Джек Лондон - Дочь снегов. Сила сильных
Шотландец застонал, но, услышав у себя за спиной громкое дыхание Дэла, повиновался; Фрона тотчас же прыгнула в лодку и уселась на корме, чтобы сохранить равновесие.
— Я умею управлять лодкой, — стала она уверять Корлиса, который только сейчас понял, что она тоже едет.
Он посмотрел на Джекоба Уэлза, словно испрашивая его согласия, и получил ответный взгляд, означавший «да».
— Отчаливайте! Отчаливайте! — нетерпеливо завопил Дэл. — Нечего мешкать!
Глава XXV
«Ля Бижу» была воплощением самой тонкой, самой воздушной мечты ее строителя. Легкая, словно яичная скорлупка, и столь же хрупкая, она являлась весьма ненадежной защитой против плавучего льда; стоило бы какой-нибудь, хотя бы небольшой льдине с силой удариться об ее борт, и тонкие доски, имевшие меньше дюйма толщины, немедленно были бы пробиты.
А путь, между тем, оказался далеко не свободным: хотя река и очистилась от сплошного льда, однако везде плавали мелкие обломки, отколовшиеся от берегового льда. Вот тут-то, глядя на то, как ловко Фрона управляет лодкой, Корлис почувствовал огромное доверие к девушке.
Картина была величественная — темная, почти черная река, мчавшаяся между хрустальными стенами; за ней зеленые деревья, тянувшиеся ввысь, словно желая достигнуть синего, усеянного легкими облачками, чисто летнего неба, а над всем этим солнце, пылавшее, словно доменная печь. Это выглядело великолепно, но почему-то мысли Корлиса вдруг перенеслись к матери: он вспомнил и ежегодные вечеринки, когда вокруг чайного стола собирались все ее знакомые, и мягкие ковры в комнатах, и чинных, строгих служанок, типичных для Новой Англии, и клетки с канарейками, висевшие перед окнами; он вспомнил все это и думал о том, сумела ли бы его мать почувствовать то зрелище, которым он любовался сейчас. А когда он подумал о девушке, сидевшей позади него, и прислушался к мерным взмахам ее весла, он мысленно увидал всех женщин, бывавших у его матери; образы их всплывали перед ним один за другим и проносились длинной вереницей; но ему все эти женщины казались лишь бледными призраками, какими-то карикатурами тех матерей, которые некогда произвели на свет потомство, завладевшее всей землей, и которые и поныне рождали здоровых и сильных людей.
«Ля Бижу» ловко обогнула крутившуюся в воде льдину, юркнула в свободное пространство между двумя другими и выплыла на свободное от льда место как раз в тот момент, когда ледяные стены позади нее с треском сомкнулись. У Томми вырвался стон.
— Ловко сделано! — похвалил Корлис.
— Сумасшедшая! Неужели она не могла чуточку переждать! — раздался злобно-возмущенный ответ.
Фрона расслышала слова шотландца и рассмеялась. Вэнс оглянулся на нее и заметил ее обворожительную улыбку. Шапочка соскальзывала у нее с головы, а развевающиеся волосы, отливавшие медью на солнце, обрамляли лицо — совсем так, как тогда, по дороге в Дайю.
— Ах, как мне хотелось бы запеть, да нельзя — надо дыхание беречь. «Сверкай мой меч», например, или «На якоре».
— Или «Первую Песнь», — подхватил Корлис. — «Она была моей, мы встретились случайно», — с ударением пропел он.
Фрона, делая вид, что не слышит, быстро перекинула свое весло на другую сторону; нужно было убраться подальше от большой льдины с изъеденными краями.
— Мне хотелось бы вечно так плыть!
— И мне тоже! — горячо поддержал ее Корлис.
Но Фрона упорно не желала замечать его тона.
— А знаете, Вэнс, я рада, что мы с вами друзья, — сказала она.
— Не моя вина, что мы только друзья.
— Неровно гребете, сударь! — укоризненно заметила Фрона, и Корлис молча заработал веслом.
Лодка пересекла течение под углом в сорок пять градусов. Фрона держала курс прямо через реку, намереваясь пересечь ее под прямым углом, а затем уже плыть вдоль противоположного берега, чтобы идти против течения там, где оно было слабее. Тут предстояло пройти около мили вдоль сильно изрезанного берега; затем начиналось самое опасное место, где возвышались отвесной стеной крутые скалы, у подножия которых бурлило быстрое течение. Лишь миновав их, можно было надеяться пристать к берегу и добраться, наконец, до того несчастного, которого нужно было спасти.
— Теперь убавим ходу, — посоветовал Корлис, когда лодка очутилась в тихом затоне и ее начало медленно относить под окаймлявшие берег льдины.
— Кто бы подумал, что сейчас полдень?
Фрона взглянула наверх, на льдины, свисавшие со скал у нее над головой.
