Жозе Эса де Кейрош - Новеллы
Он выехал на освещенную луной дорогу. Повешенный следовал за ним, не отставая ни на шаг, и даже когда Руй посылал лошадь в галоп, его спутник держался возле стремени, словно влекомый неслышным ветром.
Порой, чтобы вздохнуть посвободнее, он оттягивал петлю, обвивавшую его шею. И когда они проезжали мимо огороженных пастбищ и оттуда доносился аромат луговых цветов и трав, спутник дона Руя шептал с бесконечным облегчением и восторгом:
— Ах, как хорошо!
Дон Руй меж тем продолжал пребывать в изумлении и терялся в мучительных догадках. Он уже понял, что мертвец этот воскрешен богом, чтоб оказать ему, дону Рую, необычную и тайную услугу. Но для чего богу понадобилось выбрать ему столь ужасного спутника? Чтоб защитить его? Или чтоб воспрепятствовать доне Леонор, которую небеса возлюбили за ее набожность, впасть в смертный грех? Но разве господу, чтоб явить свою великую милость, недостало ангелов небесных, что он выбрал для своего божественного поручения висельника?.. Ах! С какой радостью повернул бы дон Руй обратно в Сеговью, когда б не рыцарская верность даме сердца, дворянская гордость, не допускавшая отступления, и покорность божьей воле, сопровождавшей его неотступно…
С высокого подъема внезапно открылся Кабриль, башни францисканского монастыря, облитые лунным светом, спящие среди садов дома. Совсем неслышно, так что ни одна собака не залаяла за воротами или у стен, они спустились к древнему римскому мосту. Перед распятием повешенный, упав на колени и воздев кверху бледные кости рук, долго молился на каменных плитах моста, время от времени издавая громкие вздохи. Вступив на тропу, он долго и с наслаждением пил из ручейка, с журчанием бежавшего под ветвями ивы. Поскольку тропа была узкой, спутник дона Руя шел теперь впереди, сгорбившись и плотно скрестив на груди руки; шаги его не производили ни малейшего шума.
Высоко в небе сияла луна. Дон Руй с печалью взирал на лунный диск, округлый и сверкающий, который изливал столь обильный свет и был столь непочтителен к его тайне. Ах! Как сильно была уже омрачена для него ночь, обещавшая быть столь чудесной! Огромная луна вышла из-за гор, чтобы осветить все кругом. Повешенный покинул виселицу, чтобы сделаться согласно божьей воле его спутником и быть во все посвященным. Но сколь печально приблизиться к двери, таившей за собой столь сладостную награду, с таким провожатым и под небом, освещенным, словно днем!
Вдруг повешенный, резко остановившись, поднял руку в рукаве, давно превратившемся в лохмотья. Тропа в этом месте кончалась и переходила в широкую, хорошо утрамбованную дорогу, и прямо перед ними белела длинная стена, с увитыми плющом каменными бельведером и галереями, окружавшая владения сеньора де Лара.
— Сеньор, — прошептал повешенный, почтительно придерживая за стремя коня дона Руя, — в нескольких шагах от этого бельведера и есть та дверь, через которую вы должны проникнуть в сад. Лучше оставить лошадь здесь, привязав ее к дереву, ежели она у вас смирная и надежная. А в таком деле и от наших собственных шагов шума будет больше, чем надо!..
Дон Руй осторожно спешился и привязал лошадь, смирную и надежную, к стволу засохшего тополя.
И, послушный спутнику, навязанному ему свыше, дон Руй безропотно последовал за ним, держась возле стены, залитой лунным светом.
С неторопливой осмотрительностью повешенный на цыпочках продвигался вперед, наблюдая за стеной и зорко вглядываясь в темную зелень, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться к шорохам, которые улавливал лишь он один: дону Рую казалось, что он не припомнит ночи более безмолвной и сонной.
И столь явный страх его спутника, который должен был бы быть равнодушен к человеческим опасностям, мало-помалу передался и отважному дону Рую, так что он вытащил свой кинжал из ножен, намотал плащ на руку и шел теперь настороже, напрягая взор, как если бы на дороге его ждала засада и схватка с врагами. Так достигли они низкой двери, которую повешенный толкнул, и она отворилась, не заскрипев ни одной дверной петлей. Они вступили в аллею, обсаженную большими тисами, и пошли по ней, пока она не уперлась в глубокий пруд, где на поверхности воды плавали водяные лилии, а вокруг пруда стояли грубые каменные скамьи со свисавшими над ними ветвями цветущего кустарника.
— Вон туда, — прошептал повешенный, указывая вперед костлявой рукой.
За прудом тянулась другая аллея, совсем темная под сводом, образованным ветвями старых, разросшихся деревьев. Они шли, растворившись в ее темноте, словно тени: повешенный шел впереди, дон Руй, страшась задеть за ветку и неслышно касаясь подошвами песка, следовал за ним. Тонкий ручеек журчал где-то в траве. Вьющиеся розы поднимались по стволам, издавая сладкий аромат. И сердце дона Руя вновь забилось любовной надеждой. — Тсс, — прошептал повешенный.
Дон Руй едва не споткнулся о своего зловещего спутника, который неожиданно замер, раскинув руки, похожие на прутья решетки. Прямо перед ними четыре каменных ступеньки вели на террасу, всю залитую лунным светом. Пригнувшись, они поднялись по ступенькам и очутились в висячем саду, где не было деревьев, но повсюду красовались затейливые цветочные клумбы, огороженные невысоким кустарником. Сад примыкал к стене дома, явственно видимой под луной. Посреди стены, между окнами, огороженными перилами, выдавался каменный балкон с растущим по углам базиликом, его стеклянные двери были широко распахнуты. В комнате, выходящей на балкон, свет не горел, и она казалась темной ямой на фоне купавшегося в лунных лучах фасада. К балкону была прислонена лестница с веревочными перекладинами.
Внезапно повешенный, резко столкнув дона Руя со ступенек террасы вниз, увлек юношу в темноту аллеи. И, не отпуская его, торопливо зашептал:
— Сеньор! Скорее дайте мне вашу шляпу и плащ! И укройтесь здесь, в тени деревьев. Я заберусь по лестнице наверх и посмотрю, что там: ежели там все, как вы ожидаете, я спущусь обратно, а вы ступайте с богом и будьте счастливы!
Дон Руй в ужасе отпрянул: этакое страшилище полезет в окно к доне Леонор!
И он, топнув ногой, приглушенно воскликнул:
— Нет, ради бога!
Но рука повешенного, белевшая во тьме, грубо сорвала у него с головы шляпу и стащила с плеча плащ. Покойник тут же надел шляпу себе на голову и завернулся в плащ, приговаривая умоляющим шепотом:
— Не отказывайте мне, сеньор, потому что, ежели я окажу вам великую услугу, я заслужу великую милость!
И он быстро поднялся по ступенькам на широкую, освещенную луной террасу.
Дон Руй, изумленный, приподнявшись, наблюдал за ним из темноты. И — о чудо! — он увидел на террасе самого себя: это он — дон Руй, и обликом и манерами был тот человек, который среди клумб, огороженных невысоким кустарником, легко и ловко двигался вперед, с торжественно развевающимся алым пером на шляпе, держа руку у пояса и обратясь сияющим лицом к окну.
Человек шел вперед в ослепительном свете луны. В открытых настежь темных покоях его ждала любовь. И дон Руй следил за ним сверкающим взором, дрожа от изумления и гнева. Человек приблизился к лестнице, приставленной к балкону, откинул плащ, поставил ногу на веревочную перекладину! «О! Он поднимается туда, проклятый!» — взревел дон Руй. Повешенный полез наверх. Вот уже высокий силуэт двойника дона Руя достиг середины лестницы; весь в черном, он резко выделялся на фоне белой стены. Остановился!.. Нет! Не остановился: поднимается дальше — вот он уже осторожно перекидывает ногу через парапет балкона! Дон Руй в отчаянии замер, прикованный взглядом, душой, всем своим существом к своему двойнику… И вдруг из темноты спальни неожиданно возникла темная фигура и разъяренный голос прорычал: «Нечестивец, нечестивец!» Лезвие кинжала, сверкнув, опустилось и еще раз поднялось и, вновь сверкнув, упало, и еще, еще, сверкая, впивалось в свою жертву!.. Словно мешок, тяжело рухнул повешенный с высоты лестницы на мягкую землю. Стеклянные двери балкона захлопнулись с громким стуком. И вновь воцарилось безмолвие и безмятежный покой, и круглая луна сияла высоко в летнем небе.
В один миг дон Руй понял, в какую ловушку его заманили, и выхватил кинжал, отступая в глубь темной аллеи, как вдруг — о, чудо! — он увидел бежавшего к нему через террасу повешенного; тот схватил его за рукав и закричал:
— Скорей на коня, сеньор, поспешим, здесь вас ждет смерть, а не любовь!
Они оба, проворно добежав до конца аллеи, под прикрытием цветущего кустарника обогнули пруд, затем по аллее, обсаженной тисами, вышли к двери в стене и остановились на миг перевести дух, очутившись на дороге, где луна, ставшая еще ярче и огромней, превращала ночь в белый день.
И тогда, лишь тогда дон Руй обнаружил, что в грудь повешенного по рукоятку вонзился кинжал, так что его конец, блестящий и не запятнанный кровью, торчит у несчастного из спины!.. Но ужасный спутник, подталкивая дона Руя, торопил его:
