Джеффри Чосер - Кентерберийские рассказы
570 Телег немало; зноя иль мороза
Он не боялся, скромен был и тих
И заповедей слушался святых,
Будь от того хоть прибыль, хоть убыток,
Был рад соседа накормить досыта,
575 Вдовице брался землю запахать:
Он ближнему старался помогать.
И десятину нес трудом иль платой,
Хотя имел достаток небогатый.
Его штаны кругом в заплатах были.
580 На заморенной ехал он кобыле.120
И Мельник ехал с ними — ражий малый,
Костистый, узловатый и бывалый.
В кулачных схватках всех он побеждал
И приз всегда — барана — получал.121
585 Был крепок он и коренаст, плечом
Мог ставню высадить, вломиться в дом.
Лишь подзадорь — и, разъярясь, как зверь,
Сшибить он с петель мог любую дверь.
Лопатой борода его росла
590 И рыжая,122 что лисий мех, была.
А на носу, из самой середины,
На бородавке вырос пук щетины
Такого цвета, как в ушах свиньи;
Чернели ноздри, будто полыньи;
595 Дыханьем грудь натужно раздувалась,
И пасть, как устье печки, разевалась.
Он бабник, балагур был123 и вояка,
Кощун, охальник, яростный гуляка.
Он слыл отчаянным лгуном и вором:
600 В мешок муки умел подсыпать сора
И за помол тройную плату взять.
Но мельник честный — где его сыскать?124
Взял в путь он меч и щит для обороны;
В плаще был белом с синим капюшоном.
605 Он на волынке громко заиграл,125
Когда поутру город покидал.
Был рядом с ним, удачливый во всем,
Судейского подворья Эконом.126
На всех базарах был он знаменит:
610 Наличными берет он иль в кредит
Всегда так ловко бирки он сочтет,127
Что сливки снимет и свое возьмет.
Не знак ли это благости Господней,
Что сей невежда Богу был угодней
615 Ученых тех, которых опекал
И за чей счет карман свой набивал?
В его подворье тридцать клерков жили,128
И хоть меж них законоведы были,
И даже было среди них с десяток
620 Голов, достойных ограждать достаток
Знатнейшего во всей стране вельможи,
Который без долгов свой век бы прожил
Под их опекой вкрадчивой, бесшумной
(Будь только он не вовсе полоумный), —
625 Мог эконом любого околпачить,
Хоть научились люд они дурачить.
Тщедушный ехал рядом Мажордом.129
Он щеки брил, а волосы кругом
Лежали скобкою, был лоб подстрижен,
630 Как у священника, лишь чуть пониже.
Он желт и сух, и сморщен был, как мощи,130
А ноги длинные, что палки, тощи.
Так овцам счет умел вести он, акрам
И так подчистить свой амбар иль закром,
635 Что сборщики все оставались с носом.131
Он мог решать сложнейшие вопросы:
Какой погоды ждать? И в дождь иль в зной
С земли возможен урожай какой?
Хозяйский скот, коровни и овчарни,
640 Конюшни, птичник, огород, свинарни
У мажордома под началом были.
Вилланов132 сотни у него служили.
Он никогда не попадал впросак.
Пастух ли, староста, слуга ль, батрак —
645 Всех видел он насквозь, любые плутни
Мог разгадать, лентяи все и трутни
Его страшились пуще злой чумы:
За недоимки не избыть тюрьмы,
В уплату ж все имущество возьмет,
650 В своем отчете дыры тем заткнет.
Он сад развел и двор обнес свой тыном,
В усадьбе пышной жил он господином.
Милорда своего он был богаче.
Да и могло ли быть оно иначе?
655 Умел украсть, умел и поживиться,
К хозяину умильно подольститься,
И лорда деньги лорду он ссужал,
За что подарки тут же получал.133
А впрочем, ревностный он был работник
660 И в молодости преизрядный плотник.
Коня он взял за стать и резвый ход,
Конь серый в яблоках, а кличка: «Скотт».134
Жил в Норфолке почтенный мажордом,
Под Болдсуэллом,135 коль слышали о нем.
665 Хоть ржав был меч, но, как пристало тану,136
Его носил он; синюю сутану,137
Как рясу, подобрал, в седле согнулся
И до конца в хвосте у нас тянулся.
