Виктор Голявкин - Мой добрый папа
Папа. Какой может быть мир с фашистами! В этот мир я мало верю.
Мама. Как это ты не веришь? Мир есть мир.
Папа. Что верно, то верно…
Почему в мире тревожно? Кто такой Гесс? И ещё этот Гитлер… Всё было так интересно! Но понять я не мог ничего.
Ворочается мой брат Боба. Он лежит рядом со мной в этой же комнате. Он встаёт вдруг с кровати, идёт к дверям. Приоткрыв дверь, говорит Ливерпулю:
- А вы можете съесть песок?
Все смеются. Боба бежит обратно.
Мама плотно закрыла двери. Теперь я ничего не вижу. Только кое-что слышу:
- "Мария" утонула в тысяча девятьсот семнадцатом…
- Если Гесс перелетел в Англию, то это значит…
- Чёрт его знает, что это значит, но факт, что он туда перелетел…
Я слышу хруст сахара, вижу омаров в больших красных шапках, шхуну "Марию", Гесса, который летит в свою Англию, сыплет сверху песок на шхуну, и шхуна "Мария" тонет… 10. На дачу!
Мы всё-таки едем на дачу!
- В Москву бы поехать, - говорит папа.
- В какую Москву? - Мама не понимает.
- Мы сошли бы в Москве на Казанском вокзале… что, разве было бы плохо?
- К чему всё это? - Мама не понимает.
Мой папа в Москве родился. Он хочет в Москву. Он давно там не был. Он каждый год в Москву хочет. А мама не хочет. Она здесь родилась. Она любит дачу. И я люблю дачу. Кто дачу не любит! Я люблю и Москву. Кто Москву не любит! Но что же делать! На дачу мне тоже хочется.
Мы стоим возле машины на улице. Все наши вещи в кузове. Мама с Бобой сели в кабину. Папа всё говорит про Москву. Это с ним бывает.
- Я спешу, - говорит шофёр.
Мама вдруг говорит:
- Где подушка и чайник?
Я бегу за подушкой и чайником.
- Не забудь закрыть дверь! - кричит мама.
Подушка огромная. Трудно бежать. Я теряю крышку от чайника.
- Она где-то звякнула, - говорю я.
- Поищи её! - кричит мама.
Нас провожает вся улица. Здесь, конечно, все братья Измайловы. И другие мальчишки. Они все бегут на лестницу. Ищут там нашу крышку. Шофёр говорит:
- Это мне надоело.
- Вы же видите, - говорит папа.
- Я-то вижу, - говорит он.
- В чём же дело! - говорит папа.
Наконец крышка найдена. Я лезу в кузов. Любой хочет ехать в кузове! Братья Измайловы едут завтра. Они едут в пионерлагерь. Но их повезут в автобусе. Они не поедут в кузове.
- Отойдите! - кричу я. - Ведь это машина, а не какая-нибудь там повозка!
- Ой, - кричит папа, - ведро забыли!
Я бегу за ведром. Подаю ведро папе.
- Ничего не забыли? - кричит шофёр.
К нам спешит Ливерпуль.
- Чуть-чуть не опоздал, - говорит он.
Старик Ливерпуль всем жмёт руки.
Мы трогаем с места.
Все мальчишки бегут за нами. Кричат что-то и машут руками. Один Ливерпуль остался. Он стоит смотрит нам вслед…
А мы вовсю едем! Ветер свистит. Волосы у папы растрепались. И у меня растрепались волосы. Уже нашего дома не видно. И всех мальчишек и Ливерпуля…
Папа вдруг посмотрел на меня - я на папу. И мы рассмеялись. Не оттого, что растрёпаны волосы. Не поэтому. А просто так. Это здорово - ехать на дачу, когда папа рядом, вот здесь, на вещах, - вы себе не представляете!
Жаль, что днём едем. Лучше бы ночью. Тогда наши фары горели бы. Но днём светло. Это тоже неплохо. Очень трудно сказать, что лучше!
Вдруг я вспомнил про девочку с бантом… Эх, был бы я пиратом! Вот так мчался бы я в своей шхуне… Бьют волны, и шхуна качается… Там вдали виден корабль… В нём едет девочка с бантом… Со мной целый отряд… Я беру в плен корабль… "Ах, это вы! - скажу я. - Ну что ж, здравствуйте!" - "Ой, - вскрикнет она. - Дайте мне воды…" Я скажу: "Я вас всех отпускаю. Плывите себе на здоровье! Куда ваши глаза глядят…" Она скажет: "Ой, вы такой благородный! Просто дальше уж некуда! Я остаюсь с вами. Я влюблена!" - "Хорошо, - скажу я, - пожалуйста, как хотите…" Стучит ведро о кастрюлю. Звенят ложки и вилки в мешке. Звенит крышка чайника.
Мы выезжаем из города. Куда ни глянь - вышки. Целый лес вышек. Где-то здесь должен быть дядя Али. Может быть, он меня видит.
Мы едем берегом моря. Лодки в море и на песке. И белые чайки над морем. И сети. И скалы.
Мы едем сквозь виноградники. Блестит дорога на солнце. А по бокам виноградники.
Мы едем совсем рядом с поездом. Мы мчимся, и поезд мчится - кто кого перегонит.
Едут навстречу нам машины. Мы едем навстречу машинам.
Идут навстречу нам люди. Мы едем навстречу людям.
Орёт осёл.
Кричат бараны, и блеют козы.
