Сергей Гаврилов - Закон О.М.а
- Чёрт его знает, что-то пила… – она прикурила новую сигарету.
Блин! Тяжелая баба… Ничего, справимся…
- Я, наверное, выразился не так. – Бряцалов пододвинул Седловицкой коньяк. – Мы хотим развернуть широкую общественную кампанию по сбору средств на спасение вашей дочери. Мы подключим всех: депутатов, бизнесменов, благотворительные фонды и простых людей, которым небезразлична судьба девушки…
- Ну, а я при чём?
- Как при чём? Вы её мама. На ваше имя откроем в банке счета для благотворителей. Будете распоряжаться деньгами в интересах дочери: покупать лекарства, оплачивать лечение, реабилитацию, пластические операции. Они очень дорогие, потому мелкими суммами здесь не отделаешься. Нужнозаставить серьезных людей обратить внимание на вашу… на нашу беду.
- Так заставляй!
- Заставлю, если договоримся.
- О чём? – Седловицкая затушила в пепельнице сигарету.
- Видите ли, Татьяна, - Бряцалов побарабанил пальцами по столу, - для того, чтобы собрать необходимую сумму денег, нужно поддерживать постоянное высокое напряжение в обществе. Чтобы трагедия не утратила актуальности…
- Чего-чего?..
- Чтобы о вашей дочери люди подольше не забыли, нужно им постоянно напоминать о ней. Через газеты, телевидение, Интернет. Нужно организовывать митинги, протестные пикеты и другие гражданские акции…
- Я, что ли, блин, должна их организовывать?
- Нет, это будем делать мы, но для этого нужны средства. Никакой журналист не будет работать бесплатно, и ни один редактор не поставит в свою газету материал без денег… опять же: активисты, плакаты, палатки…
- У меня нет бабок,– Седловицкая отхлебнула из стакана. - А если и появятся, то все пойдут на лечение Леси…
- Нет, вы меня неправильно поняли, Татьяна,– Игорь стал нервничать. – Никто не собирается отнимать ваши последние деньги. Речь идет о благотворительных поступлениях на банковские счета, которые мы откроем. Какой-то процент нужно будет отчислять на работу общественной организации в поддержку Олеси, иначе…
- Какой процент? – Седловицкая прищурила глаза.
Пауза. Бряцалов набрал в легкие воздуха.
- Пятьдесят…
- Ты в своем уме? За что половину денег? Ты меня что, совсем за конченую…
- Подождите! – хлопнул ладонью по столу. – Без насвы вообще ничего не получите! Ни-че-го. Понятно?! В городе происходит масса убийств, сотни людей остаются калеками и влачат жалкое существование. О них давно все забыли. Забыли о студенте, которому менты отбили почки… забыли о девчонке, сбитой мажором на «Лексусе»… забыли о десятках людей, что живут в нищете на инвалидную пенсию. Человеку свойственно забывать чужое горе. Забудут и об Олесе Макароновой. Быстро забудут… без нас.
Седловицкая затянулась сигаретой и уперлась глазами в грязный стол. Затем подняла голову.
- Двадцать.
- Чего?
- Двадцать процентов.
- Сорок пять.
- Тридцать, и ни копейки больше.
- Сорок процентов и будем работать, – Бряцалов поморщился. – Татьяна, это много, очень много денег! Мы с вами не копейки делим…
- Тридцать пять. Это моё последнее слово. Если ты не согласишься, найду на твою должность другого клоуна.
- Хорошо. Будем считать, что договорились. Ну… закрепим наш союз?
- Давай, только не бери больше коньяк, лучше водки…
Игорь Бряцалов вернулся домой, сел к компьютеру и набросал текст.
ЧЕТВЕРГ. ГОРОД НИКОЛАЕВ. 16:00. ПЛОЩАДЬ ЛЕНИНА.
Состоится митинг СБОР СРЕДСТВ НА ПОДДЕРЖКУ ОЛЕСИ МАКАРОНОВОЙ!
Приходи без политических флагов! А с друзьями и деньгами!
Митинг против беззакония.
Принеси, сколько сможешь: 10, 20, 150 гривен!
На митинг приглашена мама Олеси Макароновой. Ей лично будут переданы собранные средства.
Помоги спасти жизнь!
Выложил объявление, разослал своим контактёрам по социальным сетям. Целую ночь сидел в чате. Он надеялся, что на митинг придут человек восемьдесят. Если будет хотя бы столько, то это уже хорошо. Все затраты окупятся.
