Александр Минчин - Факультет патологии
У Ирки были длинненькие красивые ножки, она задрала их вверх, туфли у нее были сброшены (я их в руках принес, она в чулках бежала), и стала лупить по Юстинову куда попало, по голове, по плечам, по лопаткам.
Машина ехала, отвозя ее домой к родителям.
– Остановите, не хочу домой.
– Будешь себя нормально вести, тогда поедем к нам…
Отец Юстинова месяц назад сделал ему квартиру на шоссе Энтузиастов, выменял.
– Ты еще мне условия ставишь, – и она опять стала колотить его ногами.
Машина ехала, шофер ни на что не обращал внимания, по-моему, Юстинов предупредил его, что она шизофреничка.
– Саш, схвати ее за ноги.
Послушав его, я стал пытаться это сделать. Ирка изворачивалась и, не разбираясь куда, стараясь выкрутиться, стала лупить по шоферу. Его кидало к баранке, то вперед, то назад, машина пошла зигзагами. Он сказал, чтобы она успокоилась либо он высадит нас всех сейчас и «не надо ему никаких два счетчика».
– Успокойся, идиотка, немедленно! – орал Юстинов.
– Тварь! – орала она и опять, суча, принялась бить его ногами, с которыми я никак не мог справиться.
– Выпустите меня, а-а! Спасите! – орала она. Это было уже не весело. В руках у нее была сумочка, она открыла ее и стала все подряд, спокойно и методично, выбрасывать в открытое окно по ходу движения: пудру, ключи, записную книжку, помаду, духи и остальное.
– Андрей, – сказал я.
– Шеф, останови!
Он выскочил и побежал в обратном порядке собирать все по дороге.
Вернулся он минут через десять: долго собирать пришлось, мы много проехали. Запыхавшийся, он опустился на переднее сиденье.
– Ну, повезешь ты меня домой, а? – злорадствовала Ирка.
– Ладно, шеф, давай на шоссе Энтузиастов. И тут шеф не выдержал:
– Если ты еще раз саданешь ногами, – сказал он Ирке, – я тебя монтировкой припиз…у так, что забудешь, как тебя звали: это машина, а не дурдом, – и он вытащил монтировку из-под сиденья. В виде наглядного пособия. Или образца…
Ирка, казалось, успокоилась, и мы поехали. Я бы не сказал, что она испугалась таксиста или вообще поняла, что он ей сказал, просто она притихла и ждала.
И едва мы вышли из машины на улицу, доехав, она начала:
– Не хочу в его дом, не могу видеть его рожу.
– Опять начала, идиотка!
– Пошел вон, мудак проклятый. – Она бросилась на него опять. Он уклонился.
– Ладно, Саш, когда она успокоится, приведешь ее домой, ты знаешь где. – Я несколько раз приезжал на эту квартиру и брал ключи… Он ушел, оставив ее на меня. Она и не думала успокаиваться.
– Ты видишь, нет, ты видишь, его даже не волнует, что со мной будет, что я одна на улице, двенадцатый час ночи, и за такого… я замуж собиралась, я же несчастная.
И тут она завыла в голос и стала натурально, абсолютно не играя, вырывать волосы у себя из головы и пучками их выбрасывать в воздух. Я схватил ее за руки, мимо шли поздние люди, останавливаясь и оглядываясь: она рвала на себе волосы.
– Ира, успокойся, ты с ума сошла. – Я встревожился, это была уже не игра и походило на что-то другое. – Немедленно, сию же минуту, Ира!
Я с трудом удерживал дергающиеся руки, ее всю трясло.
– Сейчас же, истеричка, тебя в психиатричку заберут.
Я сгреб ее и потащил к подъезду, она не сопротивлялась, я втащил ее в лифт.
– Ничего, – злорадствовала она, – подожди, я ему сейчас такое устрою дома!
Едва она зашла туда, как сразу же начала, – это уже не была истерика, а какое-то агоническое продолжение в приглушенных тонах, так как на громкие ее больше не хватало. Иркин заход длился второй час. Сначала она стала сбрасывать с этажерок бутылки ногой. Потом швырять их по полу, и они разбивались; после этого она стала сбрасывать его книги с этажерок, которые стоили немало; потом пошла на кухню бить посуду, все стало греметь и звенеть там. Этого Юстинов не выдержал, он вбежал на кухню и заорал:
– Успокойся, идиотка, или я сейчас ис.дю тебя.
– Ах, тебе не нравится, – цеплялась она, – тогда я поеду к тому, кому это нравится.
– Езжай, езжай, блядь, кому ты нужна.
– Ах, никому не нужна! А Игорю, врачу «скорой помощи», который приезжал, когда папе было плохо. Я никому не нужна?! Да я сейчас поеду и ему отдамся! Да так, как тебе и не снилась я!
И она выскочила из квартиры.
– Куда она понеслась?
– В автомат напротив дома. Телефона у него здесь еще не было. Я повернулся идти.
– Подожди, – сказал он. И достал из стола что-то.
