Альберто Моравиа - Дом, в котором совершено преступление
— Ну так что же в этом плохого? — спокойно спросила жена. — Там у них счастья слишком много, а у нас счастья нет, вот мы и покупаем его. Что ж тут особенного?
— Бабья болтовня! — в ярости пожал плечами старик. — Что значит покупать? Это значит тратить драгоценную валюту… Ту самую валюту, на которую мы могли бы купить зерна. Страна подыхает с голоду! Нам нужен хлеб. Нет уж, извините! А мы тратим те немногие доллары, что нам удается наскрести, на эту дрянь, это счастье!
— Но ведь счастье тоже нужно! — заметила дочка.
— Это излишество, — ответил старик. — Прежде всего надо думать о пропитании. Сначала хлеб, потом счастье… А тут все делается вопреки здравому смыслу: сначала счастье, потом хлеб.
— Фу, как ты горячишься! — благодушно возразила жена. — Согласна, тебе счастье не нужно. Но ведь не все же такие, как ты.
— Я, например… — осмелилась вставить дочка.
— Ты, например… — угрожающе перебил ее отец.
— Я, например, хотя бы для того, чтобы узнать, из чего оно сделано, это счастье… я бы с удовольствием купила ну хоть такое, самое маленькое, закончила дочка безнадежным тоном.
— Пошли, — мрачно и решительно заявил отец. — Пошли.
Обе женщины послушно дали увести себя прочь. Но старик уже вошел в раж:
— От тебя, Джованна, я этого не ожидал.
— Почему, папа?
— Потому что это все для спекулянтов, для богачей, для миллионеров… Государственный служащий не может и не должен стремиться к счастью. Если ты говоришь, что хочешь купить его, то этим только доказываешь, какая ты несознательная. Как можно… Квартиру мы снимаем, пенсии кое-как хватает на первые дни месяца, а ты… Нет, я в тебе разочаровался, право, разочаровался.
У дочери глаза были полны слез. Мать не вытерпела и вмешалась:
— Вот видишь, что ты за человек! Только и знаешь, что мучить ее. В конце концов, она молода и ничего еще в жизни не видела, что ж тут странного, если на счастье у нее глаза разгораются?
— Ничего… Ее отец обошелся без счастья, обойдется и она!
Они добрались уже до площади Рисорджименто. Но на сей раз старик, против обыкновения, не захотел переходить на другую сторону. Дойдя до магазина, он остановился, долго смотрел на витрину, потом сказал:
— Вы знаете, что я думаю? Что это подделка.
— С чего ты взял?
— Ах, да ведь я только вчера читал в газете, что вот такое крохотное счастье стоит в Америке — заметьте, в Америке! — несколько сот долларов. Как же может быть, чтобы его сбывали так дешево? Одна перевозка стоит дороже. Нет, это подделка, местное производство, нечего даже сомневаться!
— Но люди покупают, — осмелилась возразить мать.
— Чего люди не купят! Заметят дома через несколько дней… Жулики!
Прогулка продолжалась. Но Джованна глотала слезы и думала, что счастье, даже поддельное, пришлось бы ей по душе.
Первое сообщение о Земле
Перевод С. Ошерова
От специального корреспондента, присланного с Луны
Странное это место, Земля! Его населяют две расы, совершенно различные и духовно и даже, в известной мере, физически: племя людей, именуемых "богачами", и другое, именуемое "бедняками". Значение этих двух слов "бедняки" и "богачи" — неясно, а уточнить его нам не позволило слабое знание туземного языка. Наши сведения в подавляющем большинстве исходят от богачей, значительно более общительных, разговорчивых и гостеприимных, нежели бедняки.
Итак, богачи утверждают, что раса бедняков явилась неведомо откуда и обосновалась в стране еще в незапамятные времена, а с тех пор только то и делала, что производила на свет потомство, причем присущий этой расе тяжелый характер никогда не менялся. Всякий, кто узнает этот характер, не может не осудить его и обвинить хоть в чем-то богатых. Бедняки прежде всего не любят ни чистоты, ни красоты. Платье у них испачкано и залатано, жилища грязные, домашняя утварь обветшалая и грубая. Но ввиду странной извращенности вкусов они, судя по всему, предпочитают лохмотья новым тканям, битком набитые жильцами дома — виллам и особнякам, дешевую мебель — дорогим гарнитурам.
В самом деле, спрашивают богачи, кто может утверждать, что видел бедняка, хорошо одетого и проживающего в красивом доме, среди роскошной обстановки?
Мало того. Бедняки не любят культуры. Не так легко увидеть бедняка с книгой в руке, бедняка — посетителя музея или бедняка — слушателя в концерте. Бедняки ничего не понимают в искусстве и легко могут спутать олеографию с картиной великого художника, ремесленную статуэтку с творением Праксителя, уличную песенку с прелюдией Баха. Если бы это зависело от бедняков, музы, утешительницы человечества, уже давно покинули бы мир. Развлечения бедняков, объясняют богачи, самые грубые, какие только могут быть: попойки, танцульки, игра в шары или в мяч, потасовки и тому подобное. Вот и выходит, утверждают богачи, что бедняки предпочитают невежество культуре.
Кроме того, бедняки терпеть не могут природу. В лучшее время года богачи обычно уезжают из города: кто в горы, кто к морю, кто на дачи. Они наслаждаются лазурью морской воды, чистым воздухом, уединением горных высот; Они закаляют свое тело и свой дух. А бедняки ни за что не желают покидать зловонных городских кварталов, где они живут. Смена времен года оставляет их равнодушными, они не чувствуют потребности смягчить холод теплом, а зной прохладой; они предпочитают морю — городские бассейны, дачной местности заваленные нечистотами пригородные луга, горам — плоские крыши собственных домов. Но как же это можно — не любить природу? — спрашивают богачи.
Если бы бедняки, оставаясь в городе, еще вели светскую жизнь! Но нет, не тут-то было: кажется, они даже не знают, что можно собираться где-нибудь, кроме так называемых заводов. И, представьте себе, эти заводы — самое мрачное из всего, что только можно вообразить: хмурые коробки из бетона и стекла, набитые грохочущими машинами, дымные, грязные; зимой в них мороз, летом жара.
Есть, правда, бедняки, которые живут не в городах, а в глуши деревень. Их единственное занятие и, надо полагать, единственное развлечение переворачивать грубыми и тяжелыми железными орудиями пласты земли, от зари до зари, круглый год — и под палящим солнцем и под проливным дождем. Подумать только, говорят богачи, ведь в этом мире есть столько других занятий, куда более интеллектуальных и приятных!
Еще одна разновидность бедняков, самых чудаковатых, предпочитает солнцу потемки, небу недра земли. Они спускаются в бездну глубочайших подземных ходов и там, во тьме, развлекаются тем, что откалывают глыбы камня. Такие подземные ходы называются "шахтами". Никому из богачей никогда не придет в голову спуститься в шахту.
Все эти занятия бедняки называют термином "работа"; вот еще одно слово, таинственное значение которого никак не поддается расшифровке. Бедняки так привязаны к этой своей "работе", что в тех случаях, когда по не выясненным нами причинам заводы остаются запертыми, а шахты бездействуют, они протестуют, кричат и угрожают мятежом и насилиями. Как это все понять? говорят богачи. Разве не легче и не приятнее было бы собраться в какой-нибудь уютной гостиной, в добропорядочном клубе?
Мы не говорим уже о столе бедняков. Для них не существует восхитительных деликатесов, старых вин, изысканных сладостей. Они предпочитают им такую грубую пищу, как фасоль, лук, репа, картофель, чеснок, черствый хлеб. В тех редких случаях, когда они соглашаются есть мясо или рыбу, они наверняка выберут, можете не сомневаться, самую костлявую рыбу, самое жесткое мясо. Вино им нравится только самое кислое или же водянистое. Они не любят ранних овощей, не едят горошка, пока он не станет мучнистым, ждут, пока артишоки и спаржа станут жесткими и волокнистыми. Одним словом, невозможно заставить их оценить прелести хорошей кухни.
А что можно сказать о табаке бедняков? Глупцы! Они пренебрегают изысканными изделиями востока и еще более приятными на вкус дарами Америки и курят какую-то черную дрянь, такую крепкую, что она только вызывает кашель и не доставляет ни малейшего удовольствия. О душистой гаванской сигаре, легкой турецкой сигарете бедняки не имеют ни малейшего представления.
Еще одна странность бедняков: их ничуть не тревожит собственное здоровье. Как же можно думать иначе, если видишь, что они совершенно не обращают внимания на непогоду и пренебрегают лечением, если заболевают. Они не покупают лекарств, не ездят в санатории, не соглашаются даже пролежать в постели столько дней и месяцев, сколько это необходимо.
Богачи объясняют, что бедняков заставляет так небрежно относиться к своему здоровью все то же нелепое стремление не пропускать ни одного дня на заводе, в шахте или на пашне. Это необъяснимо, но это так: подлинная причина именно такова.
