Лев Мей - Стихотворения
Ты скажешь: "Он меня любил! "
(30 сентября 1840 г.)
ИЗ ФАНТАЗИИ "МЫСЛИ И ЗВУКИ"
В то время, когда ты по пучинам бездонным
Пространства не плавал эфир голубой,
Когда не вились пред миров миллионом
Орбиты воздушной, незримой стезей,
Когда не кружились вокруг солнцев планеты,
И солнцы не рдели лучистым венцом,
Когда средь миров пилигримки - кометы
Эфир не браздили огнистым хвостом, -
В то время на месте вселенной чудесной
Был хаос; тьма с холодом, свет с теплотой,
С ничтожеством атомы жизни небесной,
Движение с шумом, с молчаньем покой.
Тот хаос, начальное жизни движенье,
Давно уж разлился в пространстве пустом,
И день отдаленный - хаоса рожденье
Запомнит лишь вечность с всесильным творцом.
Посреди стихий хаоса
Звуки чудные лились,
И за ними вслед неслося
Быстро эхо вдаль и ввысь;
Вторят им его отзывы,
И гармонией живой
Полна звуков переливы.
Дышит звуков резвый рой
Прихотливою игрой.
Звуки быстры, звуки вольны,
То гремят, то вдруг замрут,
И мелодией текут
Их невидимые волны.
Но живящей мысли нет
В этих звуках; не согрета
Мыслью речь, и им ответа
Черный хаос не дает.
Для исчадья тьмы и света
Непонятен их язык,
Он к их речи не привык,
И в хаосе том летает
Одинаково звуков рой -
И на речи их порой
Только эхо отвечает.
Быстрее взгляда, легче тени
В хаосе резвою, игривою толпой
Носились мысли, рой видений,
Эфирный рой.
Лететь ли вдаль, подняться ввысь ли,
Иль потонуть в пространстве глубине,
Луч света перегнать? - Везде поспеют мысли,
Везде оне!
Знакомо все им: свет, что блещет златом,
И тьма и звук - весь хаос им открыт,
И вещества малейший атом
От них не скрыт.
Но звуки мысль немая не одета,
Речь в звуки стройные облечь
Не может мысль, - и остается без ответа
Немая речь
И одинокие летают мыслей хоры
В хаосе легкою, незримою толпой
И лишь с творцом немые разговоры
Ведут порой.
Здесь ха'оса на крылах
Вечности и силы
Божий дух парил - и мрак
Рассекал унылый.
Вдруг свет дивный засиял
В сумраке отчизны:
То ничтожество воззвал
Бог к чудесной жизни.
Волны света разлились
В выси голубые,
Дивно атомы слились
В массы огневые,
Округлилися шары,
В краски облеклися,
И блестящие миры
В небе понеслися.
И перстом он начертил
Тем мирам орбиты,
Атмосферой их покрыл,
В чудный свет повитой;
Высь светилами зажглась,
Поплыла планета,
Быстрым вихрем пронеслась
Резвая комета -
Пилигримка меж светил -
По струям эфира,
И луч солнца осветил
Все пространство мира.
И в кругу миров земля,
Слову божьему внемля,
Быстро понеслася.
В тени, краски и цвет'а,
В ткань из света повит'а,
Дивно обвилася
Атмосфера вкруг земли,
На земном челе легли
Воды голубые,
Разостлалась вдоль лугов
Из деревьев и цветов
Ткани дорогие.
По лазурным небесам
Полетели тучи,
И поднялся к облакам
Темный лес дремучий.
Над челом лазурных вод
Встала гор громада
И сдержал неба свод
Твердой колоннадой…
(1840-1841?)
ПЕСНЯ ЛИЦЕИСТА
Жажда познаний -
Цель всех желаний,
Цель всех забот!
Свет просвещенья -
Вот от ученья
Сладостный плод!
Други и братья!
Тост за занятья
Выпьем скорей!
С ними нет скуки -
Бокал за науки!
Бокал за лицей!!.
Кровь заиграла,
Блещет бокала
Чистый хрусталь;
Во взорах отвага,
Други! За влагу
Жизни не жаль!
Влаги вскипевшей,
Пробки взлетевшей
Сладостен звук.
Сок золотистый
Для лицеиста
Лучше наук…
Вдали кипенье
Для наслажденья,
Други, дано!
Кверху бокалы,
И старый и малый!
Вино за вино!!
Мрак полуночи,
Черные очи
Груди волна,
Локон душистый -
Для лицеиста
Лучше вина!
Сердце пылает,
В жилах играет
Бурная кровь!
Век наш кроток -
Бокал за красоток!
Бокал за любовь!
Дружбы священной
Огнь незабвенный
В сердце горит.
Друг наш в несчастьи -
Смолкли все страсти;
Мир весь забыт!
В час наслажденья,
В час огорченья -
Друга зови!
Дружбы огнь чистый
Для лицеиста
Лучше любви.
В жизненном море,
В бедствии, в горе,
В счастьи равно -
Друг крепче стали:
Кипи же в бокале
За дружбу, вино!!.
