Пэлем Вудхауз - Акридж не выдаст!
Мы мрачно молчали.
— Что же будет теперь с твоей приятельницей Дорой? — спросил я, наконец.
— Вот это меня больше всего беспокоит, — сказал Акридж. — Я все время думаю о том, где достать для нее сто фунтов стерлингов, но, признаться, ничего не могу придумать. Мне тяжело, старина. Боже мой, как тяжело.
Мне тоже было тяжело. Акридж нигде никогда не достанет таких огромных денег.
— Смотри, какое странное совпадение, — сказал я и протянул ему письмо от издателя.
— Что это?
— Он посылает меня на бал, который устраивает клуб «Перо и Чернила». Если бы я никогда раньше не встречался с твоей теткой…
— Стоит волноваться из-за таких пустяков.
— Я не волнуюсь. Но…
— Не беда, старина, не беда, — равнодушно сказал Акридж. — Как-нибудь вывернешься. Что ты хотел сказать?
— Я хотел сказать, что, если бы я никогда прежде не встречался с твоей теткой, я отлично себя чувствовал бы на этом балу.
— А ты притворись поклонником ее литературных талантов! — посоветовал Акридж. — Скажи ей, что ты расхвалишь ее в своей газете.
— И попроси ее снова принять на службу мисс Мэзон — ведь это ты хочешь сказать, не правда ли? Акридж вертел в руках письмо.
— Боюсь, что теперь уже поздно просить ее об этом.
Мне было жаль и его, и мисс Дору Мэзон. Но тем не менее я сурово ответил:
— Боюсь, что поздно.
— Впрочем, может быть, и не поздно, старина, — вдруг сказал Акридж.
— На этом балу тетка будет в отличном настроении. Огни, музыка, смех, веселье…
— Нет, — сказал я. — Просить о Доре Мэзон я ее больше не буду. Я не хочу, чтобы меня прогнали с бала, потому что тогда издатель уже никогда больше не даст мне работы. Я не желаю иметь с твоей теткой никаких дел! Кончено! Твоя тетка снится мне иногда по ночам, и я просыпаюсь весь в холодном поту. Она и слушать меня не захочет.
— Прощай, старина, — вздохнул Акридж. — Мне надо подумать о многих печальных вещах.
И он ушел, не взяв у меня на дорогу даже сигары. А это знак, что чувства его расстроены до невозможности.
III
Бал клуба «Перо и Чернила» происходил в огромном зале, похожем на сарай. Этот клуб, очевидно, больше заботился о качестве, чем о количестве своих членов. Огромный оркестр гремел в почти пустом зале. Было холодно, пусто и скучно. Несколько пар вяло кружилось на широком просторе, словно размышляя о бренности человеческой жизни. Вдоль стен стояли золоченые стулья, на которых сидели какие-то унылые субъекты, рассуждая о течениях и направлениях скандинавской словесности.
Эта серая, безнадежная скука всех литературных сборищ всегда приводила меня в отчаяние. Мысль о том, что я каждую минуту могу наткнуться на мисс Юлию Акридж, тоже не придавала мне особенной радости. Я медленно бродил вдоль стен, старясь все время быть настороже, словно кот, который попал в незнакомую улицу и боится, что вот-вот в него бросят куском кирпича.
— Простите!
Вся моя осторожность ни к чему не привела. Юлия Акридж подкралась ко мне сзади.
— Здравствуйте! — сказал я.
Встреча с нею на этом балу оказалась совсем не такой страшной, как встреча у нее в доме. Там я был враль и нахал, которого заслуженно наказали. Здесь же дело обстояло совсем иначе.
— Вы член клуба «Перо и Чернила?» — холодно спросила меня тетка Акриджа.
Ее каменные голубые глаза смотрели на меня без ненависти, но с омерзением. Так чистоплотная кухарка смотрит на таракана, забравшегося к ней в кухню.
— Нет, — ответил я. — Я не член клуба «Перо и Чернила».
Мне совсем не было страшно. Эта женщина раздражала меня, и мне хотелось ее позлить.
— В таком случае объясните мне, что вы здесь делаете. Этот бал не для всех.
Я чувствовал, должно быть, то же самое, что чувствовал Свирепый Биллсон, когда Альф Тодд кинулся на него с кулаками.
— Издатель газеты «Сливки Общества» прислал мне билет. Он просил меня написать статью о вашем бале.
Если я чувствовал себя мистером Биллсоном, тетка Акриджа чувствовала себя мистером Тоддом. Я видел, что она потрясена. Из таракана я превратился в богоподобное существо, которое может по желанию возвысить ее до небес или унизить и смешать с грязью. Губы ее искривились от скорби. Но она не отступила, не сдалась. После минутного колебания она снова ринулась в бой.
— У вас корреспондентский билет? — пробормотала она.
— Да, корреспондентский билет.
— Будьте добры, покажите его.
— Пожалуйста.
— Благодарю вас.
— Не стоит.
И она ушла.
Мне стало веселее, и я стал разглядывать танцоров уже почти без отвращения. Они перестали мне казаться такими противными. Некоторые из них были почти как люди. Да и народу как будто прибавилось. Конечно, этот бал по-прежнему походил на похороны, но то были похороны более веселые. Я уже был рад, что явился сюда.
— Простите..
Я думал, что все формальности уже позади, и раздраженно обернулся. Передо мною стоял толстоватый, завитой молодой человек в пенсне на черном щнурочке.
— Простите, — повторил молодой человек. — Вы член клуба «Перо и Чернила»?
Мое раздражение мигом рассеялось. В конце концов это даже лестно, что здешние людишки упорно отказываются признать меня одним из своих.
— Нет, слава Богу, — ответил я.
— В таком случае…
— Корреспондентский билет, — объяснил я.
— Корреспондентский билет? От какой газеты?
— «Сливки Общества».
Этот молодой человек не имел ни одной из доблестей Юлии Акридж: ни гордости, ни чувства собственного достоинства. Он просиял, как солнце. Он схватил мою руку и крепко пожал ее. Он запрыгал вокруг меня, как ягненок.
— Мой милый друг! — воскликнул он, еще крепче сжимая мою руку. — Мой милый друг, я должен перед вами извиниться. Я ни за что не осмелился бы приставать к вам с такими вопросами. Но, видите ли, на наш бал каким-то образом проникло несколько совсем посторонних людей. Когда я спросил одного из них, он мне ответил, что купил билет. Тут какое-то глупое недоразумение, потому что билеты не поступали в продажу. Я хотел задать ему еще несколько вопросов, но он исчез в толпе, и я потерял его из виду. Наш бал — частный бал, и являться на него могут только члены клуба. Идемте, мой дорогой друг, я сообщу вам несколько подробностей, которые понадобятся вам для вашей статьи.
Он повел меня в маленькую комнатку, запер за мной дверь, чтобы я не удрал, и стал хлопотливо добывать виски и папиросы.
— Садитесь, садитесь, пожалуйста.
Я сел.
— Прежде всего я хочу рассказать вам о нашем клубе. Клуб «Перо и Чернила» — единственная организация подобного рода в Лондоне. Мы этим очень гордимся. Членами нашего клуба могут быть только люди, прославившиеся на литературном поприще. Новые члены выбираются только по приглашению. Выборы эти похожи на посвящение в рыцарское достоинство. В настоящее время членами нашего клуба состоят ровно сто человек. Мы принимаем в наши ряды только тех писателей, у которых есть вдохновение.
— И прямой, широкий, твердый взгляд на жизнь.
— Что вы сказали?
— Ничего.
— Сегодня вы познакомитесь со всеми великими писателями Англии.
— Я уже знаком с мисс Акридж, вашей председательницей, — сказал я.
Лицо молодого человека омрачилось. Он снял пенсне, вытер его Носовым платком и снова посадил на нос. В голосе его прозвучала обида.
— Ах, да, — сказал он, — Юлия Акридж. Она милая женщина, но, говоря между нами, у нее совсем нет административных способностей.
— Неужели?
— Никаких. Говоря по секрету, всю работу веду я. Я — секретарь клуба. Кстати, меня зовут Чарлстон Праут. Вы, должно быть, слышали мое имя.
Он с надеждой взглянул на меня, и я почувствовал, что должен сказать ему колкость. Был он какой-то уж слишком лоснящийся, и кто дал ему право так глупо завивать свои волосы?
— Конечно, — сказал я. — Я читал все ваши книги.
— Не может быть!
— Как же, как же, — «Крик в ночи», «Кто убил Джастера Боссома». Решительно все.
Он строго взглянул на меня.
— Вы, должно быть, путаете меня с каким-нибудь другим… э… писателем, — сказал он. — Мои произведения не имеют никакого касательства к уголовным романам. Критики называют мои книги «Пастелями в прозе». Моя лучшая книга называется «Серые мирты». Публика оказала ей самый горячий прием. И, кроме того, я пишу критические статьи в наиболее солидных журналах.
Он немного помолчал и затем прибавил:
— Если это заинтересует ваших читателей, я могу прислать вам свою фотографическую карточку. Ваш издатель, может быть, поместит ее в одном из ближайших номеров.
— О, конечно, конечно.
— Но если вы хотите поместить мою карточку, вам придется напечатать и маленькую статейку обо мне.
— Безусловно, — ответил я.
— Не забудьте, пожалуйста, название моего романа — «Серые мирты». Понимаете, «Серые мирты». Когда вы докурите, мы вернемся в танцевальную залу. Я главный распорядитель сегодняшнего бала и не могу отлучаться надолго.
