Кнут Гамсун - Новая земля (Новь)
Тидеманъ направился къ двери, она пошла вслѣдъ за нимъ, глаза ея широко были раскрыты.
"Накажи меня", крикнула она ему: "умоляю тебя, будь милосердъ, и я буду тебѣ благодарна. Не уходи; я вижу только тебя одного; я люблю тебя. Когда я здѣсь, изъ окна, слѣжу за тобой, я все еще стою и жду еще послѣ того, какъ ты завернулъ за уголъ; и взявъ работу, я все еще оборачиваюсь къ окну, чтобъ посмотрѣть, дѣйствительно ли ты исчезъ. Не отталкивай меня, Андрей, не отталкивай меня окончательно! Будь терпѣливъ, я задерживаю тебя, но я еще никогда не испытывала такого страха, какъ сейчасъ, послушай меня только минутку, да, я была невѣрна. Я знаю, что для меня нѣтъ надежды. Да, но если бы ты захотѣлъ только попробовать, только попробовать… ну скажи что-нибудь… нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, ты уходишь"…
"Было время, ты не обращалась ко мнѣ, когда тебѣ это было нужно"…
"Нѣтъ, но теперь это иначе. Ты околдовалъ меня. Могу я бытъ твоей, Андрей?"
Пауза.
Онъ открылъ двери. Она все еще стояла съ вопросомъ въ глазахъ.
"Нѣтъ, зачѣмъ ты смотришь на меня такъ? До чего ты хочешь меня довести", сказалъ онъ, уже уходя. "Приди въ себя, не думай больше объ этомъ. Ты знаешь въ продолженіе послѣднихъ годовъ ты искала утѣшенія гдѣ-то на сторонѣ, ты постоянно находила другихъ, къ кому ты обращалась, я для тебя не годился. Но вѣдь я также не такъ убогъ, Ханка, чтобы и дальше быть твоей тряпкой. Я постараюсь сдѣлать все возможное для дѣтей, ничего большаго ты отъ меня требовать не можешь".
Она сдалась. А когда онъ ушелъ, она молча протянула вслѣдъ ему руки и продолжала такъ стоять. Она слышала его шаги въ прихожей, потомъ на лѣстницѣ; онъ остановился на минутку внизу въ сѣняхъ, какъ будто задумался, куда ему итти; Ханка быстро подбѣжала къ окну, но въ ту же минуту она услышала, что онъ пошелъ въ контору. Потомъ все стихло.
Все погибло. Но развѣ можно было ожидать что-нибудь другое? Какъ она могла надѣяться и радоваться этой надеждѣ и день и ночь, цѣлый мѣсяцъ! Нѣтъ, нѣтъ, это было немыслимо. Онъ ушелъ, сказалъ, что ему нужно было сказать, и ушелъ; и онъ не хочетъ, чтобъ она оставалась здѣсь дольше съ дѣтьми…
На слѣдующій день фру Ханка переѣхала. Она сняла комнату по объявленіямъ газеты, первую попавшуюся комнату тамъ внизу, около крѣпости; она покинула свой очагъ утромъ; Тидеманъ уже вышелъ, она поцѣловала дѣтей и долго плакала; потомъ она собрала всѣ ключи въ конвертъ и написала письмо своему мужу; когда Тидеманъ вернулся домой, онъ нашелъ на столѣ эти ключи отъ шкаповъ и ящиковъ, она не забыла оставитъ даже ключъ отъ входной двери. А рядомъ съ ключами лежало прости, безъ злобы, безъ жалобы; каждое слово было благодарностью къ нему, просьбой о прощеніи. А затѣмъ: прости, я каждый день буду вспоминать о тебѣ съ благодарностью…
Тидеманъ снова вышелъ. Онъ ходилъ, бродилъ по улицамъ, спустился въ гавань и пошелъ далеко вдоль по набережной. Нѣсколько часовъ спустя онъ вернулся по той же самой дорогѣ. Онъ посмотрѣлъ на свои часы, былъ часъ. Онъ пошелъ къ морю. Тутъ онъ случайно наткнулся на Гольдевина.
