Эрнест Хемингуэй - Зеленые холмы Африки
В десять часов восточный ветер изменил направление, и мы поняли, что дольше ждать бесполезно. Ветер разнес во все стороны наш запах, который, без сомнения, распугал животных, как распугал бы их мощный прожектор в ночном мраке. Мы вылезли из укрытия и пошли на солонец искать следов. Земля, мокрая после дождя, все же не была размыта, и мы увидели несколько мелких следов куду, оставленных, по-видимому, еще вечером, и один узкий, сердцевидный след крупного самца, очень отчетливый и глубокий.
По этому следу на сырой красноватой земле мы шли часа два через густые заросли кустарника, напомнившие мне американский подлесок. В конце концов мы очутились в совершенно непроходимой чащобе и прекратили поиски. Я все время злился на М'Кола за невычищенное ружье, но это не мешало мне в радостном нетерпении ждать, что вот-вот мы поднимем куду и подстрелим его в зарослях. Однако антилоп не было, а день выдался жаркий, и мы, обогнув трижды какие-то холмы, вышли на луг, где паслось большое стадо низкорослого масайского скота; дальше тени нигде не было, и мы под палящим полуденным солнцем зашагали к машине.
Оказалось, что Камау, сидевший в кабине, видел куду в какой-нибудь сотне шагов от себя. Зверь шел к солончаку около девяти часов – как раз тогда, когда ветер коварно переменился. Он, должно быть, почуял нас и повернул обратно, в холмы. Усталый, потный и скорее угнетенный, чем рассерженный, я сел рядом с Камау, и мы поехали к лагерю. Оставался всего один вечер, и не было никакой надежды, что нам повезет. Когда мы достигли лагеря и окунулись в прохладную тень деревьев, я вынул затвор и протянул ружье М'Кола, не говоря ни слова и даже не взглянув на него. Затвор я швырнул в палатку на свою койку.
Старик и Мама сидели под тентом.
– Не повезло? – мягко спросил Старик.
– Да, сплошные неудачи. Самец прошел мимо машины в сторону солонца. Должно быть, его спугнули. Мы обшарили всю округу.
– И неужели все попусту? – спросила моя жена. – А нам показалось, что мы слышали треск выстрела.
– Это Гаррик трещал языком. Дозорные что-нибудь заметили?
– Ничего. Хотя мы держали под наблюдением оба холма.
– От Карла есть вести?
– Ни слуху ни духу.
– Хоть бы что-нибудь попалось! – сказал я. Я был измучен и во мне росло чувство горечи. – Пропади все пропадом! На кой черт ему понадобилось испортить охоту на солонце в первое же утро, прострелив брюхо паршивому куду, и гоняться за ним повсюду, распугивая дичь!
– Свиньи! – поддакнула Мама. Она всегда на моей стороне, даже когда я не прав. – Канальи!
– Добрая ты душа, – отозвался я. – Не огорчайся, я совершенно спокоен. Или скоро буду спокоен.
– Мне так обидно за тебя, – промолвила она. – Бедный Папа.
– Выпейте чего-нибудь, – предложил Старик. – Вам это сейчас необходимо.
– Ей-богу, Старик, я просто из кожи лез, наслаждался охотой и ни капли не волновался до сегодняшнего дня. Я был уверен в успехе: ведь столько следов! А что, если мне так и не попадется ни единый куду? Кто знает, вернемся ли мы сюда еще когда-нибудь?
– Вернетесь, – утешил он меня. – Нечего унывать. Вот вам, выпейте-ка лучше!
– Я просто старый ворчун и нытик, но, клянусь, это в первый раз сегодня у меня так расходились нервы.
– Да, ворчать и ныть – скверная привычка, – ответил Старик. – От нее надо избавиться.
– Как насчет завтрака? – спросила Мама. – Неужели вы еще не проголодались?
– К черту завтрак. Понимаете, Старик, мы ни разу не видели антилоп вечером на солонце и не видели самца в холмах. У меня остается только один вечер. Значит, можно считать, что все пропало. Три раза они уже были у меня в руках, и все же Карл, и этот австриец, и вандеробо нас посрамили!
– Ну, ну, мы еще не посрамлены, – сказал Старик. – Пейте!
Мы хорошо позавтракали, а затем явился Кэйти и доложил, что к Старику пришли какие-то люди. Сначала на стене палатки появились две тени, потом люди подошли к нам. Один из них был тот самый старый африканец, что встретил нас в день приезда, но теперь он явился уже в роли охотника, вооруженный длинным луком и колчаном со стрелами.
Он казался еще более дряхлым, изможденным и внушал еще меньше доверия, чем прежде. Вырядился он, по-видимому, только для того, чтобы произвести на нас впечатление. С ним был тощий вандеробо с разрезанными и закрученными кверху мочками ушей; склонив голову набок, он стоял на одной ноге, а пальцами другой почесывал у себя под коленом. Лицо у него было глупое и отталкивающее.
Первый, глядя прямо в глаза Старику, что-то говорил ему серьезно и медленно, без всякой мимики.
– Что это он выдумал? К чему такое снаряжение? Хочет за деньги наняться к нам соглядатаем? – спросил я.
– Погодите, – отмахнулся Старик.
– Нет, вы только взгляните на них, на этого вандеробо и на старого плута! – не унимался я. – Что он говорит, Старик?
– Он еще не кончил.
Наконец Дед умолк и стоял в ожидании, опираясь на свой бутафорский лук. Лица у обоих были очень усталые, но, помнится, я тогда видел в них только негодных обманщиков.
– Говорит, что они нашли место, где есть куду и черные антилопы, – сказал Старик. – Он провел там три дня. Они знают, где прячется крупный самец куду, и оставили там человека следить за ним.
– И вы верите этому? – Я почувствовал, что хмель и усталость мгновенно испаряются и волнение захлестывает меня.
– Кто их знает! – ответил Старик.
– Далеко ли до места?
– День пути. На машине, думаю, можно добраться часа за три или четыре, если она там пройдет.
– А он как думает – пройдет машина?
– Места неезженые, но он говорит – добраться можно.
– Когда они оставили человека следить за куду?
– Сегодня утром.
– А черные антилопы где?
– Там же, в холмах.
– Как туда попасть?
– Ума не приложу. Разве только пересечь равнину, обогнуть вон ту гору, а оттуда ехать к югу. Он говорит, что в тех местах еще никто никогда не охотился. Только он охотился там в молодости.
– Вы верите этому?
– Конечно, все они – врали отчаянные, но этот говорит с таким искренним убеждением.
– Тогда я еду!
– Да, не теряйте времени. Поезжайте на машине, пока будет возможно, а затем пользуйтесь ею как базой и начинайте охоту. Мемсаиб и я с утра снимем лагерь и вместе с проводниками поедем к Дэну и мистеру Т. За теми черными землями дождь нам уже не страшен. А вы догоните нас позже. Если застрянете – на худой конец всегда можно отослать легковую машину через Кондоа, а грузовики – в Ганга и дальше кружным путем.
– А вы не хотите меня сопровождать?
– Нет. Вам выгоднее ехать одному. Чем больше людей, тем меньше дичи. На куду нужно охотиться в одиночку. Я перевезу снаряжение и присмотрю за маленькой Мемсаиб.
– Ладно, – согласился я. – А Гаррика или Абдуллу тоже не брать?
– Конечно, нет. Возьмите М'Кола, Камау и этих двоих. Я велю Моло упаковать ваши вещи. Поедете налегке.
– Послушайте, Старик, как вам кажется, они правду говорят?
– Не знаю, – ответил Старик. – Надо рискнуть.
– Как по-ихнему черная антилопа?
– Тарагалла.
– Похоже на «Валгаллу», – я запомню. А у самок тоже есть рога?
– Конечно, но их легко отличить: самцы черные, а самки коричневые. Ошибиться невозможно.
– М'Кола видел когда-нибудь эту антилопу?
– Не думаю. У вас лицензия на четырех. Как только попадется что-нибудь подходящее, действуйте.
– А трудно их убить?
– Да, они живучи, не то что куду. Если подраните такую антилопу, подходите с опаской.
– А сколько времени в моем распоряжении?
– Нам ведь пора уезжать отсюда. Постарайтесь вернуться завтра к вечеру. А в общем – смотрите сами. Мне кажется, наступает решительная минута. Вы убьете куду.
– Знаете, что мне это напоминает? Когда я был еще мальчишкой, мы прослышали, что в черничных зарослях за Пидженом и Стердженом течет река, в которой никто еще никогда не удил рыбу.
– И что же оказалось?
– Вот слушайте. Мы добрались туда с большим трудом, пришли вечером, уже в сумерки, и увидели глубокую заводь, а дальше река текла длинной и ровной полосой. Вода была нестерпимо холодная, просто ледяная, и когда я бросил в нее окурок, на поверхность выскочила большая форель, за ней другая, третья, они хватали и снова выплевывали окурок до тех пор, пока от него не осталась одна труха.
– И крупные были форели?
– Крупнее я в жизни не видывал.
– Господи помилуй! – сказал Старик. – И что же дальше?
– Я размотал удочку, закинул ее, а было уже совсем темно, над нами летал козодой, стоял жуткий холод, и я поймал трех рыб одну за другой, – они клевали, едва наживка касалась воды.
– И вы их вытащили?
– Всех трех.
– Бессовестный лгун!
– Клянусь богом, это правда.
– Ну, хорошо, верю. Остальное доскажете, когда вернетесь. Так это были крупные форели?
– Я же сказал – крупнее не бывает.
– Господи твоя воля! – пробормотал Старик. – Как же такому молодцу не подстрелить куду! Ну, в путь!
