Пэрл Бак - Сыновья
— У меня есть серебро, а у вас я ничего не прошу, кроме приюта на время, какой дают в храме каждому, кто в нем нуждается.
Увидев серебро, священники успокоились и, переглянувшись, заговорили между собой:
— Это военачальник, который убил кого не следует или попал в немилость у своего генерала и теперь должен скрываться. Мы слыхивали про таких.
Ван Тигр предоставил им думать, что хотят, и, улыбаясь своей невеселой улыбкой, вернулся к себе в комнату и снова улегся на постель.
На следующий день Ван Тигр поднялся с рассветом и вышел за ворота храма. Утро было туманное, в ложбинах клубились облака, заволакивая вершину горы и отгораживая ее от других вершин, и он стоял один, скрытый от всего мира. Однако холодок в воздухе напомнил ему, что зима недалеко и что многое нужно сделать, пока не выпадет снег, потому что люди надеялись на него и ждали, что он добудет им дров, пищу и теплую одежду в виду зимних холодов. И он вернулся в храм и прошел на кухню, где спали его племянник и верный человек. Они укрылись соломой и все еще спали, и дыхание со свистом проходило через раздвоенную губу солдата. Они спали крепким сном, хотя прислужник уже подкладывал солому охапку за охапкой в устье кирпичной печи, и пар вырывался струйкой из-под деревянной крышки чугунного котла. Увидев Вана Тигра, прислужник убежал и спрятался.
Но Ван Тигр не обратил на него внимания. Он разбудил своего верного человека, растолкав его, велел ему встать и, поевши, отправиться в харчевню, чтобы не пропустить солдат, которые придут сегодня утром. Тот поднялся на ноги и, пошатываясь спросонья, тер лицо обеими руками, уродливо зевая. Он наскоро оделся и, зачерпнув чашкой из кипящего котла, поел горячей каши из сорго, которую варил прислужник. Потом он начал спускаться вниз по склону горы, и если смотреть на него сзади, а не в лицо, он казался очень видным человеком, и Ван Тигр следил за ним, гордясь его преданностью.
В этот день, дожидаясь пока все его люди соберутся к нему в это уединенное место, Ван Тигр обдумывал, что станет делать и кого выберет в свои помощники и советники. Он распределил работу между людьми: одних назначал лазутчиками, другим поручал — раздобывать пищу, третьим — собирать топливо, четвертым — стряпать, чинить одежду и чистить оружие; каждый человек должен был нести свою долю труда в общей жизни.
И он думал, что нужно править ими твердой рукой, награждать только тогда, когда они заслужат награду, и объявить им, что все они в полной его власти. Жизнь и смерть их должны быть в его руках.
Помимо того, он решил, что каждый день будет в известные часы учить своих людей хитростям военного дела, чтобы они были готовы к тому времени, когда придется воевать. Он не мог тратить патронов на обучение, потому что лишних у него было немного.
В тревоге он поджидал их на тихой горной вершине, и день еще не кончился, когда пришло пятьдесят с лишком человек, которые сумели найти к нему дорогу, а к концу следующего дня — еще пятьдесят. Несколько человек так и не пришли и, должно быть, перебежали к какому-нибудь другому военачальнику. Ван Тигр подождал еще два дня, однако они не явились, и он горевал, но не о людях, а о том, что с каждым из них пропало хорошее ружье и полный пояс патронов.
Старые священники, увидев эту орду, собравшуюся в их мирном храме, совсем растерялись и не знали, что им делать. Но Ван Тигр успокаивал их, повторяя снова и снова:
— Вам заплатят за все, и бояться вам нечего.
Но старый настоятель отвечал слабым голосом, потому что он был так дряхл, что тело у него присохло к костям и съежилось от старости:
— Мы не боимся, что нам не заплатят, но есть многое, чего нельзя возместить деньгами. Здесь было прежде так тихо, и самый храм назывался Храмом Священного Мира. Много лет мы прожили здесь вдали от людей. А теперь пришли твои здоровые, голодные солдаты, и с их приходом мы лишились мира. Они толпятся в зале, где стоят боги, повсюду плюют, мочатся, где попало, даже возле самого Будды, и во всем, что бы они ни делали, они дики и грубы.
Тогда Ван Тигр сказал:
— Легче вам уйти самим и унести своих богов, чем мне переделать своих людей, потому что они — солдаты. Перенесете ваших богов во внутренний зал, а я прикажу моим людям не ходить туда. И тогда мир возвратится к вам.
Старый настоятель так и сделал, видя, что другого выхода нет, и они передвинули всех богов вместе с подставками, кроме золотого Будды, который был слишком велик, и священники боялись уронить и разбить его и тем навлечь на себя несчастье. Будда остался в зале, где были солдаты, и священники завесили ему лицо — покрывалом, чтобы он не увидел совершавшихся перед ним грехов и не разгневался.
Потом из всех солдат Ван Тигр выбрал себе троих в помощники. Сначала он взял человека с заячьей губой, а потом еще двоих, — одного, прозванного Ястребом за то, что у него был очень странный крючковатый нос на худом лице и тонкогубый рот с опущенными углами, и другого, прозванного Мясником. Мясник был высокий и толстый мужчина с красным широким и плоским лицом и такими расплывчатыми чертами, словно лицо это приплюснули рукой. Это был здоровый, крепкий парень и действительно работал раньше мясником, но в драке ему случилось убить соседа, и он часто говорил, жалея об этом: «Если бы дело было за едой и я держал палочки в руках — я бы его не убил. А сосед поссорился со мной, когда я держал в руке нож, и он словно сам собой вылетел у меня из рук». Раненый истек кровью и умер, и Мяснику пришлось бежать, спасаясь от суда. В одном он был необычно искусен: при всей его толщине и неповоротливости, руки у него были такие ловкие и проворные, что двумя палочками он мог поймать на лету муху, и он ловил их, схватывая одну за другой, а товарищи часто просили его показать им свое искусство и, глядя на него, покатывались со смеху. Так же ловко он мог заколоть человека и искусно и проворно выпустить из него кровь.
Эти трое солдат были люди очень смышленые, хотя ни один из них не умел ни читать, ни писать. Для той жизни, какую они вели, им и не нужна была книжная премудрость, да они и сами не думали, что эта премудрость может им пригодиться. Сделав свой выбор, Ван Тигр позвал их в свою комнату и сказал:
— Теперь вы трое будете моими помощниками, и я поставлю вас над другими, чтобы вы смотрели за ними и следили, нет ли среди них предателей или таких, которые не выполняют моих приказаний. Разумеется, я награжу вас в тот день, когда достигну славы.
Потом он выслал из комнаты Ястреба и Мясника, а Заячьей Губе велел остаться и сказал ему очень строго:
— Тебя я поставлю над этими двумя, и ты обязан следить, чтобы и они тоже мне не изменили.
Он позвал остальных двух и сказал всем троим вместе:
— Знайте, не бывать в живых тому, кто задумает изменить мне. Я убью его так быстро, что он не успеет и вздохнуть и прерванный на полдороге вздох повиснет в воздухе.
И человек с заячьей губой оказал миролюбиво:
— За меня тебе нечего опасаться, начальник! Скорее твоя правая рука изменит тебе, чем я.
Остальные двое тоже горячо клялись ему в верности, и Ястреб кричал громче других:
— Неужели я забуду, что ты взял меня из простых солдат и возвысил?
Так он говорил вслух, а замыслы свои таил про себя.
Потом все трое простерлись ниц перед Ваном Тигром в знак покорности и преданности, и, покончив с этим делом, он выбрал еще нескольких ловких и хитрых людей и разослал их по всей области разведывать, какие ходят слухи о противнике, приказав им:
— Не мешкайте и поскорее выведайте все, что можно, чтобы мы успели справиться с врагом до больших холодов. Узнайте, сколько человек в шайке у Леопарда, и, если встретите кого-нибудь из них, заговорите с ним, испытайте, верен ли он Леопарду, и нельзя ли его подкупить. Я буду подкупать всех, кого только можно, потому что ваша жизнь мне дороже серебра, и лучше подкупить человека, чем пожертвовать кем-нибудь из вас.
Тогда эти люди сняли солдатское платье, оставшись в старой, рваной нижней одежде, и Ван Тигр дал им денег, чтобы они купили себе, что понадобится из верхнего платья. Они спустились с горы в деревни и там купили себе старое, поношенное платье, какое простой народ закладывает за несколько медяков и по бедности своей никогда не выкупает из заклада. Одевшись таким образом, эти люди стали бродить по всей округе. Они шатались по харчевням, задерживались у столов, где играют в кости для препровождения времени, у придорожных лавчонок и повсюду прислушивались к разговорам. А потом они возвратились и все рассказали Вану Тигру.
Люди эти рассказывали то же самое, что Ван Тигр слышал в винной лавке: население здесь боялось и ненавидело главаря бандитов Леопарда, потому что с каждым годом он требовал от них все больше и больше и грозился, что опустошит их дома и пашни, если они откажут ему. С каждым годом шайка его росла, и ему приходилось кормить все больше народа, а кроме того, он защищал население от других банд, и за это ему должны были платить, — так объяснял Леопард. Правда, шайка его стала очень велика и росла с каждым годом, потому что лентяи со всей области, не желавшие работать, и все, кто совершил какое-нибудь преступление, бежали на гору Двуглавого Дракона и становились под знамя Леопарда. Если это были здоровые, смелые люди, их принимали с радостью, но и слабых и трусливых тоже оставляли, чтобы они прислуживали прочим. Там были даже женщины, бойкие вдовы, схоронившие мужей и не заботившиеся о том, хорошая или дурная у них слава; некоторые мужья, уходя на гору, брали с собой и жен; были среди женщин и пленницы, которых держали ради удовольствия мужчин. Правда и то, что Леопард не подпускал других бандитов к границам области.