Утром долго спать не дали. Разбуженный звонками, Бряцалов сел за компьютер. В новостной ленте на первых полосах висела информация о митинге в поддержку Олеси. Отлично, работает! Подхватили! Блин, а почему в 15.00? Это опечатка! Игорь собрался звонить редакторам, чтобы исправить ошибку, как вдруг заметил, что это не его текст. И не его митинг. Кто ещё, кроме него, мог додуматься до такой гениальной идеи? И тут конкуренты, сука! Ну как с таким ушлым народцем можно выполнить святую миссию?!
МИССИЯ
Привычный послеобеденный сон начальника службы безопасности «АКТИВ-банка» Вазгена Шония был прерван громким восклицанием.
- … ой, это ж Ваня!– жена возилась на кухне и смотрела эфир местного телеканала.
Вазген потёр лицо ладонями, запахнул халат и спустился вниз.
- София, я же просил не орать…
- Вазген, смотри, - жена ткнула ножом в плазменную панель, - это ж твой Иван! Так складно рассказывает, прям как миссионер.
На экране Топотун размахивал руками вблизи какой-то стройки и что-то говорил корреспонденту местного телеканала. Вазген стряхнул остатки сна и прислушался.
«Это было утро после праздника. Я пришёл за своим автомобилем, чтобы помочь другу-инвалиду перевезти вещи. Он как раз переезжал. Сел аккумулятор, и автомобиль не завёлся. Мне нужна была техническая помощь. Я принял решение перейти на другую сторону дороги. Может, кто-то будет проходить или проезжать из знакомых».
Что-то наш молчун разговорился. Это ж надо – как тараторит! Действительно, складно…
«…ближе к забору я подошёл и слышу глухой-глухой звук, как бы просят о помощи. Я думал, что мне показалось… Но в конце концов принял решение набрать милицию. Думаю, если даже ложный вызов, попрошу прощения. Очень быстро, можно сказать, прилетела милиция. Двое ребят, постовые, пошли на стройку, а я с третьим остался, предупредив их о том, что там много собак…».
С каких это пор тебя, колодника, собаки пугают?
«…они достали газовые баллончики и пошли на стройку. Через пару минут… Вы бы видели лицоэтого молодого милиционера! Он, наверное, в жизни такого ужаса не видел. Он говорит: там голая девушка, обгоревшее тело, и, по всей видимости, изнасилованная…».
Крупным планом на весь экран фотография забинтованной девушки и голос корреспондента.
«По этическим причинам мы не можем показать все фото. Девушка находится в сознании и успела назвать милиционерам имена своих мучителей. По оценкам врачей, состояние её крайне тяжелое – обожжено около 55% поверхности тела, причём значительная часть ожогов – третьей и четвёртой степени. Не исключена ампутация...».
На экране крупным планом лицо Олеси Макароновой - лицо беглянки-клофелинщицы.
Лучше бы ты, девочка, не травила моих старых друзей, а сидела бы сейчас у Селима в Стамбуле, была бы сыта, одета и счастлива… М-да, видать, жребий такой…
- Вазген, - опять отвлекла жена, - там хотят тебя видеть.
Он внутренне напрягся. Без звонка?
В центре столовой первого этажа стояли двое крупных мужчин.
- Здравствуйте. Чем обязан, господа?
- Вазген Анатольевич Шония?
- Так.
- Капитан Сирота, следственное управление. Вам предъявлено обвинение в покушение на убийство гражданина Германии Пауля Ланге. Вот мои документы, а вот постановление об аресте. Собирайтесь.
***
- Собирайтесь, Пауль, поедем, навестим вашего деда. Мамут вошёл в палату и поздоровался с молодым юристом.
- А что, меня уже не надо прятать?
- Нет, мой друг. Организатор вашего похищенияарестован и уже даёт признательные показания в прокуратуре.
- И кто это?
- Кто это? - Мамут вздохнул. – Это начальник службы безопасности моего банка. Вероятно, он выполнял чей-то заказ. Чей – разберутся следователи. Поверьте, Пауль, у нас профессионалы могут работать не хуже, чем у вас. Если им создать необходимые условия.
- Сергей, - Ланге посмотрел в окно, - а далеко ехать?
- Нет, совсем рядом, через старый город.
- Давайте пройдёмся пешком. Сегодня совсем весна. Хочется подышать воздухом.
- Не вопрос, пешие прогулки вам показаны.
Начало тихой Спасской улицы. Высокие платаны и сохранившаяся архитектура купеческих особняков. Мир домов без стеклопакетов и уродливых брандмауэрных вставок из стекла и бетона. Сергей Мамут и Пауль Ланге пересекли широкую Пушкинскую. Напротив здания прокуратуры увидели толпу в несколько десятков человек.
Молодые люди с плакатами громко скандировали какие-то лозунги.
