Арчибальд Кронин - Вычеркнутый из жизни
По мере того как он продвигался вперед, до боли стиснув зубы и короткими глотками втягивая воздух, ярость его все возрастала. Сейчас он избежал опасности, но контакт с Бэрт безнадежно оборван. Никогда ей не забыть этого испуга. Проклятия срывались с его губ. Сознание, что за ним шпионят, непрестанно ему угрожают, на каждом шагу чинят препятствия, разжигало огонь, тлевший в его груди.
Добравшись наконец до Пул-стрит, он разделся и, смертельно усталый, повалился в постель. Придут ли они сюда искать его? Скорее всего нет. Что было, то прошло. Конечно, они не преминут зачесть ему сегодняшний случай, но вряд ли решатся его использовать как предлог для ареста. Он сам не знал, прав он или не прав, только ему казалось, что полиция задалась целью напугать его и выжить из Уортли. Но если даже они и придут, ему наплевать. Пол закрыл глаза и тотчас погрузился в тяжелый сон.
Глава XXI
Проснувшись на следующее утро, он ясно понял, что дал ему вчерашний вечер. Хотя его беседа с Бэрт и была прервана, ему все же удалось выпытать у нее ряд фактов, из которых наиболее существенным было то, что касалось зеленого велосипеда и кошелька из человеческой кожи. Основательно поразмыслив, Пол решил: если владелец кошелька был студентом-медиком, то теперь он почти наверняка уже доктор. Просмотрев медицинский справочник и старый список членов «Клуба кузнечиков», можно, пожалуй, будет установить его личность.
Пришпоренный новой надеждой, Пол вскочил с постели. Был уже девятый час, а значит, он встал на пятнадцать минут позже обычного. Он побрился, оделся, наскоро проглотил завтрак и помчался на работу. Херрис дожидался его у дверей. Странно, он никогда не приходил в «Бонанзу» раньше десяти.
— Вы опоздали. — Херрис шагнул вперед и загородил ему дорогу.
Пол взглянул на большие часы в глубине помещения. Они показывали шесть минут десятого. Покупателей еще не было, только продавцы, и почти все они, включая Лену, не сводили глаз с управляющего. Лена казалась очень расстроенной.
— Прошу прощения, — пробормотал Пол. — Я сегодня проспал.
— Никаких объяснений! — Херрис явно старался распалить себя. — Есть у вас какое-нибудь оправдание?
— Оправдание? — Пол удивленно посмотрел на управляющего. — Я опоздал всего на шесть минут.
— Я спрашиваю: есть у вас оправдание?
— Нет.
— В таком случае вы уволены. Мы не нуждаемся в людях, которыми интересуется полиция.
Не дав Полу и слова сказать, он повернулся и пошел к себе в кабинет. Продавцы засуетились у прилавков, все, кроме Лены: она стояла у своей стойки, бледная и растерянная.
Оскорбленный до глубины души, Пол вышел из «Бонанзы». Когда он шел по Уэйр-стрит, ему показалось, что за ним следят.
Сначала, обуреваемый негодованием, он бесцельно мчался по оживленным деловым кварталам города, смешиваясь с толпой, наводнявшей тротуары. Но постепенно пыл его остыл, и он успокоился. Освободившись от тирании ненавистного пианино, он сможет наконец-то продумать и проанализировать все, что узнал вчера вечером.
Он вошел в телефонную будку и через справочное бюро узнал, что Велосипедно-туристический клуб помещается на Леонард-сквер, шестьдесят два. Через десять минут он уже отыскал это здание и под позолоченным изображением крылатого колеса прошел к столу справок в увешанном географическими картами помещении.
Секретарь, женщина средних лет, без особого удивления отнеслась к его запросу и, взяв с полки справочник, привычной рукой стала листать его. Но ее поиски оказались напрасными.
— Нет, такой клуб у нас не числится. Может быть, он не был официально зарегистрирован.
— Не знаю, — признался Пол. — Кроме того, возможно, что он больше не существует. Но я должен все узнать о нем. Прошу вас, помогите мне! Это очень важно.
Наступила пауза.
— У меня самой нет времени, — сказала она. — Но если это так важно, я могу дать вам наши старые книги. Там-то он уж должен значиться.
Она провела Пола в маленькую комнатку по соседству и показала на полку, сплошь уставленную конторскими книгами с зелеными и желтыми картонными корешками.
Оставшись один, Пол перелистал все справочники и годовые отчеты за двадцать лет. На эти дотошные поиски у него ушло добрых три часа. О «Клубе кузнечиков» нигде не было ни слова.
Разочарованный, но по-прежнему полный решимости, он мобилизовал всю свою способность к логическому мышлению и сделал вывод, что если такой клуб действительно существовал, его члены, несомненно, приобретали свои машины в каком-нибудь здешнем магазине. И поспешно выйдя из Велосипедно-туристического клуба, он предпринял систематический обход всех магазинов города, торгующих велосипедами.
Но всякий раз его ждало разочарование: он натыкался лишь на полное неведение, равнодушие, насмешку, а кое-где и на грубую брань. Никто и слыхом не слыхал об учреждении, которое он разыскивал, некоторые же подозревали, что он попросту их разыгрывает. Поначалу, находясь в возбуждении, он полагал, что стоит разыскать члена старого велосипедного клуба, который в то время был студентом-медиком, — и его задача выполнена. Теперь же, окончательно упав духом, он говорил себе, что вся эта история — миф, плод извращенной и больной фантазии Бэрт.
В четыре часа пополудни, изрядно приунывший и усталый, он добрался до Элдона в поисках последнего магазина, значившегося в его списке, который на поверку оказался небольшим гаражом, принадлежавшим некоему Джоз Стивенсону. Собственно, это заведение было чем-то вроде заправочной станции, только чуть побольше, с двумя ручными бензонасосами, но во дворе за сараем он заметил несколько подержанных велосипедов, выставленных то ли на продажу, то ли для проката. Все это выглядело отнюдь не обнадеживающе; с минуту Пол стоял, не зная, что предпринять, но потом все-таки решился и подошел к человеку в рабочем комбинезоне, который поливал из шланга бетонированную площадку.
Теперь Пол уже задавал вопросы без обиняков, как-то даже повелительно. Ожидая ответа, не менее резкого, он вдруг с удивлением заметил внимательное выражение на лице хозяина гаража. Тот ответил не сразу — сначала закрыл водопроводный кран, потом задумчиво посмотрел в глаза Полу.
— Кузнечики… — повторил он. — Надо подумать, что-то такое я слышал от отца.
— Правда?
— Да-да, в то время у нас была только продажа велосипедов — гараж я здесь устроил уже после его смерти. Он как будто чинил машины для членов этого клуба. Они пользовались «Нью-Гудзонами»… крашенными в зеленый цвет.
— В таком случае, вам, наверно, известно, кто были члены этого клуба.
— Мне — нет. — Хозяин улыбнулся. — Я тогда был еще мальчишкой.
— Но ваш отец, вероятно, сохранил… какие-нибудь документы… расписки… адресную книгу… хоть что-то.
— На него это непохоже. «Деньги на стол!» — вот был его девиз!
— Но, возможно, у него имелся список членов… протоколы… отчеты о заседаниях…
— Сомневаюсь. Насколько я понимаю, это была какая-то неофициальная затея, дань моде, так сказать. Просто молодые люди хотели поразвлечься… И все это продолжалось недолго.
Оба замолчали. Пол, на крыльях надежды вознесшийся было в заоблачные выси только для того, чтобы быть низринутым в бездну, старался побороть в себе приступ отчаяния.
— Когда выберете время, поройтесь в бумагах, оставшихся после вашего отца, и, если найдете хоть какое-нибудь упоминание о клубе, пожалуйста, дайте мне знать. Я буду вам бесконечно признателен.
Твердым голосом Пол назвал свое имя и адрес, взял карточку, которую хозяин гаража протянул ему, пробормотал несколько слов благодарности и отправился обратно в город.
Измученный бесполезными усилиями, вконец подавленный, он сбился с дороги и неожиданно для себя оказался в Гров-Квэдрант, квартале, застроенном величественными особняками. Он с трудом тащился мимо них и, как сквозь дымку, читал названия на столбах у входа: «Тауэрс», «Уортли-холл», «Поместье Робин Гуд» — все пышные и громкие. И вдруг над почтовым ящиком, висевшим на солидной чугунной ограде, он заметил простую медную дощечку. На ней стояло только имя владельца: «Сэр Мэтью Спротт».
Пол, казалось, прирос к земле, не в силах оторвать глаз от блестящей медной дощечки, от сада и великолепного дома, утопавшего в зелени; в лице его не было ни кровинки. Вот дом прокурора: он теперь отождествлял Спротта с понятием «прокурор». Сейчас, когда Пол вдруг очутился в непосредственной близости от этого человека, со дна его души вновь поднялось то смутное ощущение, которое подтвердил Суон: Спротт всему виной.
Человек недюжинного ума, крупнейший законник, в совершенстве владеющий техникой ведения процесса! Как же могло случиться, что он пренебрег уликами столь первостепенной важности, как зеленый велосипед и кошелек из человеческой кожи, не принял во внимание срока беременности убитой? Или то было преднамеренное упущение? Неужто мог этот человек, сознательно игнорируя факты, говорившие в пользу обвиняемого, опереться лишь на те, которые были для того гибельными? Мог, взяв на себя роль Мефистофеля, подавить слабого, неискушенного противника и добиться обвинительного приговора, зная, что этот приговор несправедлив? И это они называют законом?
