Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие
Мы сказали �снова�, потому что он уже закурил несколькими минутами раньше в другой части поезда, но услышал от человека, похожего на похоронного агента, что это купе для некурящих. Билл поднялся и пошел искать более подходящее купе. В первом же, на которое он наткнулся, сидели Уэнделл и Клод Уэйд-Пиготт.
Усаживаясь, Билл все еще тяжело дышал, потому что проспал и вынужден был бежать до станции. Когда он заскочил в вагон, дверь за Клодом и Уэнделлом уже закрылась.
Клод, как истый британец, неприязненно оглядел непрошеного попутчика, и тут же перестал его замечать. Однако Уэнделл застыл на месте. Он загипнотизированно смотрел на Билла, как кролик � на змею, и отвел взгляд только тогда, когда Уэйд-Пиготт возобновил монолог.
��Таких, как Генри, поискать,�� объявил он, и Уэнделл с усилием поддакнул. Мысли его были в смятении, сердце грозило выскочить из груди. Никогда он не был так близок к припадку истерии, которыми, по уверению Келли, страдал. Сквозь мерцающий туман он видел двух Клодов Уэйд-Пиготтов, хотя и одного было более чем достаточно.
��Мне жаль Генри,�� сказал Клод.
��Неужели?�� сказал Уэнделл.
��Да, Стикни, мне его жаль.
��Неужели?
��Вы, наверное, заметили по состоянию его дома,�� продолжал Клод, набирая обороты,�� что он крепко сидит на мели. Началось с одного его предка в девятнадцатом веке, который швырялся деньгами, как пьяный матрос � напомните, чтобы я рассказал про жену викария и пьяного матроса,�� потом другие пускались в неудачные биржевые спекуляции. Короче, Генри унаследовал только этот кошмарный дом и кучу фамильных ценностей. Я все время говорю: �Да продай ты их�.
Уэнделл тяжело сглотнул.
��Я думал, это незаконно.
��Но провернуть можно.
��Однако за это сажают в тюрьму.
��Не сажают, если все правильно обстряпать. Я знаю одного человека, которому это удалось. Само собой, я не буду называть имен, но у этого типа � назовем его Смит � старый дом в Шропшире, который ломится от фамильных ценностей. Историческое место. Люди со всего мира съезжаются на него посмотреть, особенно американцы. Так вот, один американец, миллионер, приехал погостить на выходные, а после его отъезда Смита осенило. Он продал эти ценности за приличную сумму надежному посреднику, который точно не проболтается, а когда попечители обнаружили пропажу, сказал: �Да, я сам заметил, что их нет. Куда же они могли подеваться? Не иначе, как их свистнул тот американский миллионер�. Разумеется, он доподлинно знал, что американец уже в Штатах и ему ничего не грозит. Не думаю, что попечители ему поверили, но поделать они ничего не могли. Теперь Смит живет и радуется. Резкую перемену в своих финансах он объяснил тем, что в последнее время несколько раз выигрывал на бегах. Отлично придумано, а?
Уэнделл не отвечал. Он поглядел в противоположный угол и с интересом заметил, что сыщик, вытащив записную книжку, принялся в ней строчить. Писатель остается писателем, даже если жизнь беспросветна. Билл торопился записать на табличках многообещающий сюжет, пока услышанное еще свежо в памяти. Он не сомневался, что из этого можно состряпать книгу, которую Бринсли Меривезер без труда сумеет продать кому-нибудь из своих дружков в американском издательском мире.
