Готфрид Келлер - Мартин Заландер
Заландер придерживался среднего пути, то бишь отвергал контакт с общественным переворотом, но полагал необходимым облегчить и улучшить положение посредством национализации всевозможных вещей в их нынешних формах и, стало быть, занял позицию, которую еще несколько лет назад оспаривал, а тогдашние приверженцы уже готовы были оставить как устаревшую.
Между тем и они покамест мало-помалу шли на уступки и принимали все предложенное к практическому исполнению; в общинах и в Конфедерации царил один и тот же настрой, повсюду выделяли средства на вспомоществование и культуру; Мартин Заландер без устали содействовал этому, продвигая в жизнь новые изобретения.
Зятья порой выступали как его адъютанты: повсюду, где бы ни очутились, они подбрасывали народу в общинах собственные его идеи или такие, какие он поддерживал, и поступали означенным манером даже там, где никто думать не думал о новой безвозмездности, сиречь общественном благодеянии, каковое вдруг оказывалось безотлагательно важным.
Мария искренне восхищалась добросердечием Мартина, который с удовольствием занимался этой деятельностью. Однажды она нашла в старом его сюртуке записную книжицу с выдержками из бюджета и государственных финансовых отчетов.
— Ты не искал эту книжицу? — спросила она, показывая ее ему. — Она лежала в кармане старого черного сюртука, который ты уж год как не надевал.
Заландер глянул на книжку:
— Хм, в самом деле, я ее не искал! Теперь в ней уже нет особой надобности; во-первых, я довольно неплохо в этом разобрался, а во — вторых, вскоре там должна произойти передвижка. Передвижка — вообще-то скверное слово, к которому прибегают тайные социалисты, когда мирно и стыдливо намекают, куда целятся. Тогда они говорят: та или иная передвижка, без сомнения, состоится, это лишь вопрос времени!
— Но ты-то что под этим подразумеваешь?
— Я? Я, видишь ли, подразумеваю приблизительно вот что: в силу властного поступательного движения эпохи расходы по всем статьям так растут, что доходы уже их не покрывают; если, к примеру, общины желают надлежащим образом разрешить поставленные перед ними задачи, то нагрузка окажется для них неподъемной, и государство, то бишь кантон, должно их выручить, уступить толику своих доходов. Поскольку же кантонам самим приходится справляться с повышенными задачами, а налоги до бесконечности увеличивать нельзя, они вынуждены обращаться к Конфедерации, которой должно дать согласие на значительные расходы, коль скоро она намерена исполнить свои высокие обязанности. Доходы Конфедерации в свою очередь не неисчерпаемы, вдобавок одновременно растут и ее собственные рутинные расходы. Стало быть, нам надобно искать новые источники и обеспечивать средства, необходимые ей для всего этого.
— Это же сущий хоровод! — рассмеялась Мария. — Веселый и одновременно хитрый, как я понимаю! Или иначе: мы вроде как тот человек, что целый день перекладывает кошелек из одного кармана в другой, а в итоге воображает, будто у него целая сотня кошельков, и покупает все, что хочет. Разве не так?
Не вполне так, милая! Но подробнее объяснить сейчас не могу, это ведь национальная экономика! Народное хозяйство, как говорится!
Однако любимой его сферой было народное воспитание; тут он чувствовал себя поистине в родной стихии, почитая своим долгом загладить ранний уход из школьного ведомства. В своем священном рвении он бессознательно подражал еврейским лавочникам, которые при торге заламывают до того высокую цену, что уж в умеренной-то совершенно уверены. Но идеал, над каким он трудился, был для него столь непоколебим, что он всерьез верил в достижимость намеченных высот! Каждой из постоянно возникающих закавык он уделял внимание, помогал скруглить ее, облечь в приемлемую форму, а затем со всем своим влиянием отстаивал в надзорных ведомствах, где заседал, в обществах и при всяком удобном случае в Большом совете.
— Я все же надеюсь увидеть, — однажды сказал он жене, — что ни один из наших юношей в городах и селах не покинет государственные школы прежде, чем ему сравняется двадцать лет.
— Чем же они будут так долго заниматься?
— Учиться и еще раз учиться! Упражняться снова и снова! Сама подумай, сколько накапливается материала! Как только мы добьемся для детей до пятнадцати лет ежедневного посещения школы и введем всеобщее школьное обучение второй ступени, то начнем совершенствовать обучение в математических дисциплинах, в письменной стилистике, в знании анатомии и в гигиене, в краеведении и истории. Постоянные занятия гимнастикой и военными экзерцисами уже включены в обязательную программу, но нуждаются в улучшении, особенно стрелковые упражнения должно начинать раньше и проводить в большем количестве. Разумеется, наряду со всем этим — уроки пения и музыки, последнее, коль скоро в общине достаточно мальчиков, одаренных к игре на духовых инструментах, сиречь носителях нынешней народной музыки…
— Слава Богу, все это мне более всего по душе! — перебила Мария рассуждения мужа и его расхаживания по комнате.
Он замер:
— Почему?
— Ах, коли вы знаниями человеческого тела и регулярной заботой о здоровье превратите добрый народ в сущих ипохондриков, то с помощью народной музыки он вновь отлично повеселеет. Да и демократизация искусства, о которой ты — помнишь? — говорил на свадьбе наших дочерей, станет все больше оказывать свое благотворное воздействие! Впрочем, продолжай, будь добр!
— Я уже почти закончил. Ближе к двадцатому году жизни, скажем лет в восемнадцать, молодые мужчины получат гражданскую подготовку. Конституцию они еще детьми быстро пройдут в обычной школе, и в иных легкомысленных головах она наверняка изрядно поблекнет. Стало быть, надобно хорошенько ее освежить, а в заключение открыть их пониманию весь круг законодательства, аккурат перед тем как они начнут пользоваться демократическими правами и исполнять гражданские обязанности. Думаю, дел достаточно, чтобы заполнить это время! Поначалу, верно, будет непросто действовать равномерно и упорно, однако все непременно наладится, коли сами права не обернутся насмешкою! Кстати, чуть не забыл: попутно каждый юноша должен овладеть умением смастерить себе простенький стол или лавку, и опять-таки надо подумать, как это устроить!
— Хорошее дело, оно слегка поубавит спеси у нашего избалованного ремесленного сословия! С топором в дому обойдешься без плотника! — заметила г-жа Мария.
Мартин состроил столь же загадочную мину, что и жена, поскольку не знал, что она имела в виду, ведь означенное сословие аккурат находилось в скверном положении.
— Кажется, мой доклад не снискал полного твоего одобрения, — сказал Мартин, снова остановившись перед женою. — Слишком много всего, да?
Но Мария, с серьезным видом испытующе глядя на него, отвечала:
— Нет, дорогой мой! Напротив, мне в этой программе недостает кой-чего весьма важного, хотя, возможно, это сюда не относится и подлежит особому решению. Однако ж забывать об этом и не видеть этого нельзя!
— О чем ты? Может, об обязательной кулинарной школе за государственный и общинный счет? Но таковая предусмотрена программой воспитания девочек, которую тоже планируется рассмотреть. Без сомнения, тебе предложат войти в соответствующую женскую комиссию, и как моя супруга ты не сможешь отказаться.
— Нет-нет, я не о том! Я имею в виду ужасный военный поход в Азию или в Африку, который швейцарцам придется предпринять, дабы завоевать себе армию тружеников-рабов или лучше целую страну, которая будет их поставлять. Ведь, если не ввести рабство, кто поможет бедным крестьянам в полевых работах, кто прокормит юношей? Или вы намерены держать их на жалованье, покамест им стукнет двадцать и они будут сведущи во всем, кроме труда, не считая смастеренных стола и лавки?
— Мария, ну что ты такое говоришь? — сказал Мартин, у которого даже лоб покраснел, Нынче ты отвечаешь на мое почтительное доверие сплошными сарказмами, да какими язвительными!
— Прости, Мартин! Я вовсе не язвительна, знаю ведь, как ты ко всему этому относишься! Мне просто немножко грустно, ибо я опять — таки знаю, что тебя ждет большое разочарование, а пережить его в наши годы уже не так легко, как раньше.
— В наши годы? С чего бы нам стареть, коли мы этого не желаем? Что же до иллюзий, то они ранят не больше, чем разноцветные мыльные пузыри, лопающиеся перед носом!
Так он сказал больше в шутку, чтобы развеять серьезный настрой жены, от которого ему стало не по себе. Ведь из многочисленных противников столь долгосрочной школьной программы ни один еще не отваживался высказаться подобным образом.
— Давай-ка оставим истории, которые тебе не в радость, — продолжал он, и поговорим о детях, чью свадьбу ты только что вспомнила. Я давно хочу тебя спросить, отчего совершенно не видно молодых жен. Или та либо другая заезжали в мое отсутствие? Раньше, на первых порах, они часто и с удовольствием встречались у нас, когда сопровождали мужей в город, но и этого давненько уже не случалось.