– Здесь места не очень тихие, похлеще, чем у вас на Кавказе, – Измайловский парк, каждую неделю пару убитых находят. Это пистолет со слезоточивым газом, нажмешь вот на эту кнопку, и клиент отвалится, только в глаза.
Я открыл дверь.
– Тебе деньги нужны? – и он достал пачку вдвое сложенных бумажек. – Если ее везти все-таки придется…
– Нет, у меня есть.
– Ладно, я с тобой потом рассчитаюсь.
Я затворил дверь за собой неслышно. Ирка стояла в автомате и разговаривала. Через разбитое окно все было слышно:
– Да, Игорь, я одна. Я вас не разбудила? Да, я очень хочу вас увидеть. Сейчас же, вы мне нравитесь. Где я? На шоссе Энтузиастов. Я возьму такси, как вас найти? Метро «Беляево», а потом Бирюлево…
Громадный детина стоял и переминался с ноги на ногу нетерпеливо.
– Ты за мной, парень, – сказал он.
– Хорошо, – ответил я.
Ирка опять начала снова-здорово, как она хочет его увидеть и как давно мечтала.
– Слушай, девушка, может, хватит трепаться, увидишь же его сейчас, – сказал детина.
Ирка прикрыла трубку рукой и сказала коротко:
– От…сь, не твое дело, – и опять стала разговаривать.
– Что?! – Он даже опешил от неожиданности. – Что она сказала? – спросил он меня.
– Не знаю, – ответил я.
– Ну подожди, она у меня выйдет!
Так, думаю, впереди у меня еще беседа с этим рыцарем тевтонско-пролетарского ордена.
Он неспокойно сжимал кулаки. Я поднял голову вверх. Юстинов стоял на балконе и наблюдал всю сцену с восьмого этажа.
Наконец Ирка кончила и вышла.
– Ты это чё сказала, подруга? – Он загородил ей дорогу.
– Чтобы не лез и не мешался в следующий раз, – ответила Ирка и двинулась. Детина перезагородил ей дорогу снова.
– Ты чё, не в своем уме или не соображаешь, что говоришь? Да ты знаешь, кто я?!
– Да, положила я на тебя.
Я быстро к нему придвинулся, так как уже назревало.
– Ир, успокойся, – сказал я.
– А чего он приебывается! Что вам всем от меня надо? – Она рванулась, отпихнув его, и побежала.
Он остался стоять прямо-ровно-напротив-точно-как-раз меня.
Оценил с ног до головы и сказал:
– Ты чё, парень, девку свою сдержать не можешь?
– Да, понимаете, так случилось… – мне еще только с ним не хватало сейчас драться. Для полного веселья!
– Как случилось? Что она кроет меня матом, я еще не успел раскрыть рта.
– Ну, перепила немножко, разнервничалась.
– Ты чё это, парень, лапшу мне на ухи вешаешь или давно не получал. Она абсолютно трезвая. Ты кому мозги полощешь? – Голос его вскрепчал, и он придвинулся на один шаг.
– Я серьезно говорю, у нее от этого и истерика была.
Я уже сжал в кармане газовый пистолет и подумал: а хрен с твоими глазами, мне вывеска моего лица дороже. По-иному я бы с ним точно не справился. Он шел на «гибель» своих глаз, пятиминутную. Так как от этого газа пять минут ничего нельзя видеть. А потом можно.
– Ладно, парень, на первый раз я тебя прощаю, ты вроде неплохой и не нахальный, как она.
Я был рад, что он меня простил… Комедия, первый раз в жизни я уворачивался от драки. Не до того было. Ирку я догнал уже на стоянке такси, она ждала таксомотора. Как ни в чем не бывало.
За одну ночь и два дня от свадьбы Ирка ехала отдаваться какому-то Игорю в Бирюлево. Это было, конечно, очень ново и оригинально – дух нового времени, я бы сказал, его примета.
– Ир, перестань, пойдем отсюда, – просил я.
– Я не хочу его видеть, – заорала она, – и не хочу туда возвращаться, он мне молодость испортил.
Я чуть не захохотал.
– Успокойся. Меня не волнует твой Юстинов, но я не хочу, чтобы в двенадцать ночи ты ехала черт-те куда кому-то отдаваться, одна. – (Как будто можно было это делать вдвоем. Я совсем с ней одурел.) – Я не хочу с ним спать!
– Хорошо, будешь спать со мной.
– Тогда согласна, – неожиданно согласилась она.
Я взял ее за худую руку и повел домой.
– Он тебе вроде добра желает, хочет, чтобы ты не курила, посмотри на свою грудь, у тебя же после каждой сигареты кашель из нее рвется, бухания.
– Да-а, а кто меня довел, что я курю не переставая, кто меня… Год назад, Господи, только год назад я даже не знала, что это такое – гинеколог; а как противно, когда он лезет туда. Ничего, Юстинову еще все воздается, все!
Она опять начала заводиться.
– Ир, успокойся сейчас же!
Мы поднялись наверх на восьмой этаж. Дверь была не захлопнута.
– Иди в ванну, будь умницей, умойся и переоденься.
Она пошла. Я не поверил, я думал, опять начнется.
