Герберт Уэллс - История мистера Полли
— Не подходите вы, проклятые каминные безделушки! — кричал дядя Джим. — Не подходите!
Он отступал, сдерживая натиск противника описывающим круги угрем.
Мистер Полли, невзирая на причиненный его носу ущерб, решительно атаковал по фронту; молодые люди в лиловой и голубой рубашках нажимали с флангов; им оказывал поддержку господин в клетчатом костюме, а мальчишки-подмастерья помчались за веслами. Джентльмен в очках, как бы вдохновленный свыше, сбежал по деревянным ступенькам, схватил конец скатерти, лежавшей на столе самой почтенной компании, осторожно, чтобы не разбить посуду, сдернул ее со стола и, стиснув губы, двинулся боком на общего врага, как-то странно припадая к земле, поблескивая очками и подражая позой и жестами тореадору. Дядя Джим был слишком занят, чтобы разработать план своего отступления в строгом соответствии со стратегической наукой. Более того, он был явно озабочен близостью реки у него в тылу. Он сделал обходный маневр и очутился в расположении семьи, облаченной в траур, которая немедленно ретировалась. Топча чашки, опрокинув чайник, он в конце концов споткнулся о корзину и упал на спину. Угорь вылетел по касательной из его руки и, образовав никому не страшную более петлю, остался лежать на траве.
— Держи его! — кричал джентльмен в очках. — Хватай за шиворот!
В мгновение ока очутившись возле распростертой фигуры, он окутал самой лучшей скатертью голову и руки дяди Джима. Мистер Полли тут же понял его намерение, господин в клетчатом костюме тоже недолго ломал себе голову. И не прошло и минуты, как дядя Джим превратился в изрыгающий проклятья куль, обладавший парой слишком подвижных ног.
— В воду его! — задыхаясь, прокричал мистер Полли, наваливаясь всем телом на фигуру, олицетворявшую землетрясение. — Самое лучшее — в воду!
Куль сотрясался в пароксизмах гнева и возмущения. Одна нога ударила по корзине, и та отлетела в сторону ярдов на десять.
— Пусть кто-нибудь бежит в дом за бельевой веревкой! — крикнул джентльмен в очках. — Он сию минуту вырвется из этой скатерти.
Один из подмастерьев бросился к дому.
— Давайте сюда сеть для ловли птиц! — закричал мистер Полли. — Она в саду!
Мальчишка замешкался, не зная, куда бежать.
Дядя Джим вдруг весь обмяк, и победители почувствовали под руками безжизненное, ослабевшее тело. Он лежал, подогнув под себя ноги, рук его не было видно.
— Потерял сознание! — воскликнул господин в клетчатом костюме и ослабил тиски.
— Наверное, припадок, — высказал предположение джентльмен в очках.
— Держите крепче! — крикнул мистер Полли, но было уже поздно.
В тот же миг дядя Джим выбросил вверх руки и ноги, которые, как распрямившаяся пружина, ударили по окружающим. Мистер Полли полетел прямо на разбитый чайник. Его подхватил отец облаченного в траур семейства. Мистер Полли почувствовал, как что-то ударило его по голове, и все пошло кругом у него перед глазами. В следующий миг дядя Джим очутился на ногах, а скатерть — на голове у господина в клетчатом. Дядя Джим, по-видимому, счел, что сделал все, что мог, ради поддержания своей чести, я что перед таким численным превосходством противника и возможностью еще одного купанья в реке бегство отнюдь не было позором.
И дядя Джим бежал.
После довольно долгого промежутка времени мистер Полли поднялся и сел среди осколков недавней идиллической картины. Разбитые чашки, чайник — всего сразу и не охватишь глазом. Мистер Полли смотрел на поле брани сквозь ноги суетившихся вокруг людей. До него донеслись чьи-то слова, жалобные и неторопливые.
— Кто-то должен оплатить все убытки, — говорил глава семейства в черном. — Мы привезли сюда посуду не для того, чтобы на ней отплясывали. Совсем не для того.
Прошло три тревожных дня, а затем в гостиницу явился здоровенный парень в синем свитере и, уплетая за обе щеки огромные куски хлеба с сыром и маринованным луком, вдруг сообщил им важную новость.
— А Джима опять посадили, миссис, — сказал он.
— Что? — воскликнула хозяйка. — Нашего Джима?
— Вашего Джима, — ответил парень и после совершенно необходимой для глотка паузы добавил: — Украл топор.
Несколько минут парень жевал, потом в ответ на расспросы мистера Полли произнес:
— Да, стащил топор. В доме, что на дороге в Лэммем. Позавчера вечером.
— Но для чего ему топор? — спросила хозяйка.
— Он сказал, что топор ему нужен.
— Интересно все-таки, зачем ему топор? — задумчиво проговорил мистер Полли.
— Наверное, у него была какая-нибудь цель, — сказал парень в синем свитере и запихал в рот такой кусище, что было бессмысленно продолжать разговор.
Последовала долгая пауза, во время которой мистер Полли кое-что смекнул.
Он подошел к окну и засвистел.
— Не уйду отсюда, — вполголоса проговорил он. — Плевать мне на топоры.
Решив, что парень в свитере уже может говорить, он повернулся к нему и спросил:
— Вы не знаете, сколько ему дали?
— Три месяца, — ответил парень и тут же снова набил рот, как будто испугавшись собственного голоса.
Эти три месяца пролетели мгновенно — три месяца, полных солнечного света и тепла, новых разнообразных занятий на свежем воздухе, приятных сердцу развлечений, новых интересов, здоровой пищи и хорошего пищеварения, месяцы, в течение которых мистер Полли окреп, загорел и начал отпускать бородку, месяцы, которые были омрачены только одной тревогой, но мистер Полли изо всех сил старался ее заглушить. День расплаты должен был наступить, однако ни толстуха, ни мистер Полли не заикались о нем, хотя роковое имя «дядя Джим» негласно присутствовало во всех их беседах. По мере того, как приближался конец срока, беспокойство мистера Полли все возрастало, пока не стало мешать даже его вполне заслуженному сну. Однажды ему пришла в голову мысль купить револьвер. В конце концов он удовольствовался очень плохоньким, закопченным и грязным охотничьим ружьем, которое купил в Лэммеме якобы для того, чтобы отпугивать птиц. Он осторожно зарядил его и спрятал к себе под кровать, подальше от глаз толстухи.
Сентябрь миновал, на дворе уже стоял октябрь.
И вот наступила та октябрьская ночь, события которой благожелательному бытописателю так трудно извлечь из ночного мрака и озарить ясным холодным светом беспристрастного повествования. Романист должен описывать характеры, а не заниматься вивисекцией на глазах у публики…
Самое лучшее, самое гуманное, если не самое справедливое, не мой взгляд, решение — совсем не писать о том, о чем сам мистер Полли явно предпочел бы умолчать.
Мистер Полли утверждал, что, когда проезжавший мимо велосипедист нашел его, ом искал оружие, которым можно было бы навсегда разделаться с дядей Джимом. Мы отдаем это объяснение на суд читателя без всяких комментариев.
Ружье в это время, несомненно, находилось в руках дяди Джима, и никто, кроме мистера Полли, не знает, как оно ему досталось.
Велосипедист был человеком, причастным к миру литературы. Звали его мистер Уорспайт. Он страдал бессонницей и в эту ночь долго не мог заснуть. На рассвете он вышел из своего дома, который находился недалеко от Лэммема, и сел на велосипед. Мистера Полли он обнаружил в канаве у ограды Потуэллского кладбища. Это была обыкновенная сухая канава, заросшая крапивой, бузиной и шиповником, и никаким усилием воображения ее нельзя принять за арсенал. Человек в здравом уме и твердой памяти стал бы искать в ней оружие только в самую последнюю очередь. Уорспайт рассказывает, что, когда он соскочил с велосипеда, чтобы спросить мистера Полли, почему тот оставил открытой только свою тыльную часть, что, видимо, случилось по недоразумению, мистер Полли поднял голову и прошептал:
— Берегитесь! — А немного погодя добавил: — В меня он уже стрелял дважды.
Уступая настояниям мистера Уорспайта, он с величайшей осторожностью вылез из своего укрытия. Он был в белой ночной рубахе, из тех, что теперь повсеместно заменены спальными пижамами, босиком, весь поцарапанный, перепачканный и оборванный.
Мистер Уорспайт питал тот исключительный, живой интерес к своим собратьям, какой составляет главную черту обаяния, присущего любому в мире писателю, а потому сразу же принял деятельное участие в этом происшествии.
Оба мужчины отправились в гостиницу «Потуэлл» по предложению мистера Полли через кладбище, и под тисом у памятника сэру Сэмюэлю Харпону набрели на небезызвестное ружье, разорвавшееся и покореженное.
— Это, наверное, был его третий выстрел. Помню, он прозвучал как-то странно, — заметил мистер Полли.
Вид ружья очень его ободрил, и он объяснил мистеру Уорспайту, что убежал на кладбище, надеясь за надгробными камнями найти укрытие от пуль дяди Джима. Потом он высказал тревогу о судьбе хозяйки гостиницы и ее внучки и с поспешностью повел мистера Уорспайта по тропинке к дому.
