Курбан Саид - Али и Нино
— О боже, что это такое? Немедленно уезжайте отсюда! Нино заболеет в этой глуши!
— Я еще никогда не была такой здоровой, как сейчас, отец, — ответила Нино. — Мы не можем уехать отсюда. Ведь я не хочу остаться вдовой.
— Но есть же и другие страны, куда Нахараряны не смогут добраться. Например, Испания…
— А как можно попасть в Испанию, батюшка?
— Через Швецию.
— Я не хочу никуда ехать через Швецию, — отрезала Нино.
Князь уехал ни с чем. Каждый месяц он присылал белье, сдобные булочки, книги. Все, кроме книг, Нино раздавала людям в деревне.
Однажды к нам приехал и мой отец. Нино встретила его с застенчивой улыбкой. Так, будучи еще лицеисткой, она улыбалась при посторонних.
— Ты готовишь обед?
— Да.
— И воду носишь?
— Да.
— Я устал с дороги, можешь вымыть мне ноги?
Нино тут же принесла тазик и вымыла отцу ноги.
— Спасибо, — сказал отец и, вытащив из кармана ожерелье из розового жемчуга, надел Нино на шею. Потом он стал есть.
— Али хан, — сказал отец после еды, — у тебя хорошая жена, но плохая кухарка. Я пришлю тебе кухарку из Баку.
— Прошу вас, не делайте этого, — воскликнула Нино, — я хочу сама прислуживать мужу.
Отец рассмеялся, а потом прислал Нино из Баку бриллиантовые сережки.
Жизнь в деревне была спокойной. Лишь однажды Кази Мулла прибежал к нам с важным сообщением, что на краю деревни поймали неизвестного человека. Говорят, этот, человек армянин, и к тому же вооружен. Вся деревня сбежалась поглазеть на пойманного. Я был здесь гостем, и моя смерть легла бы несмываемым позором на каждого жителя деревни. Мне тоже захотелось взглянуть на пойманного. Да, это был армянин, но никто не мог бы со всей определенностью утверждать, принадлежал ли неизвестный к роду Нахарарянов. Совет старейшин деревня принял решение избить этого человека и изгнать его из села. Если он из рода Нахарарянов, то расскажет и другим о том, что с ним здесь, произошло. Если же он не имеет к Нахарарянам, никакого отношения, тогда Аллах, видя добрые намерения крестьян, простит им этот грех.
Где-то на другой планете шла война, ни мы о ней никаких известий не имели. Горы были полны легенд о временах Шамиля. Время от времени друзья присылали газеты, но я их не читал.
— Ты еще не забыл, что идет война? — спросила меня как-то Нино.
— В самом деле, — рассмеялся я, — чуть было не забыл. Прекрасней жизни и представить было невозможно. Это был подарок Аллаха Али хану.
А потом я получил письмо. Его доставил какой-то человек, прискакавший на взмыленном коне. На конверте было написано: «Али хану от Арслан ага».
— Что ему надо? — удивилась Нино.
— Вам много писем, но они еще идут, — сказал посыльный. — Арслан ага щедро заплатил мне за то, чтобы эту новость вы узнали от него первого.
«Кончилась наша сельская идиллия», — подумал я, распечатывая конверт.
«Во имя Аллаха милостивого и милосердного!
Здравствуй, Али хан!
Как ты живешь? Как твои кони, вино, бараны и люди, с которыми ты живешь? Я живу хорошо, и с моими конями, вином и людьми, слава Аллаху, все благополучно.
Хочу сообщить тебе, что в нашем городе произошло важное событие. Заключенные вышли из тюрьмы и разгуливают теперь по улицам. Знаю, ты спросишь: а как же полиция? Так знай же, что теперь полицейские сидят на месте бывших заключенных. В тюрьме у моря. А солдаты? Никаких солдат нет. Представляю, ты сейчас качаешь головой и думаешь — как же допускает подобное губернатор? Так вот. К твоему сведению — наш мудрейший губернатор вчера бежал из города. Надоело ему управлять этими болванами, вот он и сбежал. После него осталась только пара штанов и старая кокарда.
А вот теперь ты, наверное, смеешься, Али хан, и думаешь, что я вру. Как это ни удивительно, мой друг, но на этот раз я говорю чистую правду. Тогда ты, наверное, спросишь — почему же в таком случае царь не присылает в город новых полицейских и нового губернатора? Так знай же — царя больше не существует.
Я еще не знаю, как все это называется, но вчера мы поколотили директора гимназии, и нам никто не мешал делать это.
Я — твой друг, Али хан и поэтому, зная, что многие будут писать тебе, хочу сообщить об этом первым. Все Нахараряны сбежали, а полиции больше не существует. Желаю тебе здоровья и счастья.
Твой друг и раб Арслан ага».Я поднял голову и посмотрел на побледневшую Нино.
— Али хан, путь свободен, — дрогнувшим голосом проговорила она.
— Мы возвращаемся домой, домой! — возбужденно повторяла она, сияя от счастья, а потом бросилась мне на шею и разрыдалась.
— Да, конечно, Нино, мы возвращаемся…
Я был счастлив не меньше моей жены, но к этому счастью примешивался оттенок грусти.
Скалы высились вдали во всем своем великолепии. Пчелиные соты домиков. Невысокий минарет, стоявший посреди деревни, как молчаливое предостережение. Наша сельская идиллия подошла к концу…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
На лицах людей радость и страх. Улицы пестрят транспарантами с бессмысленными лозунгами. Вчерашние базарные торговки теперь митингуют на каждом перекрестке, требуя свободы рабам. Фронт развален. Великий князь исчез, город наводнили солдаты в драных шинелях. По ночам слышалась перестрелка, а днем — грабили магазины.
Нино внимательно изучала атлас.
— Я ищу спокойную страну, — говорила она, водя пальцем по карте.
— Может, уедем в Москву или Петербург? — насмешливо спросил я.
Она в ответ презрительно передернула плечами и ткнула пальцем в Норвегию.
— Конечно, это тихая страна, — задумчиво проговорила она, — но как мы можем туда добраться?
И Нино тяжело вздохнула.
— Да, туда нам не добраться. А как насчет Америки?
— В океане полно подводных лодок, — язвительно заметил я.
— Индия, Испания, Китай, Япония?
— Там или воюют, или это слишком далеко.
— Мы в западне, Али хан!
— Ты все верно поняла, Нино. Пытаться куда-то бежать не имеет смысла. Мы должны оставаться здесь и стараться обеспечить порядок до прихода турков.
— Ну почему я вышла замуж за героя, — с притворным негодованием воскликнула Нино. — Господи, митинги! Если так будет продолжаться и дальше, я сбегу к твоему дяде в Иран.
— Так долго продолжаться не может, — ответил я и ушел.
В зале Исламского благотворительного общества шло собрание. Выступали те же самые господа, которые некогда у нас дома так пеклись о судьбе народа.
В дверях я столкнулся с Ильяс беком. После отречения царя от престола они с Мухаммедом Гейдаром вернулись с фронта домой. Война явно пошла на пользу моим друзьям, теперь это были люди, повидавшие ад, и, судя по всему, увиденное оставило в их душах глубокий след.
— Мы должны что-то предпринять, — сказал мне Ильяс бек. — Враг стоит у самого города.
— Да, нам следует защищаться.
— Нет, нам следует атаковать!
С этими словами Ильяс бек взошел на трибуну.
— Мусульмане! — воскликнул он. — Я хочу еще раз объяснить вам, какая ситуация сложилась в городе. С началом революции фронт развалился. Русские с оружием в руках стоят у города, полные решимости начать грабежи. В настоящее время в Баку всего одно мусульманское войсковое соединение. Это наша добровольческая «Дикая Дивизия». Но мы уступаем русским и в численности, и в вооружении. Вторая войсковая часть, расквартированная в городе, — это боевые подразделения армянской националистической партии «Дашнакцутюн». Лидеры этой партии — Лалай и Андроник заключили с нами соглашение. Они создают ополчение из армянского населения Баку и направляют его в Карабах и Армению для защиты этих земель. Мы дали согласие на создание этого ополчения и его поход в Армению. Взамен этого армяне готовы объединиться с нами и предъявить русским ультиматум. Мы требуем, чтобы русская армия и беженцы впредь не проходили через наш город. Если русские отклонят наши требования, мы в союзе с армянами будем в состоянии добиться своего военным путем. Мусульмане, записывайтесь в «Дикую дивизию» и беритесь за оружие! Враг у ворот города!
Я внимательно слушал Ильяс бека. От его речи пахло войной и кровью.
Вот уже несколько недель, как во дворе казармы я учился стрелять из пулемета, и сейчас представлялась возможность применить свои знания на деле.
Мухаммед Гейдар стоял рядом со мной и поигрывал своим патронташем. Я наклонился и прошептал ему:
— После собрания зайдите с Ильяс беком ко мне. Сеид Мустафа тоже будет у нас. Надо обсудить ситуацию.
Он кивнул в ответ. Услышав, что у нас будут гости, Нино, как истинная хозяйка, принялась заваривать чай, и к приходу моих друзей все было готово.
Они явились при полном вооружении. Даже на зеленом поясе Сеида Мустафы висел кинжал.
Странное, необъяснимое спокойствие владело нами. Город накануне сражения казался строгим, хмурым и потому чужим. Правда, те же самые люди все еще торговали на улицах или просто прогуливались, но теперь в их движениях, поступках, жестах ощущался какой-то нереальный, кошмарный оттенок. Они словно понимали, что эти их будничные занятия в скором времени будут казаться совершенно бессмысленными.