Кудахчут куры, кричит петух.
Наша дача уже совсем рядом!
11. На даче
На даче у нас виноградники, инжировые деревья и айвовые деревья, а за деревьями и виноградниками море синее, а иногда зелёное, а когда дождь и ветер - серое. Вот какое это море! А песок под ногами горячий. Но к этому я привыкну. В прошлом году мне так жгло ноги - вы себе не представляете! А потом я привык и ходил себе сколько влезет. У нас на даче есть бык. Он в сарае. Его звать Алёша. Я видел его только в щёлку сарая. Огромный бык. Рога - во! Говорят, очень злющий. Тётя Эля, хозяйка наша, рассказывала. Он сломал два забора, двоих забодал, много бед натворил. Бык страшнейший, ну просто жуть! Иногда он протяжно ревёт. Тогда мне становится страшно. Я бегу от сарая подальше. Я хватаю палку и жду. Я готов его встретить отважно. Мы только вчера приехали, а тётя Эля уже нам сказала:
- Смотрите, наш бык опасен!
Мама сказала:
- Как опасен?
- Свирепый он. Не допускайте детей. Чтоб они дверь в сарай не открыли.
Мама сказала:
- Слышите?
Я-то дверь не открою. Вот Боба - он может. Что ему бык! Ему всё равно. Странный он человек! Я не верю, что я был таким, как он. Хотя мне говорят, что я был таким.
Я сейчас стою в винограднике. Вижу поезд вдали, белый дым. Слышу стук колёс. Кричат, кружатся в небе птицы. А солнце-то словно костёр горит! Вся голова моя тёплая. Мне бы в море сейчас!
Но мама меня одного не пускает. Очень жаль, что тут нет со мной братьев Измайловых!
Вон сидит на заборе мальчишка - весь чёрный. Нужно с ним познакомиться. Непременно я загорю, как он. Чего бы мне это ни стоило!
Я стою в винограднике. Это здорово, что мы на даче! Скоро наш виноград поспеет. Мы будем есть его сколько хотим. Пока не наедимся. Папа меня так учил: "Ты берёшь в руки кисть. Вот так, а другой рукой ягоды рвёшь. И кладёшь их в рот. Ты набираешь их полный рот. Как можно больше. Потом - раз! - надави все зубами. Ты понял? Вот как едят виноград!" Каждый год он повторял: "Погоди. Пусть он только поспеет. Я покажу тебе, как это делается. Пусть он только поспеет!" - "Это замечательно!" - говорил я. "Ещё бы! - говорил папа. - К тому же ты можешь его сушить. Вон на той плоской крыше. Брезент расстели и суши. Зимой всех угостишь". Каждый год я собирался сушить. Но так и не сушил ни разу. В этот год я насушу два мешка, или три, или даже четыре…
Сейчас папа в городе, что же делать! У нашего папы работа. Он не может всё время быть с нами. Приедет он только к вечеру. Я увижу издали поезд. Со всех ног я помчусь к калитке. Чтобы встретить его на дворе.
Я стою в винограднике. Скоро весь виноград поспеет, инжир поспеет, айва поспеет, гранаты поспеют… Я даже стих сочинил:
Солнце светит, и море сверкает,
И айва и инжир поспевает,
И растёт, и растёт виноград.
Как я рад! Как я рад! Как я рад!
Мама ищет меня по саду. Она держит за руку Бобу. Вы слышите? Мама зовёт меня.
Я иду маме навстречу.
12. Мой папа и Алёша
Таким я не видел папу. И мама его не видала таким. Он шёл странной походкой, весь в пыли, а в портфеле, в руках и во всех карманах - не сразу мы поняли, что это!
- Это редиска, - сказал я.
- Редиска?!
Зачем папе столько редиски?
Тут было чему удивиться!
Мы стоим на веранде и смотрим на папу. Он нас тоже видит. Кричит нам:
- Я был на базаре!
Он очень весёлый. Машет портфелем. Редиска летит во все стороны.
Мой папа был пьяный.
Мы это с мамой увидели.
- Что это значит? - кричит ему мама.
А папа - он был таким весёлым! - прошёл весь двор, прямо к двери сарая, открыл эту дверь и позвал быка.
Мама так испугалась! Ещё бы! Тёти Эли нет дома, её мужа нету, они оба в городе - что же делать?
- Иди-ка сюда, - зовёт папа быка.
Бык не идёт.
- Эй, Алёша! - кричит ему папа.
Бык выглядывает из дверей.
- Алёша! Кому говорю!
Тогда бык пошёл прямо к папе.
Он идёт прямо к папе, а папа кричит и ногой даже топнул, и снова редиска попадала.
Бык спокойно подходит к папе. А папа к земле нагнулся. И собирает редиску.
Бык ждёт, когда он поднимется.
- Эх, Алёша, Алёша… - говорит папа.
- Уходи! - кричит мама. - Скорей уходи! Пока он ест!
А папа - он даже не слышит. Он и не думает уходить.
- Ешь, ешь, - говорит он Алёше.
Алёша ест с удовольствием.
- Теперь прогуляемся, - говорит папа. Он берёт за один рог быка и тащит его прогуляться. И бык идёт следом за папой.
Папа делал круги по двору. Бык шёл за ним и ел редиску.
- Люблю лето, - говорил папа, - замечательное здесь лето. И солнце здесь замечательное. Но в Москву всё же хочется. Я там родился… Там тоже есть солнце… конечно… но не в таком количестве…