Гольдевинъ стоялъ неподвижно на углу въ гавани и высунувъ только голову; когда онъ увидѣлъ, что Тидеманъ направляется прямо къ нему, онъ вышелъ на улицу и поклонился.
Тидеманъ разсѣянно посмотрѣлъ на него.
Гольдевинъ спросилъ:
"Извините пожалуйста, что это не господинъ Иргенсъ идетъ тамъ внизу, — вотъ господинъ въ сѣромъ?"
"Гдѣ? Да, кажется, по всей вѣроятности это онъ", отвѣчалъ Тидеманъ. И опять уставился на мостовую.
"А дама? Онъ идетъ съ дамой, это не фрекенъ Линумъ?"
"Дама? Да, мнѣ тоже кажется, что это фрекенъ Линумъ!"
"Но развѣ она не хотѣла сегодня уѣхать? Я какъ будто слышалъ… Она вѣрно передумала".
"Да", сказалъ Тидеманъ, "значитъ она сегодня не уѣдетъ".
Гольдевинъ быстро посмотрѣлъ на него, — онъ вѣрно помѣшалъ ему, Тидеманъ былъ занятъ своими собственными мыслями. Онъ вѣжливо поклонился и извинился, что помѣшалъ ему.
Тидеманъ пошелъ дальше.
VІ
Нѣтъ, Агата не уѣхала, какъ предполагала раньше. Ей вдругъ пришло въ голову, что нужно повезти домой какія-нибудь бездѣлушки маленькимъ сестрамъ и братьямъ; она не могла пріѣхать съ пустыми руками, а это требовало времени найти подходящія вещи. И, кромѣ того, это было очень занимательно ходить одной, самостоятельно и смотрѣть въ окна магазиновъ; весь день ушелъ на это, а около шести часовъ вечера, когда она со всѣмъ этимъ покончила, она встрѣтила Иргенса на улицѣ. Онъ отобралъ у нея свертки и пошелъ провожать ее. Наконецъ, они взяли экипажъ и поѣхали за городъ. Было свѣтло и пріятно.
Нѣтъ, она не должна уѣзжать на слѣдующій день. И къ чему это? Одинъ день больше или меньше не имѣетъ значенія. И Иргенсъ сказалъ ей прямо въ лицо, что его денежныя обстоятельства очень грустныя въ данную минуту, иначе онъ непремѣнно проводилъ бы ее… нѣтъ, нѣтъ, если и не въ одномъ купэ съ нею, то по крайней мѣрѣ, въ одномъ поѣздѣ, чтобы до послѣдней минуты бытъ близко къ ней. Но какъ онъ уже сказалъ онъ черезчуръ бѣденъ для этого.
Она слушала его. Но вѣдь это просто стыдно, что этому человѣку такъ плохо приходится. Она, конечно, не взяла бы его съ собой, — нѣтъ. Какое впечатлѣніе производитъ на нее то, что онъ такъ откровенно говоритъ о своихъ дѣлахъ. Онъ не старался казаться лучше, чѣмъ онъ есть; у него не было ложнаго стыда. Но ничѣмъ нельзя этому помочь.
"Я, впрочемъ, не знаю, насколько обезпечена здѣсь моя жизнь", сказалъ онъ улыбаясь. "Вы разсказали моему другу, Олэ, что я былъ непослушный по отношенію къ вамъ?"
"Это еще не поздно", отвѣчала она.
Нѣтъ, она ничего не разсказывала, вѣдь она же не ребенокъ. И кромѣ того, она теперь уѣзжаетъ домой, — и конецъ всей исторіи.
Они велѣли извозчику остановиться и они вышли изъ экипажа; они пошли дальше по дорогѣ и болтали, смѣясь и шутя; онъ просилъ ее простить ему его безразсудство прошлаго раза, но этимъ онъ не хочетъ сказать, что онъ забылъ, или что онъ въ состояніи забыть это. На видъ онъ былъ спокоенъ и ничего не говорилъ такого, что можно было принятъ за опрометчивыя слова.
"Я люблю васъ", сознался онъ: "но я понимаю, что это безцѣльно! У меня осталось одно, что меня привязываетъ къ жизни, это — мое перо. Я порой буду писать къ вамъ стихи, и вы не должны на это сердиться. Во всякомъ случаѣ, это не зависитъ ни отъ кого другого, какъ только отъ васъ". И онъ тутъ же спросилъ ее: "Вы недавно сказали, что я долженъ дать вамъ время, вы просили о времени, что вы хотѣли этимъ сказать? Или это были одни слова?"
"Да".
Они пошли дальше и вышли на полянку. Тогда Иргенсъ началъ говорить съ оживленіемъ о синихъ лѣсахъ, о холмахъ, о рабочемъ, который тамъ вдали нагибался и чинилъ заборъ. Агата была благодарна ему; она видѣла, что онъ дѣлаетъ все возможное, чтобъ сдерживаться, онъ не хотѣлъ тревожить ее, она цѣнила это. Онъ сказалъ даже съ грустной улыбкой, что если бы ему не было стыдно, то онъ съ удовольствіемъ записалъ бы нѣсколько строкъ, которыя только что пришли ему въ голову: но пусть она не думаетъ, что это — аффектація.
И Иргенсъ записалъ нѣсколько строкъ.
Она заглянула черезъ плечо, хотѣла видѣть, что онъ пишетъ, наклонилась къ нему и, улыбаясь, съ любопытствомъ попросила позволенія посмотрѣть.
"Да, охотно! Да, это просто пустякъ, она можетъ смотрѣть. Ничего путнаго изъ этого не выйдетъ, пока онъ не придетъ домой и не сядетъ за столъ; тогда можетъ бытъ ему и повезетъ, если все пойдетъ хорошо. Нѣтъ, когда онъ не одинъ, тогда ничего изъ этого не выходить.
— Но у него нѣтъ ничего такого, что онъ могъ бы прочесть?
— Нѣтъ, ничего. Кромѣ того, онъ никогда не читаетъ вслухъ, никогда. Еще ни одинъ человѣкъ этого не слыхалъ; это было противъ его принциповъ; пустъ это дѣлаютъ другіе.
Она соглашалась съ нимъ.
"Знаете ли вы, между прочимъ", сказалъ онъ: "теперь, когда вы стояли такъ близко ко мнѣ, почти прикасаясь ко мнѣ головой, я просилъ васъ въ душѣ, остаться такъ стоять, и вотъ, почему я такъ долго уклонялся показать вамъ написанное".
"Иргенсъ", сказала она вдругъ взволнованнымъ голосомъ: "что было бы, если бъ я сказала — да?"
Пауза.
Они посмотрѣли другъ на друга.
"Было бы то, что… что вамъ пришлось бы сказать — нѣтъ — тому другому".
"Да… Но теперь это слишкомъ поздно, да, слишкомъ поздно… Объ этомъ и думать нельзя… Если это можетъ васъ утѣшить… Не вы одинъ смущены… я хочу сказать, вы дороги мнѣ, но тѣмъ не менѣе…"
Къ этому отвѣту онъ отнесся такъ радостно. Онъ схватилъ ея руку и пожалъ ее молча съ счастливымъ взглядомъ и въ то же самое мгновеніе онъ оставилъ ее.
И такъ они шли по дорогѣ; никогда еще они не были такъ близки другъ другу; когда они подошли къ новому забору, работникъ посмотрѣлъ на нихъ и снялъ шапку. Потомъ они постояли передъ какими-то воротами, посмотрѣли минутку другъ на друга и, не говоря ни слова, повернули обратно. Не говоря ни слова.
