Альваро Кункейро - Человек, который был похож на Ореста
И он показал на свои туфли с серебряными пряжками.
— Да они лаковые! — заметила ключница Модеста. — Точь-в-точь как у отца моей госпожи, земля ему пухом.
— Воевать в них нельзя, но уж больно хороши, — молвил блондин.
Солдаты ушли, и Модеста выглянула за дверь посмотреть, как они удаляются и не видно ли короля в сопровождении гонца. Однако последний явился один.
— А где же король?
— Я оставил его в саду отдохнуть на лавочке. Можно видеть сеньору?
— Она причесывается и сейчас спустится.
— Тогда я пойду за ним, пусть окажется здесь раньше, чем сеньора графиня. Он любит заранее подготовиться к встрече.
— Не поставить ли для него кресло?
— Наверное, его величеству это будет приятно.
— Я могу подложить ему подушку под ноги, — предложила ключница Модеста.
— Положи. Эти люди старой закваски любят церемонии. Да приготовь сладкой воды, от вина у него крапивница. Среди таких господ кого ни возьми — все на ладан дышат. Пойду за ним, надо проводить его и показать, где ступеньки.
— А он слепой?
— Это тайна. Цари сделаны из иного теста, чем мы. От них только и жди какого-нибудь сюрприза!
Гонец отправился за царем и вскоре явился вместе с огромным страшилищем в желтом камзоле. Эту интермедию Филон Младший озаглавил так:
ЦАРЬ И КРАСНОРЕЧИВЫЙ КАПИТАН
Интермедия
Модеста. Добро пожаловать, ваше величество!
Король. Привет! Усадите меня как следует и застегните камзол до колен.
Гонец. Готово, сеньор. Тут есть подушка для ног.
Король. Разуйте меня. Цари смотрятся лучше босыми.
Модеста. Я разую его. (Становится перед ним на колени и расшнуровывает высокие башмаки.) Если бы моя госпожа позволила, я бы надушила ваши ноги изысканными духами. У нее их целая полка, в основном сирийские.
Король. Ничего я не хочу! И ноги у меня в жизни никогда не пахли! Гонец, вставь мне глаза.
Гонец. Слушаюсь, ваше величество. (Засовывает руку во внутренний карман царского камзола, достает оттуда два стеклянных глаза и вставляет их на место, осторожно приподнимая веки.) Ну вот, готово.
Король. Поставьте передо мной светильник и проверьте, не косят ли.
Гонец (поднося к его лицу канделябр). Все в порядке. Вы выглядите весьма достойно.
Король. Это как раз то, что нужно. Мой взгляд должен внушать уважение, ведь я — солидный монарх. Все ли пуговицы застегнуты?
Гонец. До самых колен, ваше величество.
Модеста. Не желает ли сеньор утолить жажду?
Король. С тех пор, как я овдовел, я могу месяцами не притрагиваться к воде. Что слышно здесь о войне?
Модеста. Люди бегут, говорят, скоро кончится хлеб…
Король. Мне осталось лишь стать владыкой этих беглецов. Как жаль, что я потерял митру, а коня у меня украли. Даже королям не дают спокойно жить в наше время! Ни жены, ни детей, ни крова над головой и ни гроша в кармане! Кто ходит гам наверху?
Модеста. То моя сеньора, несравненная графиня, она идет поздороваться с вами.
Король. Пусть кланяется мне, гонец. По византийскому протоколу я на две ступени выше ее и еще не окончательно пал.
Донья Инес спускается по лестнице. Как всегда, в руке у нее цветок.
СЦЕНА IIТе же и донья Инес.
Донья Инес. Добрый вечер, ваше величество!
Король. Тебе следует поклониться, графиня.
Донья Инес (склоняясь в изысканном поклоне). Ваше величество, добро пожаловать в Пасо-де-Вальверде.
Король. Я хочу поцеловать тебе руку. Дай мне ее.
Донья Инес. Не могу, в одной руке моей роза, а в другой — колибри.
Король. Колибри? Какого он цвета?
Донья Инес. В здешних краях эти птички алые, а поют они лишь тогда, когда уходит зима, тает снег и начинают бить фонтаны.
Король. Я не вижу твоей птахи, мне очень жаль. Отпусти ее и дай руку. Смотри только, чтобы колибри не уселся мне на шапочку.
Донья Инес (делает вид, что отпускает птичку, ставшую предметом их беседы, и протягивает левую руку царю). Вот та рука, которую согревал мне колибри. Он вылетел за окно, в ночную мглу. Ему так нравится молодой месяц.
Король (гладя ее руку). Птичка так слабо согревала тебя. Левая рука твоя — тюльпан. Вот уже одиннадцать лет, как я овдовел. Когда мне было семь лет, меня женили на девятнадцатилетней толстухе. Родители всегда хотят все за тебя решать. После смерти жены я понял, что никогда не знал любви.
Гонец. Сеньора, однако, была веселого и легкого нрава. Она распевала арии из опер и умела покачивать тюрнюром не хуже парижских красоток.
Король. Уж не намекаешь ли ты, что она мне наставляла рога?
Гонец. Семилетний малыш ничего не смыслит в таки делах!
Король. Я не хочу умереть, не познав любви. Только это занимает мои мысли. Для начала мне надо научиться вести любовную беседу и вздыхать. Где-то наверняка найдется стройная красавица, ради которой стоит постараться! Куда подевался капитан?
Модеста. Человек в плаще и со шпагой?
Король. Он самый!
Модеста. Ваш капитан проходил здесь вечером с какими-то женщинами и обещал вернуться. Он показался мне знатным кабальеро, и я подала ему напиться из серебряного бокала.
Донья Инес (берет бокал и рассматривает его, поднеся к канделябру). Какие у него тонкие губы. Здесь на стекле отпечаток.
Король. Таковы женщины! Перед ними стоит сам король, а они разглядывают на стекле след губ капитана. А ведь этот человек у меня на жалованье, он мой слуга, охраняющий мою королевскую особу, и помрет с голоду, если я не буду платить ему. Каждый день на сон грядущий капитан читает мне рассказы о любви, ибо мое объяснение должно быть цветистым, когда наконец наступит решающий час. Сегодня я устал и могу отпустить его. Гонец, вынь мои глаза!
Гонец. Слушаюсь, ваше величество. Эти камни так прекрасны! (Вынимает его глаза и кладет их ему во внутренний карман.)
Донья Инес. Они блестели как индийские изумруды. Никогда в жизни столь прекрасные глаза не глядели на меня с таким изумлением.
Король (очень любезно). Они выдавали мои чувства, моя ласточка! Сейчас ты видела мои осенние глаза, но у меня есть еще летние и весенние. Все же царь не какой-нибудь нищий! Завтра, моя сеньора, я должен прочесть тебе один отрывок из рассказа о любви, вставив свои летние глаза, а ты тоже прочтешь мне что-то в ответ. Подумай, вот уже одиннадцать лет, как я вдов, и до сих пор государственные дела не давали мне даже приблизиться к женщинам.
Донья Инес (мило подтрунивая над ним). Мне по душе настоящие храбрые принцы! Я люблю стоять одна в открытом поле, когда кругом грохочет гром и сверкают молнии. Мужчина должен быть буйным ветром, иначе он немногого стоит, а ты, король, будешь прекрасной бурей.
Король. Если ты будешь говорить таким тоном, я не смогу уснуть сегодня! Что за прелестное создание! Наденьте мне ботинки, пожалуйста!
Донья Инес. С радостью. (Опускается на колени и обувает его.) Твои ноги словно два близнеца-сокола.
Король. Да, это благородные ноги, ноги царя-воина. Ты надела мне ботинки не на ту ногу: правый — на левую, а левый — на правую. Оставь, не надо трогать! Я принимаю сей таинственный знак расположения!
Пока донья Инес обувает царя, входит капитан и встает в дверях.
СЦЕНА IIIТе же и капитан.
Капитан. О ты, любовь-загадка, клубок, который никому не дано распутать!
Король. Капитан, куда ты подевался? Я уже собирался ложиться без тебя.
Донья Инес. Таинственные встречи в ночи, когда вот-вот взойдет луна!
Капитан. Встречи птиц в сумеречный час!
Король. Ты не учил меня такому приветствию!
Капитан (забыв о присутствии короля, обращается только к донье Инес). Птицы летят навстречу друг другу, держа в клювах ленты с написанными именами, а потом обмениваются этими лентами.
Донья Инес. Как робки слова!
Капитан. Как долго длится молчание, которому положит конец поцелуй!
Король. Капитан, приказываю повиноваться! Завтра же объясните мне сей параграф.
Капитан. Ваше величество, завтра мы проведем два урока.