Церковного суда был Пристав c нами.138
670 Как старый Вакх, обилен телесами,
Он угреват был, глазки — словно щелки.
И валик жиру на багровой холке.
Распутен и драчлив, как воробей,139
Пугал он красной рожею детей.140
675 И весь в парше был,141 весь был шелудивый;
А с бороды его, с косматой гривы
Ни ртуть, ни щелок, ни бура, ни сера
Не выжгли бы налета грязи серой,
Не скрыли бы чесночную отрыжку
680 И не свели бы из-под носа шишку.
Чеснок и лук он заливал вином
И пьяным басом грохотал, как гром.
Напившись, он ревел в своей гордыне,
Что изъясняется-де по-латыни.
685 А фраз латинских разве три иль две
В его тупой застряли голове
Из формул тех, что много лет подряд
В суде при нем твердили и твердят
(Так имя Вальтер142 повторяет бойко
690 Хозяином обученная сойка).
А вот спроси его и, кроме дури,
Одно услышишь: «Questio quid juris?»143
Прожженный был игрок он и гуляка,
Лихой добытчик, дерзкий забияка.
695 За кварту эля он бы разрешил
Блудить пройдохе, хоть бы тот грешил
Напропалую, с простака ж он шкуру
Сдирал, чтоб рот не разевал тот сдуру.
Найдя себе приятеля по нраву,
700 Его учил церковному он праву:
Как отлучением пренебрегать,
Коль в кошельке не думаешь скрывать
Свои деньжонки. «Каждому понятно,
Что рай никто не обретет бесплатно.
705 И ты себя напрасно, друг, не мучь.
Скрыт от викариева144 рая ключ
В твоей мошне». Он в этом ошибался:
Насколько б человек ни заблуждался,
Но хоть кого на верный путь направит
Викарьев посох иль «Significavit».145
Знал молодежь во всем он диоцезе146
И грешникам бывал не раз полезен:
Им в затруднениях давал совет.
Был на челе его венок надет
715 Огромный, словно с вывески пивной.147
В руках не щит был — каравай ржаной.
С ним Продавец был индульгенций148 папских,
Он приставу давно был предан рабски.149
Чтобы его получше принимали,
720 Он взял патент от братства Ронсеваля.150
Теперь, с товаром воротясь из Рима,
Он, нежной страстью к приставу томимый.
Все распевал: «Как сладко нам вдвоем!» —
Своим козлиным, жидким тенорком,151
725 И друг его могучим вторил басом,
Мог голос зычный спорить с трубным гласом.
Льняных волос безжизненные пряди
Ложились плоско на плечи,152 а сзади
Косичками казались, капюшон
730 Из щегольства давно припрятал он
И ехал то совсем простоволосый,
То шапкой плешь прикрыв, развеяв косы
По новой моде — встречным напоказ.
В тулью был вшит Нерукотворный Спас.153
735 Он индульгенций короб, с пылу с жару,
Из Рима вез по шиллингу за пару.
Глаза его, как заячьи, блестели.
Растительности не было на теле,
А щеки гладкие желты, как мыло.
740 Казалось, мерин он или кобыла,154
И хоть как будто хвастать тут и нечем —
Об этом сам он блеял по-овечьи.
Но что касается святого дела —
Соперников не знал, скажу я смело.
745 Такой искусник был, такой был хват!
В своем мешке хранил чудесный плат
Пречистой Девы и клочок холстины
От савана преславныя кончины.
Еще был крест в цветных камнях-стекляшках,
750 Была в мешке и поросячья ляжка,155
С их помощью, обманщик и нахал,
В три дня он денег больше собирал,
Чем пастырь деревенский за полгода
Мог наскрести с голодного прихода;
755 И, если должное ему воздать, —
Умел с амвона156 петь он, поучать.
Умел и речь держать пред бедным людом,
Когда по церкви с кружкой шел иль с блюдом.
Он знал, что проповедью, поученьем
760 Народ склонить нетрудно к приношеньям.
И на амвоне, не жалея сил,
Он во всю мочь акафист голосил.
Теперь, когда я рассказал вам кратко,
Не соблюдая должного порядка,
765 Про их наряд, и званье, и причину
