Генрих Клейст - Драмы. Новеллы

Один конец!
Уж коль в тюрьму, так хоть за дело!
Рупрехт!
Тащи его со стула.

Виноват…

Лови!

Держи его.

Проворней!

Что?

У, черт хромой!

Поймал?

Держи карман!
Лишь плащ его в руке.

Сюда, хожалый!

Бац! Это раз. Да бац! Да бац! Еще раз!
Эх, жалко, по плащу — не по горбу.

Вот непутевый! Это что? К порядку!
Знай, сбудется, коль не угомонишься,
Сегодня ж приговор насчет тюрьмы.

Утихомирься, озорник нескладный!

Эх, Евушка, и вспомнить срам, как нынче
Обидел я тебя! А как вчера!
Ох, золото, голубушка моя!
Простишь ли ты меня когда за это?

Ох, сударь, пособите нам в беде,
Не то пропали мы совсем!

Пропали?
А в чем печаль твоя?

Да что ты, Ева?

Спасите Рупрехта! Всех новобранцев
Его набора — господин Адам
О том шепнул мне — в Индию угонят[38].
Оттуда ж ворочаются едва
Из трех один, ведь вам самим известно.

В Ост-Индию? Да ты с ума сошла!..

Да, в Бантам[39], сударь мой, чего скрывать!
Вот и бумага с тайным предписаньем
Касательно народных ополчений,
Властями выпущенная на днях.
Как видите, я толком все узнала.

Какой обман! Подложное письмо.

Подложное?

Подложное, конечно.
Скажите, писарь, разве это ордер
Из Утрехта, вам посланный на днях?

Вот это? Ну и плут! Его изделья
Бумажка-то. В Ост-Индию никто
И не подумает их посылать.
Войска вербуются для местной службы.

Не станут посылать?

Клянуся честью!
И в доказательство, случись такое,
За Рупрехта готов внести я выкуп.

О господи! Вот оболгал, злодеи!
Какою горькою заботой сердце
Мне истомил! Пришел ночной порою
И навязал мне рапорт о болезни
Для Рупрехта. По этому письму
Освободят-де. Объяснял, божился
И в комнату ко мне залез писать.
А тут с меня стал требовать такого,
Что девушке и выговорить срам!

Какой срамник! Какой обманщик подлый!

Оставь хромого с конскою стопой.
Когда б кувшин твои лошадь расколола,
Не боле б ревновал я, чем теперь.

Вот то-то же! Миритесь и целуйтесь.
О троицу можно б свадьбу вам сыграть.

Глядите, вон судья Адам. Как будто б
От колеса и плахи он бежал,
С холма на холм по пашне так и лупит!

Как? Это вон судья Адам?

Конечно.

К поселку вышел, — видите? Гляди!
Парик-то по спине-то так и хлещет!

Вдогонку, писарь! Воротить судью,
Чтоб пущих бед, спасаясь, не наделал.
Конечно, он от службы отрешен.
И я, впредь до особых предписаний,
На эту должность назначаю вас.
Но может статься, кассы и в порядке.
Я б не хотел толкать его к побегу.
Верните же его скорей, прошу вас!

Скажите, ваша милость, где найти мне
Правительство в Утрехте?

А на что вам?

На что? Да как же… Разве мой кувшин
Не требует суда и воздаянья?

Конечно. На большом базаре. Вторник
И пятница — присутственные дни.

Так я туда отправлюсь на неделе.

Цари, привет мой вам! Какие вести
С тех пор, как я под Троей видел вас?

Дурные, Аитилох. Вон там, в полях,
Сцепились, словно два голодных волка,
Отряды греков с войском амазонок,
Хоть, видит Зевс, причины нет к вражде.
И если не уймет их гневный Марс[47],
Не образумит Феб[48] и не рассеет
Громо́вою стрелой тучегонитель,
То дотемна зубами перервут
Свирепые бойцы друг другу глотки.
Подать мне шлем воды!

О мать-природа
Что сделали мы этим амазонкам?

Ахилл и я с дружиной мирмидонской
Им двинулись навстречу по совету
Атрида[49]. Слух прошел, Пентесилея,
Покинув дебри Скифии далекой,[50]
Чтоб снять осаду с города Приама[51],
Через ущелья гор ведет на Трою
Бесчисленных и смелых амазонок,
Которым кожа змей одеждой служит.
Мы узнаем на берегу Скамандра[52],
Что с войском сын Приама Деифоб[53]
Из Илиона[54] выступил поспешно,
Чтоб с честью встретить ту, кто помощь Трое
Готова оказать. Мы не идем —
Летим в надежде пагубную встречу
Двух нам враждебных сил предотвратить.
Путь был извилист. Мы всю ночь шагали,
Но чуть заря на небе заалела,
Изумлены мы были, Аптилох,
Увидев, что в долине перед нами
Дарданцев[55] Деифоба амазонки
Безжалостно громят. Пентесилея
Рассеивает пред собой троянцев
И гонит, словно тучи в небе вихрь, —
Как будто их сперва за Геллеспонт[56],
Потом за грань земли смести собралась.