— Скажите, Вэнс, кажется ли вам все это настоящим, реальным?
Корлис покачал головой.
— Мне тоже. Я знаю, что нахожусь здесь, во плоти, я, Фрона, что я плыву на лодке вместе с вами и работаю веслом изо всех сил, что сейчас от Рождества Христова тысяча восемьсот девяносто восьмой год; что мы находимся в Аляске, на реке Юконе, что это вот вода, а вон то — лед, что руки у меня устали, а сердце бьется скорее, чем всегда, что я вся в поту; и все-таки мне кажется, что я в каком-то сне. Ведь подумайте только! Всего год назад я была в Париже.
И Фрона, глубоко вдохнув в себя воздух, оглянулась назад, на далекий остров, где на темно-зеленом фоне леса белела, словно оброненный кем-то носовой платок, палатка Джекоба Уэлза.
— А сейчас я даже не верю, что он существует, — добавила она. — По-моему, никакого Парижа нет.
— А я был год тому назад в Лондоне, — задумчиво произнес Корлис. — Но с тех пор я подвергся перевоплощению. Лондон? Лондона нет вовсе. Такого места быть не может. Разве можно себе представить, что существует такое количество людей на свете? Вот он здесь — весь мир, и в нем народа очень мало, иначе не хватило бы места для льда и для неба. Томми вот все мечтает о каком-то месте, которое он называет Торонто. Он ошибается. Торонто существует только в его воображении; это воспоминание из прежней жизни. Разумеется, сам Томми убежден в противном. Это вполне естественно: ведь он не философ и не привык ломать голову над…
— Шшш! — злобно прошипел Томми. — Вы своей болтовней навлечете на нас беду!
На Севере жизнь людей всегда висит на волоске. Исполнение подобного предсказания обычно не заставляет себя долго ждать. Так вышло и на этот раз. Плывшие на лодке почувствовали легкое сотрясение воздуха, и вслед за этим искрящаяся стена, висевшая над ними, закачалась. Все три гребца, как один человек, яростно заработали веслами, и «Ля Бижу» молнией выскочила из-под ледяного навеса. В тот же миг раздались, один за другим, несколько громких залпов, и в реку посыпались огромные сверкающие глыбы льда. По взбудораженной поверхности воды пошли кругами высокие волны; лодка, не будучи в силах подняться на гребень этих волн, зачерпнула носом и наполнилась водой.
— Что я вам говорил, болтуны вы проклятые!
— Молчите и черпайте живее воду! — резко оборвал шотландца Корлис. — Иначе вы вскоре будете лишены удовольствия попрекать нас!
Взглянув на Фрону, он покачал головой, а она подмигнула ему в ответ, и они оба рассмеялись, словно дети после рискованной, но благополучно закончившейся шалости.
Осторожно пробираясь под нависшими и ежеминутно грозившими рухнуть льдинами, «Ля Бижу» бесшумно обогнула последний тихий залив и очутилась перед грозной стеной, отвесно поднимавшейся из воды; здесь берег состоял из громадных голых скал, изборожденных и изрытых временем, пострадавших от многих врагов: от реки, подмывавшей их основание; от дождя, изрывшего некогда гладкую поверхность их бесчисленными рытвинами; от солнца, не желавшего оплодотворять их бесплодную почву и одеть их свежей зеленью, которая скрыла бы их отталкивающую наготу. Река яростно накидывалась на них, с бешеной силой устремлялась на грозные стены; но затем волны, словно потерпев поражение, затихали: главное течение отступало от берега и снова отклонялось к середине реки. Но зато вдоль всей неприступной стены твердыни кипела непрерывная борьба; волны шли одна за другой на приступ, проникая внутрь каждой пещеры, каждой расщелины и заливая их пенящимися и ревущими потоками воды.
— А теперь навались на весла! Не плошать! — раздалась в последний раз команда Корлиса.
Лодка подходила к самому опасному месту, где стоял такой оглушительный шум, что среди него человеческий голос казался писком цыпленка во время землетрясения. «Ля Бижу» еще быстрее помчалась вперед, одним взмахом перенеслась через струю течения и очутилась в самой середине ревущих и бурлящих волн. Раз — два, раз — два; весла мерно опускались в воду. Враждебная стихия пыталась разломать хрупкую лодчонку на щепки и швыряла ее туда и сюда, так что весь корпус ее дрожал от толчков. Лодку стало швырять из стороны в сторону, но Фрона держала ее, словно в тисках, и не давала ей отклоняться ни вправо, ни влево. Вдруг девушка увидела впереди огромную расщелину, зиявшую в скале. «Ля Бижу» по-прежнему быстро неслась вперед, но встречный поток воды, вырывавшийся из расщелины, удерживал ее на месте: лодка то подвигалась вперед, то ее снова относило назад; могучая река, казалось, играла с людьми и издевалась над ними.
