Михаил Веллер - Трибунал
– Ты что, оглох?! Я сказал – повесить! – бешено повторил Жуков.
Буденный поменял листы местами ловко, как наперсточник.
– Я думаю, Государь вас помилует, – посочувствовал Горький Трубецкому, бледному после озвучивания приговора.
– О, благодарю вас, сэр, – отвечал тот почему-то по-английски, – родная мать не сумела бы утешить меня лучше.
– Я ему помилую, – тяжело пообещал Жуков. – Главнокомандующий хренов. И пусть только веревка порвется!
В это время в своем малом кабинете Николай позвонил в начищенный серебряный колокольчик и приказал вошедшему с поклоном секретарю:
– На завтра – подготовь на подпись указ о назначении Жукова… м-м… ну, скажем, командующим Одесским военным округом. – Поднялся, продефилировал к окну, пыхнул трубочкой, пробарабанил пальцами по зеленоватому венецианскому стеклу в свинцовом переплете. – И, кстати, о назначении следственной комиссии по его хищениям. Не много ли трофеев приволок из европ наш герой. Уж больно крут стал. Пора бы его… равноудалить.
Дальше. Где там у Горького недвижимость? На Кипре?
– На Капри, ваше императорское величество.
– Один черт. Вот пусть туда и катится. Тоже… борец за свободу слова. Еще мне только щелкоперы государственных преступников не защищали. Ничего, обойдется Союз писателей без заточек этого барда. Дать письменнику на лекарства и пригрозить следствием.
– Буденный? – спросил секретарь, переламываясь в пояснице, и нацелился пером.
– На чем он там играет? На волыне? На баяне, – Николай поморщился. – В ансамбль Моисеева. Да не того! – к старому. Пожарным инспектором – за неимением кавалерии. Как там у Покрасса? – «Мы красные кавалеристы, трам-пам-пам!…»
