Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)
Когда мы пріѣхали къ судьѣ,- это былъ старый джентльменъ въ Блумсбери, — то констэбль первый изложилъ ему сущность всего дѣла, потомъ судья обратился со мнѣ и спросилъ, что я имѣю сказать? Прежде всего онъ потребовалъ объяснить, кто я и гдѣ живу; мнѣ было очень непріятно назвать свое имя и потому я неохотно объявила ему, что меня зовутъ Мери Фландерсъ, что я вдова и мой мужъ, морской капитанъ, умеръ во время путешествія въ Виргинію; при этомъ я разсказала ему такія обстоятельства своей жизни, которыхъ онъ не могъ опровергнуть, прибавя, что я теперь живу въ городѣ съ такой-то дамой (я назвала имя своей гувернантки) и приготовляюсь къ отъѣзду въ Америку, гдѣ находится имущество моего мужа; что сегодня я пошла заказать для себя малый трауръ и не успѣла еще войти въ лавку, какъ на меня набросился этотъ малый, (при этомъ я указала на прикащика) съ такою яростью, что я страшно испугалась, и потащилъ меня въ лавку къ своему хозяину. Здѣсь хозяинъ лавки, несмотря на то, что самъ же не призналъ меня за воровку, не пожелалъ меня отпустить и приказалъ констэблю арестовать.
Потомъ я продолжала объяснять судьѣ, какимъ образомъ меня оскорбляли всѣ служащіе въ лавкѣ, какъ они не позволили послать за моими друзьями, какъ привели въ лавку женщину, которая дѣйствительно украла товаръ, словомъ, я разсказала ему все до мельчайшихъ подробностей. Потомъ констэбль изложилъ свое дѣло; весь свой разговоръ съ лавочникомъ по поводу моего освобожденія, наконецъ, отказъ приказчика слѣдовать за нимъ, когда я этого потребовала, подстрекательства его хозяина, сопротивленіе того и другого, словомъ все, о чемъ я уже говорила.
Затѣмъ судья выслушалъ показаніе лавочника и его приказчика. Лавочникъ сказалъ по истинѣ длинную рѣчь на тему о томъ, какъ они ежедневно подвергаются большой потерѣ отъ воровъ и мошенниковъ, поэтому имъ всегда легко обмануться, и когда открылось его заблужденіе, то онъ былъ готовъ тотчасъ отпустить меня, и такъ далѣе.
Что касается прикащика, онъ имѣлъ мало что сказать, кромѣ того, что всѣ служащіе указывали ему на меня.
По окончаніи этихъ допросовъ, судья прежде всего любезно объявилъ мнѣ, что я свободна, и что онъ съ сожалѣніемъ видитъ, что прикащикъ былъ мало осмотрителенъ при своемъ горячемъ преслѣдованіи и такимъ образомъ принялъ невинную особу за преступницу; что если бы онъ потомъ не осмѣлился неправильно задержать меея, то я навѣрное простила бы ему первое оскорбленіе; что во всякомъ случаѣ онъ не въ правѣ дать мнѣ другое удовлетвореніе, какъ только объявить ему публичный выговоръ, что онъ и сдѣлаетъ; но онъ предполагаетъ, что я воспользуюсь всѣми правами, предоставляемыми мнѣ закономъ, и поэтому онъ обяжетъ всѣхъ присягой.
Что же касается нарушенія общественнаго спокойствія, — добавилъ онъ, — то въ этомъ отношеніи я могу дать вамъ полное удовлетвореніе, отправивъ обвиняемаго въ Ньюгетъ за совершенное имъ насиліе надъ вами и констэблемъ.
Дѣйствительно, онъ отправилъ прикащика въ тюрьму, а съ хозяина взялъ денежное обезпеченіе, и затѣмъ мы ушли; я съ удовольствіемъ видѣла, какъ поджидавшая насъ толпа встрѣтила ихъ обоихъ свистками и гиканьемъ, забрасывая комками грязи карету, въ которую они вошли; затѣмъ я отправилась домой.
Когда послѣ этой возни я пришла въ себѣ и разсказала все моей гувернанткѣ, она начала смѣяться мнѣ прямо въ лицо.
— Отчего вамъ весело? — сказала я. — Вся эта исторія не такъ смѣшна, какъ вы воображаете; увѣряю васъ, я была страшно напугана шайкой этихъ негодныхъ плутовъ.
— Что я смѣюсь? — отвѣчала моя гувернантка. — Я смѣюсь потому, дитя мое, что, если вы съумѣете взяться за дѣло, то на вашу долю выпала такая добыча, какая вамъ не попадалась во всю вашу жизнь. Я обѣщаю вамъ, что вы заставите купца заплатить 500 фунтовъ проторей и убытковъ, не считая того, что вы еще можете получить съ его прикащика.
Но у меня явились по этому поводу совершенно другія соображенія; я объявила свое имя мировому судьѣ, а я знала, что оно было хорошо извѣстно суду присяжныхъ и другимъ присутственнымъ мѣстамъ; я была увѣрена, что, если это дѣло дойдетъ до публичнаго разбирательства и представится надобность разслѣдовать мое общественное положеніе, то никакой судъ не присудитъ проторей и убытковъ особѣ съ такой извѣстностью, какъ я. Тѣмъ не менѣе, я была вынуждена начать формальный процессъ; поэтому моя гувернантка пріискала стряпчаго, который ведъ большія дѣла и пользовался прекрасной репутаціей; въ этомъ отношеніи она была совершенно права, ибо, если бы я поручила дѣло какому нибудь пройдохѣ-крючкотвору или человѣку мало извѣстному, то я получила бы очень немного.
XXI
Я выигрываю процессъ. — Я обкрадываю двухъ маленькихъ леди
И такъ, мы нашли стряпчаго и я сообщила ему всѣ обстоятельства дѣла; онъ увѣрилъ меня, что въ этомъ дѣлѣ не можетъ быть вопроса о томъ, чтобы судъ не присудилъ большого вознагражденія за протори и убытки, и такимъ образомъ, сдѣлавъ мнѣ нѣкоторыя наставленія, онъ началъ преслѣдованіе моего купца, который, будучи арестованъ, внесъ залогъ и черезъ нѣсколько дней заявилъ ему, что онъ желаетъ окончить дѣло миромъ; онъ объяснилъ, что все произошло благодаря его несчастному вспыльчивому характеру и что я очень рѣзко и оскорбительно говорила съ нимъ, что дало ему поводъ принять меня за воровку, и прочее и прочее.
Мой стряпчій очень ловко стоялъ за меня; онъ увѣрилъ судъ, что я богатая вдова, могу сама вести дѣло и имѣю значительныхъ друзей, которые ходатайствуютъ за меня и которые обѣщали все, лишь бы только я начала преслѣдованіе, говоря, что они не пожалѣютъ и тысячи фунтовъ, лишь бы отомстить за нанесенное мнѣ нестерпимое оскорбленіе. Черезъ нѣкоторое время они снова пришли къ нему спросить, говорилъ-ли онъ со мной. Онъ отвѣчалъ, что говорилъ и что я болѣе склонна къ примиренію, чѣмъ мои друзья, которые принимаютъ близко къ сердцу нанесенное мнѣ оскорбленіе и подстрекаютъ меня не мириться. Послѣ долгихъ разговоровъ и совѣщаній они наконецъ остановились каждый на своей цифрѣ, но эти цифры были до того далеки одна отъ другой, что не было никакой надежды на соглашеніе; такимъ образомъ, переговоры были прерваны и купецъ предложилъ назначить совѣщаніе лично со мной, на что мой стряпчій охотно согласился.
Онъ посовѣтовалъ мнѣ, идя на это совѣщаніе, хорошо одѣться, чтобы купецъ могъ увидѣть, что я нѣчто большее, чѣмъ казалось въ то время, когда онъ меня арестовалъ. Въ виду этого, я надѣла новое полутраурное платье, желая подтвердить свое показаніе у судьи о томъ, что я вдова. И такъ, я одѣлась такъ хорошо, какъ можетъ одѣться вдова; моя гувернантка дала мнѣ прекрасное жемчужное ожерелье, которое замыкалось брилліантовымъ замкомъ, это ожерелье было у нея въ залогѣ; сбоку у меня висѣли дорогіе золотые часы, такимъ образомъ, я представляла собой очень красивую особу; и обождала, пока мнѣ дали знать, что они собрались, и потомъ подъѣхала къ дому въ каретѣ съ своей горничной.
Когда я вошла въ комнату, купецъ пришелъ въ удивленіе. Онъ всталъ и поклонился мнѣ, я едва обратила на него вниманіе и, пройдя мимо, сѣла на мѣсто, указанное мнѣ моимъ стряпчимъ, такъ какъ мы находились въ его домѣ. Когда всѣ сѣли, купецъ сказалъ мнѣ, что сначала не узналъ меня, при этомъ онъ началъ говорить мнѣ комплименты. Я отвѣтила, что я охотно вѣрю этому и потому надѣюсь, что онъ будетъ иначе относиться ко мнѣ.
Онъ сказалъ, что очень сожалѣетъ о томъ, что случилось, и предложилъ мнѣ 100 фунтовъ и уплату судебныхъ издержекъ; прибавя, что кромѣ того, онъ намѣренъ подарить мнѣ прекрасной матеріи на платье. Я требовала 300 фунтовъ, причемъ настаивала, чтобы это дѣло было напечатано въ газетѣ.
На послѣднее онъ не согласился ни за что. Наконецъ, благодаря ловкости и умѣнью моего стряпчаго, мой отвѣтчикъ согласился yплатить мнѣ 150 фунтовъ и черное шелковое платье, и такъ, по совѣту стряпчаго, мы кончили это дѣло, обязавъ купца заплатитъ вознагражденіе моему стряпчему и угостить насъ хорошимъ ужиномъ при окончаніи сдѣлки.
Когда я явилась за полученіемъ денегъ, со мной пріѣхала моя гувернантка, одѣтая какъ княгиня, и тоже прекрасно одѣтый джентльменъ, который дѣлалъ видъ, что ухаживаетъ за мной; я называла его кузеномъ, а нашъ законникъ намекнулъ имъ, что это мой женихъ.
Купецъ очень любезно принялъ насъ и аккуратно заплатилъ все, что слѣдовало по уговору; эта исторія стоила ему 200 фунтовъ, если не больше. При послѣднемъ нашемъ свиданіи дѣло его приказчика близилось къ концу и купецъ началъ сильно просить меня за него; онъ разсказалъ, что этотъ приказчикъ имѣлъ прежде свою лавку, что у него есть жена и много дѣтей и теперь онъ совершенно разоренъ, такъ что не можетъ ничѣмъ удовлетворить меня и готовъ на колѣняхъ вымолить у меня прощеніе.