(1840-1841?)
МОСКВА
(отрывок)
Там, за синей цепью гор,
За широкими полями,
Где усталый видит взор
Только землю с небесами - там спит город - великан,
На холмы облокотившись,
К долам низменым склонившись,
Завернувшися в туман;
Весь из куполов, блистает
На главе венец златой;
Ветер с поясом играет,
С синим поясом - рекой,
То величья дочь святая,
То России голова,
Наша матушка родная,
Златоглавая Москва!
Ожила небес равнина,
Вот помчалася заря,
В колеснице из рубина,
Серебра и янтаря;
Пробрал'ась, среди тумана,
К граду огненной тропой
И коснулась великана
Бледно-розовой рукой…
(1840 - 1841?)
"Братья, помните ль, бывало…"
Братья, помните ль, бывало,
Как нередко удирало
Человек пять - шесть из нас
Прямо в Питер, не спросясь.
Едешь… Холодно… Ни слова,
Но тепло у Поляковой.
Вот застава. Где билет?
Удалося!.. "Правда ль, нет? "
(1841?)
ПРОЩАНИЕ ЛИЦЕИСТА СО ШПАГОЮ
Прости, моя шпага, подруга моя,
Теперь ты всего мне дороже:
С тобой обручился за песнию я,
За песней расстанемся тоже.
Тебя не в купели, дитя, я крестил -
В разгульной и пламенной жженке,
И сам я тебя восприемником был,
Моя нареченная женка!
Мы жили согласно, и знаешь сполна
Ты все лицеиста проказы,
Тебе изменял я для карт, для вина,
А ты не сердилась ни разу.
Тебе я неверен был; часто до слез,
До слез мне завидно бывало,
Когда, моя шпага, твой медный эфес
Атласная ручка ласкала.
Ты помнишь, где были с тобой мы? Молчи!
Та тайна меж нами осталась.
Зачем знать другим, как кипели Аи,
Как Саша со мной целовалась?
Ты помнишь - довольно! Да что, не таи,
Мы оба с тобою краснели,
Ты, шпага, от жженки, а я от любви,
Мгновенья летели, летели…
Прости же, подруга, души не волнуй
Своей полосой серебристой -
Скорей нагол'о! И святой поцелуй
Прими твоего лицеиста.
(1841)
АЛЬБОМНЫЕ ЗАПИСИ, ПОСЛАНИЯ, ЭКСПРОМТЫ…
И ШУТКИ
Есть детская веселая игра - в портрет:
Люблю ее. - Вот вам один портрет.
Ее вы знаете; ей девятнадцать лет;
Невинно - весела, как все в такие лета,
А иногда тиха, задумчива, грустна,
Порой насмешлива, порой она тиха.
Огонь лазурный в глазах, светло-русый волос,
Лицо игривое, протяжный нежный голос…
Я любовался б ей, да слишком много глаз:
Не хочется мне к ней тесниться… за другими.
Самолюбивая и с чувствами живыми,
Ко всем внимательна она хоть день, хоть час…
А многие ее любили - и страдали…
Я кончил мой портрет: вы, верно, угадали.
(1848 - 1850?)
"Хоть делят горы нас и реки…"
Хоть делят горы нас и реки,
Я не томлюся, не крушусь,
Но ныне, присно и вовеки,
Тебе, о ангел мой, молюсь.
Не мни же ты, что страстью плотской
Я уязвлен, мой дух пленя;
Нет: богоматери Колоцкой
Ты, дева, выше для меня.
(1851)
(A. la Heine)
От волненья то бледен, то красен,
Скрыть тревоги души не умея,
Иерей был вполне ипостасен;
А она - божество иерея,
Улыбаясь ему идеально
И молчала, и взгляд свой покорный
К потолку возводила печально,
Или в землю глядела упорно.
Он уехал… Она с ним прощалась!
На дворе была темень и слякоть…
Засмеяться она попыталась,
Но в душе ей хотелося… плакать.
(1851)
(В альбом С. Н. Степанову)
Манит даль запретная;
Широк'о в выси…
Пташечка вылетная,
Бог тебя спаси!
(25 декабря 1858 г.)
(В альбом жене)
Я не пошел с тобою в храм сегодня,
Чтоб не видать тебя с бесмысленной толпой,
Но взорами души стремиться за тобой
И видеть ангела у алтаря господня.
(1853)
(В альбом жене)
Альбом мой наполнен: все врезано, вклеено;
Хотела еще бы хоть строчку от Мея, но…
Но - фи! - говорит он мне: - фи!
Меня то не тронь уж, Софи!
(1858)
ВАС. СТЕП. КУРОЧКИНУ
(ПО ПОВОДУ ПЕРЕМЕНЫ НАЗВАНИЯ "МОЛНИЯ" НА "ИСКРА")
Проиграна иск Ра -
Назвалася Волга.
Пусть же ваша "Искра"
Процветает долго.
(1858)
(В. Р. ЗОТОВУ)
Пишется в пот'у лица
Старое, да заново:
