Лев Мей - Стихотворения
Пройдешь к дубовому густому перелесью,
Ты там, на цоколе треножном, меж дубов,
Увидишь статую хранителя садов,
Внимательного к зову всевластной Афродиты:
И деревянный трос, обделанный едва,
И хмельем вьющимся венчанная глава
Кой-где еще корой смоковницы покрыты…
По изваяньем вокруг обведена
Рукою жреческой священная ограда.
А мимо, с высей скал, проносится ручей -
Под сенью л'авровых и миртовых ветвей,
Под кипарисами и л'иствой винограда.
Кочующих дроздов весенние семьи
Вкруг изваянья давно уж запели,
И златокрылые ночные соловьи
Выводят в честь его серебрянные трели.
Остановися там и к богу воззови,
И возвести, что я, с покорностью ребенка,
Молю, чтоб он меня избавил от любви,
И в жертву приношу отборного козленка.
А если от меня отклонит он беду -
На жертвенник его три жертвы я кладу:
И лучшего козла, и лучшую телицу,
И агнца лучшего, сосущего ягниц,
В овчарне скрытого до жертвенного дня.
О, если б только бог помиловал меня!
(17 августа 1856 г.)
АМАРИЛЛИНА
Перед пещерою моею Амариллины
Я буду петь, пока с утеса на утес
Товарищ за меня на горные вершины
Погонит резвых коз.
Мой добрый друг, Титр! Постереги мне стадо,
Пока его жара к ручью не согнала;
Но помни, что тебе остерегаться надо
Вот этого ливийского коза:
Он силен и сердит и может ранить рогом.
Амариллина, отчего
Тебе не сесть перед порогом
И не позвать к себе того,
Кто только там перед тобой повинен,
Что упоен всей чарой красоты?
О нимфа милая! Ужель находишь ты,
Что нос короток мой и подбородок длинен?..
Погубишь ты меня, сведешь меня с ума!..
Вот десять яблоков, любви моей задаток -
Все с дерева, чт'о ты назначила сама:
А завтра принесу тебе другой десяток…
Но сжалься над моей любовью и тоской…
Зачем я не могу быть легкою пчелой!
Влетел б я к тебе и в одр забился чистый,
Под папоротник тот и плющ широколистный,
Где члены нежные покоишь ты во сне.
Теперь, Эрот, известен ты и мне:
Ты бог безжалостный - и полный ярой злости -
И львицею воскормленный в лесах…
Ты жжешь мне кровь и пепелишь мне кости…
Красавица с улыбкою в очах,
Но с сердцем, вылитым из меди неподатной,
Ты, чернобровая, лобзаньем очаруй
Меня в объятьях: волшебен поцелуй
У нимфы на гуди, как в'олы, перекатной.
Но нет, мне мне разорвать приходится венок,
Моей рукой тебе сплетенный
Из темного плюща с петрушкой благовонной…
Что делать мне?… Что предпринять я мог?..
Ты для меня глуха… Мне даже нет надежды…
Осталося одно: совлечь с тебя одежды
И в волны кинуться с скалистых берегов,
Где Ольпис-рыболов манит к себе притравой
Прожорлиых тунцов.
А если гибели избегну я - забавой
Мое отчаянье послужит для тебя…
Я ненавить твою изведал, полюбя:
Любовь, ты - вещая наука!
Над маковым листком недавно я гадал,
О тщетно я его рукою прижимал:
Под нею лопнул он без звука.
Гадальщица на верном решете,
Агрея старая, ты истину сказала,
Когда, бродя в полях, в полночной темноте,
На трепетный вопрос мне грустно отвечала:
"Ты полюбил бесстрастную, пастух! "
А между тем для ней, моей Амариллины,
Я берегу козу: ее волнистый пух
Сверкает серебром, как лилия долины,
И двое маленьких козлят
Ее сосцы упругие доят.
Эритакида, дочь Мермона,
Темнокудрявая, как волны Ахерона,
Просила подарить козу еще вчера:
Я завтра же пошлю подарок ей с утра -
Затем, что ты смеешься надо мною…
О боги! Дрогнул правый глаз…
То знак свиданья! Сажуся под сосною
И начинаю петь… Красавица, хоть раз
На бедного певца ты взглянешь не сердито!
Нет, сердце у тебя едва ль из меди слито!
(поет)
"Царевной юною пленен,
Проворный Гиппомен на поприще вступает,
И - яблоки в руках - к арене мчится он,
И первый цели достигает.
При виде золотых плодов в его руках
Страсть к победителю зажглась в твоих очах,
О Аталанта!
Мать Альфезибеи мудрой,
Супругой Биаса ты сделалась тогда,
Когда на Пилос с Отриса стада
Согнал Меламп, гадатель чернокудрый…
И не тогда ль пленил Киприду Адонис,
Когда на высях гор стада его паслись?
Но могла любовника Киприда
Оспорить на груди бессмертной у Аида…
О, как завиден мне тот непробудный сон
Что очи у тебя смежил, Эндимион:
Счастливец Язион! с богинею прелестной
Ты т'о узнал, чт'о смертным неизвестно!"
Я стражду… голова моя горит в огне…
А ты и знать не хочешь обо мне…
Довольно петь… Но знай о нимфа молодая,
Я лягу здесь - и пусть волков голодных стая
Меня в куски скорее разорвет -
И будет смерть мне сладостней, чем мед.
(1856)
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЯ…
СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЯ,
СЫНА СВЯТОСЛАВОВА, ВНУКА ОЛЕГОВА
Аль затягивать, ребята, на старинный лад
Песню слезную о п'олку князя Игоря,
Князя Игоря Святославича!
А и песню нам затягивать
Про недавнюю былинушку, -
Не по замыслу Боянову.
Коли вещему Бояну получалося
Про кого-нибудь песню складывать,
Растекался мыслею он п'о лесу.
Мчался серым волком п'о полю
И сизым орлом под облаком.
Про былые про усобицы
Песни прошлых лет нам памятны:
Втапор'ы на стадо л'ебедей
Напускали десять с'околов:
Чей сок'ол на стадо первый пал,
Тот и первый свою песню пел
Ярославу, князю старому,
Али свет-Мстиславу храброму,
Как Редедю могутн'ой наш князь зарезывал
Перед теми же дружинами Косожскими;
Али красному Роману Святославичу.
Да Боян не десять с'околов
Напускал на стадо л'ебедей,
А персты свои искусные
Распускал он по живым струнам,
И во славу удал'ых князей
Рокотали струны вещие.
Так затянем же, ребята, песню дружную,
Что от старого Владимира
И до нынешнего Игоря,
Как, исполнясь духа ратного,
Опоясав ум свой крепостью,
Изощривши сердце мужеством,
Он навел свой полк на землю Половецкую,
За свою ли землю Русскую…
Посмотрел на солнце Игорь-князь -
Видит: меркнет солнце светлое
И дружины покрывает тьмой.
И промолвил Игорь воинам:
"Други-братья! Помужаемся!
Волен бог в небесном знаменьи,
А нам лучше быть изрубленным,
Чем в позорный во полон попасть:
Сядем, братцы, на лихих коней
Да посмотрим-ка на синий Дон! "
Занялись у князя думы пылом-п'олымем.
Да и жаль ему, что знаменье
Заступило путь-дорогу на великий Дон.
"Захотелось мне, - промолвил он, -
С вами, братцы, преломить копье
Концом поля половецкого:
Аль сложу свою я голову,
Аль напьюсь шеломом 'из Дону".
Ох ты гой-еси, гремучий соловей Боян!
Как бы ты теперь, соловушко,
Нам защелкал про дружины князя Игоря
(Ты порхнул бы в ветви мысленного дерева(,
Ты взвился б умом под облако,
Свил бы свитком славу наших дней,
Да со славой стародавнею,
И порхнул бы, полетел стезей Траяновой
По полям да по угориям.
Вот тебе бы песню складывать про Игоря,
Про того ли внука про Олегова…
Да не буря сокол'ов несет
Через поле-степь широкую -
Стаи галочьи метутся на великий Дон:
Не тебе, Бояну вещему
(Внуку мудрому Велесову(, -
Нам пришлося песню складывать.
Кони ржут за Сулою;
Звенит слава в Киеве;
Трубы трубят в Новгороде;
А в Путивле знамена стоят.
Поджидает Игорь - князь
Мила брата Всеволода;
Молвит буй - тур Всеволод:
"Нет мне свету светлого,
Кроме брата милого,
Игоря родимого:
Оба мы Святославичи.
Седлай брат лихих клней,
А мои оседланы.
У Курска сготовленны;
А мои куряне-то
Конники бывалые;
Под трубами повиты,
Под шеломами взлеяны,
Концом копьев скормлены;
Дороги им ведомы,
Овраги ими знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
А сабли отущены:
Скачут они по полю,
Словно волки серые,
Себе чести-почести,
Князю - славы ищущи".
Вт'аропы вступает Игорь-князь в зол'от стремень.
Выезжаетв поле чистое…
Заступило солнце путь ему потемками;
Застонала ночь, грозою разбудила птиц;
Воют звери на распутии;
Кличет див с вершины дерева
Вести шлет землям незнаемым:
И Поморью и Посолию,
И Корсуню и Сурожу с Волгой - реченькой,
И тебе, Тмутараканский истукан!
Тут-то половцы, путми неготовыми,
Побежали на великий Дон;
Заскрепели их телеги со полуночи,
Словно лебеди крикливые снялись с мест.
Игорь воинов на Дон ведет:
Налетают птицы стаями, почуя кровь,
По оврагам волки воем ворожат грозу,
И орлы зверей слизывают клекотом н'а кости,
И лисицы на красны щиты разлаялись…
