Халиль Джебран Джебран - СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ
Ибо мысль – птица в пространстве, которая хотя и может раскинуть крылья в клетке из слов, но не может взлететь.
Есть среди вас такие, что ищут многоречивого из страха перед одиночеством.
В молчании одиночества их глазам предстает их нагая суть, и они бегут прочь.
И есть такие, что невольно открывают в беседе истину, которой сами не понимают.
И есть такие, что хранят истину в себе, но не облекают ее в слова.
В сердце подобных им дух живет в размеренном молчании.
Где бы вы ни встретили друга – на обочине дороги или на рыночной площади, – пусть дух в вас движет вашими губами и повелевает вашим языком.
Пусть голос вашего голоса говорит уху его уха;
Ибо его душа будет хранить истину вашего сердца так же, как вспоминается вкус вина,
Когда цвет забыт и нет более сосуда.
О времени
И спросил астроном:
– Учитель, что скажешь ты о Времени? И он ответил:
– Вы хотите отмерять время безмерное и неизмеримое,
Вы хотите жить согласно часам и временам года и даже дух свой подчинить им.
Из времени вы хотите сделать ручей, чтобы сесть на берегу и следить за его течением.
Но вневременное в вас осознает вневременность жизни,
И знает, что вчерашний день – лишь память сегодняшнего, а завтрашний – его мечта.
И то, что поет и мыслит в вас, все еще пребывает в том первом мгновении, рассыпанном звездами в пространстве.
Кто из вас не чувствует, что сила его любви беспредельна?
Но кто при этом не чувствует, что сама любовь, хотя и беспредельна, заключена в средоточие его естества, а не тянется вереницей любовных мыслей и деяний?
И разве время не подобно любви – неделимой и неизмеримой?
Но если в своих мыслях вы должны отмерять время по временам года, пусть каждое из них объемлет все другие.
И да обнимет сегодняшний день прошедшее – памятью и будущее – страстным влечением!
О добре и зле
И просил один из старейшин города:
– Скажи нам о Добре и Зле. И он ответил:
– О добре в вас могу я говорить, но не о зле. Ибо что есть зло, как не добро, терзаемое голодом и жаждой.
Истинно, когда добро терпит голод, оно разыскивает пищу даже в темных пещерах, и когда оно жаждет, то не гнушается и затхлой водой.
Вы добры, когда вы одно с самим собою.
Но и когда вы не одно с собою, вы не злы.
Ибо поделенный дом – не логовище воров; это всего лишь поделенный дом.
И корабль без кормила может бесцельно блуждать среди коварных островов, но так и не пойти ко дну.
Вы добры, когда стараетесь дать от самих себя.
Но вы не злы, когда ищете пользы для себя.
Ибо когда вы рассчитываете извлечь пользу, вы всего лишь корень, что льнет к земле и сосет ее грудь.
Истинно, плод не скажет корню: «Будь таким, как я, спелым, сочным и вечнодающим от своего изобилия».
Ибо для плода давать – потребность, как получать – потребность для корня.
Вы добры, когда говорите, полностью пробудившись от сна,
Но вы не злы, когда спите, а язык ваш болтает попусту.
И даже косноязычие может укрепить слабый язык.
Вы добры, когда идете к своей цели смело, уверенной поступью.
Но вы не злы, когда идете к ней, хромая.
Даже те, кто хромает, не идут вспять.
Но вы, сильные и быстрые, не притворяйтесь хромыми перед хромым, полагая это благонравием.
Нет числа примерам вашей доброты, но вы не злы и тогда, когда вы не добры,
Вы лишь бездельничаете и ленитесь.
Жаль, что олени не могут научить черепах проворству.
В вашем влечении к вашей сущности исполина лежит ваша доброта: и оно – в каждом из вас.
Но в одних это влечение – бурный поток, что стремит свои воды к морю, несет тайны горных склонов и песни леса.
А в других это – мелкий ручей, что теряется в излучинах, петляет и иссякает прежде, чем достигнет берега.
Но пусть тот, кто жаждет многого, не говорит тому, кто довольствуется малым: «Почему ты медлишь и колеблешься?»
Ибо истинно добрый не спросит нагого: «Где твоя одежда?» – и не спросит бездомного: «Что сталось с твоим домом?»
О молитве
Потом просила жрица:
– Скажи нам о Молитве. И сказал он в ответ:
– Вы молитесь, пребывая в горе и нужде; о, если б вы молились также в полноте своей радости и во дни изобилия!
Ибо что есть молитва, как не проникновение ваше в живой эфир?
И если вы обретаете утешение в излиянии своего мрака в пространство, то вы обретете радость в излучении зари своего сердца.
И если душа ваша будет подвигать вас на молитву, когда вы плачете, она будет подвигать вас вновь и вновь, пусть даже когда вы и плачете, покуда вы не станете смеяться.
Творя молитву, вы подымаетесь, чтобы встретить в воздухе тех, кто молится в этот час и с кем вы можете повстречаться лишь во время молитвы.
Потому входите в тот незримый храм лишь ради экстаза и сладостного общения.
Ибо если вы войдете в храм лишь для того, чтобы просить, то не получите.
Если вы войдете в него и повергнетесь ниц, вас не подымут.
И даже если вы войдете в него просить добра для других, вы не будете услышаны.
Довольно того, что вы входите в храм незримый.
Я не могу научить вас творить молитву из слов.
Бог слышит ваши слова, лишь когда он сам изрекает их вашими устами.
И не могу я научить вас молитве морей, лесов и гор.
Но вы, рожденные горами, лесами и морями, найдете их молитву в своем сердце.
Стоит вам вслушаться в ночную тишину, и вы услышите, как они говорят в безмолвии:
«Господь наш, наша окрыленная сущность,
Это твоя воля в нас волит,
Это твое желание в нас желает.
Это твое побуждение в нас превращает наши ночи, принадлежащие тебе, в дни, которые тоже твои.
Мы не можем просить тебя ни о чем, ибо тебе ведомы наши нужды прежде, чем они родятся в нас:
Ты – наша нужда; и давая нам больше от себя, ты даешь нам все».
О наслаждении
Тогда вышел вперед отшельник, который бывал в городе раз в году, и просил:
– Скажи нам о Наслаждении. И ответил он:
– Наслаждение – это песнь свободы, Но не свобода.
Это цвет ваших желаний,
Но не их плод.
Это глубина, взывающая к высоте,
Но не глубь и не высь.
Это пленница в клетке, расправляющая крылья,
Но не ограниченное пространство.
Да, воистину, наслаждение – это песнь свободы.
Я бы с радостью услышал, как вы поете ее от всего сердца, но я бы не хотел, чтобы вы утратили свое сердце в этом пении.
Есть среди вас юноши, ищущие одного – наслаждения, а их судят и укоряют.
Я не стал бы ни судить их, ни укорять. Пусть они ищут.
Ибо они найдут не одно лишь наслаждение;
Семь у него сестер, и даже самая меньшая из них прекраснее наслаждения.
Разве не слыхали вы о человеке, что искал в земле коренья, а нашел сокровище?
И есть среди вас старцы, вспоминающие о наслаждениях с раскаянием, как о грехах, совершенных в опьянении.
Но раскаяние – это лишь затмение разума, но не наказание для него.
Им стоило бы вспоминать о наслаждениях с благодарностью, как о летнем урожае.
Но если их утешает раскаяние, пусть они утешатся.
И есть среди вас те, что не столь молоды, чтобы искать, и не столь стары, чтобы вспоминать.
В своем страхе перед поиском и воспоминанием они сторонятся всех наслаждений, дабы не пренебречь духом и не оскорбить его.
Но даже их воздержание приносит им наслаждение.
Так и они находят сокровища, хотя дрожащими руками ищут в земле коренья.
Но скажите мне, кто может оскорбить дух?
Разве оскорбит соловей тишину ночи или светляк – звёзды?
Разве ваше пламя и ваш дым отяготят ветер? Или вы думаете, что дух – это тихая заводь, которую можно всколыхнуть посохом?
Часто, отказывая себе в наслаждении, вы лишь прячете желание в тайники своего естества.
Кто знает, быть может, то, что упущено сегодня, ждет завтрашнего дня?
Даже ваше тело знает, что ему завещано, знает, в чем оно нуждается по праву, и его не обманешь.
А тело ваше – арфа вашей души,
И вы вольны извлечь из нее нежную музыку или нестройные звуки.
И сейчас вы вопрошаете в своем сердце: «Как различить нам, что есть благо в наслаждении и что не есть благо?»
Пойдите в свои сады и поля и вы узнаете, что для пчелы собирать нектар с цветка – наслаждение,
Но и для цветка наслаждение давать нектар пчеле.
Ибо для пчелы цветок – источник жизни,
А для цветка пчела – вестник любви.
И для обоих – пчелы и цветка ~ приносить и получать наслаждение есть и потребность, и экстаз.
Народ Орфалеса, уподобься в своих наслаждениях цветам и пчелам.
О красоте
И просил поэт:
