать негритянский оркестр, — предложил Порсон.
— Вряд ли это удобно для молодой девицы, — усомнился Джек. — Они иной раз отпускают такие шуточки…
— Мистер Брэндрем завтра вечером читает „Юлия Цезаря“, — сообщил Шотландец ко всеобщему сведению.
— О чем это вы совещаетесь? — спросил только что вошедший Александер-Поэт.
— О том, куда бы повести завтра вечером мисс Булстрод.
— Мисс Булстрод? — не без удивления переспросил Поэт. — Вы говорите о сестре Джонни?
— Вот именно. А ты откуда знаешь? Ведь ты же был в Йоркшире.
— Вчера вернулся. И ехал с нею вместе.
— Ехал с нею вместе?
— Да, от Мэтлок-Бата. Да что с вами со всеми? У вас такой вид…
— Присядь, — пригласил его Адвокат-без-практики. — Давайте обсудим все спокойно.
