Сьюзан Кулидж - Что Кейти делала
— А посмотри, что привязано к ручке кресла, — сказала Элси.
Это был маленький серебряный колокольчик с выгравированным на ручке именем Кейти.
— От кузины Элен. Чтобы ты звонила всякий раз, когда захочешь кого-нибудь позвать, — объяснила Элси.
Новые сюрпризы! К другой ручке кресла была привязана красивая книга. На обложке заголовок «Широкий, широкий мир», а внутри имя Кейти и надпись: «От любящей подруги Сиси». А сверху на книге лежала большая пачка чернослива — подарок миссис Холл. По общему мнению детей, чернослив у миссис Холл всегда был восхитительный.
— Как вы все необыкновенно добры! — сказала Кейти со слезами благодарности на глазах.
Это было замечательное Рождество. Дети объявили, что лучшего еще не бывало. И хотя Кейти не могла сказать этого, она тоже радовалась и была очень счастлива.
Прошло несколько недель, прежде чем Кейти смогла пользоваться креслом. Но потом оказалось, что оно очень удобное, и она привыкла к нему. По утрам тетя Иззи одевала ее, наклоняла спинку кресла так, что она оказывалась на уровне постели, и осторожно перемещала Кейти с постели на кресло. Поездка на колесах по комнате всегда причиняла боль, но было так приятно сидеть у окна и смотреть на облака, на проходящих мимо людей, на играющих на снегу детей. Насколько это было приятно, понять могут лишь те, кто, как Кейти, пролежал шесть месяцев в постели, не имея возможности взглянуть на мир за окном. С каждым днем она становилась все оживленнее и радостнее.
— Какой милый Санта-Клаус навестил нас в этом году! — сказала она как-то раз в разговоре с Сиси. — Хорошо бы еще какой-нибудь святой пришел к нам. Но других святых, кроме кузины Элен, я не знаю, а она не может.
— Есть святой Валентин, — заметила Сиси.
— Правильно. Отличная мысль! — воскликнула Кейти, хлопнув в ладоши. — О, Сиси, давай устроим что-нибудь забавное на Валентинов день!note 21 Такая хорошая идея пришла мне в голову!
И девочки погрузились в долгую и таинственную дружескую беседу. О чем шла речь, мы увидим дальше.
Валентиновым днем была следующая пятница. Когда в четверг дети вернулись домой из школы, в холле их встретила тетя Иззи. К их большому удивлению, она сказала, что сегодня придет пить чай Сиси и все они должны пойти наверх и привести себя в порядок.
— Но Сиси приходит почти каждый день, — заметил Дорри, который не видел связи между этим обстоятельством и необходимостью лишний раз мыть лицо.
— Да, но сегодня вы все приглашены на чай в комнату Кейти, — сказала тетя Иззи. — Вот приглашения — отдельное для каждого из вас.
И в самом деле, каждый получил аккуратную маленькую записочку с приглашением посетить в этот вечер, в шесть часов, «Дворец принцессы Кейти».
Разумеется, это совершенно меняло дело. Дети помчались наверх и довольно скоро, тщательно умытые и причесанные, с официальным видом стучали в дверь «Дворца». Как прекрасно звучало это слово!
Комната выглядела яркой и привлекательной. Кейти сидела у окна в своем кресле, Сиси — рядом с ней на стуле. Круглый стол был накрыт белой скатертью, на нем — чашки с молоком, печенье, земляничное варенье и пончики, а посредине — глазированный торт. На глазури виднелись какие-то розовые буквы, и Кловер, нагнувшись, прочитала вслух:
— «Святой Валентин».
— Это зачем? — спросил Дорри.
— Завтра день святого Валентина, — ответила Кейти. — Дебби, должно быть, вспомнила — вот и написала.
Больше о святом Валентине ничего сказано не было. Но когда последняя розовая буква была съедена, посуда убрана и все дети сидели у огня, вдруг послышался громкий стук в дверь.
— Кто бы это мог быть? — сказала Кейти. — Посмотри-ка, Кловер!
И Кловер открыла дверь. На пороге стояла Бриджет. Она с трудом сдерживала смех, а в руке держала письмо.
— Записка к вам, мисс Кловер, — сказала она.
— Мне! — воскликнула Кловер с огромным удивлением. Затем она закрыла дверь и подошла с запиской к столу. — Странно! — сказала она, разглядывая зелено-белый конверт. Внутри было что-то твердое. Кловер распечатала. Из конверта выпала маленькая зеленая бархатная подушечка для булавок в форме клеверового листика с маленькой ножкой из проволоки, обмотанной зеленым шелком. К подушечке была приколота бумажка со следующими стихами:
Хоть георгины, розы
Достойны королей,
Они поэтов грезы —
Ты, клеверnote 22, мне милей!
Ты баловень природы,
А вовсе не людей:
Пью аромат свободы,
Ты, клевер, — чародей!
Прочь бабочка умчалась,
Нарядна, весела;
Но я с тобой осталась,
Как верная пчела.
Это было первое в жизни Кловер поздравление к Валентинову дню. Она была восхищена.
— Ах, как вы думаете, кто это написал? — воскликнула она.
Но не успел еще никто ответить, как снова раздался громкий стук в дверь. Все даже вздрогнули. Снова Бриджет — с новым письмом!
— На этот раз для вас, мисс Элси, — сказала она, широко улыбаясь.
Все бросились к письму, и конверт был распечатан в мгновение ока. Внутри лежал маленький брелок из слоновой кости, а на нем старинными буквами было написано: «Элси». К брелоку был прикреплен листок с такими стихами:
Образ девочки прелестной
В сердце верном я ношу;
Добротой ее небесной
И живу я, и дышу;
Имя Элси я цветами напишу.
В темных локонах головка,
Черных глаз нет веселей,
Словно черный бархат бровки,
Зубки жемчуга белей;
Элси — имя славной девочки моей.
Резвы маленькие ножки,
Пчелкой голосок жужжит —
Осчастливит все дорожки,
По которым пробежит;
Имя Элси всех мечтой заворожит.
Все движенья так свободны,
Все слова ее милы,
Все порывы благородны,
Чувства все ее светлы,
И малы все в адрес Элси похвалы!
— Совсем как в сказке, — сказала Элси. Глаза ее от удивления становились все больше и больше, пока Сиси читала эти стихи вслух.
И снова стук в дверь! На этот раз целая пачка писем. Все получили по одному, а Кейти, к своему огромному удивлению, — два.
— Что бы это могло значить? — пробормотала она. Но, заглянув в один из конвертов, она узнала почерк кузины Элен и убрала письмо в карман. Первым вскрыли письмо, адресованное Дорри. В верхней части листка бумаги был изображен пирог. Я должна объяснить, что незадолго до этого бедный Дорри перенес немало мучений в кабинете дантиста.
Принаряженный Джекnote 23,
Лет семи человек,
Ел пирог (а в нем столько варенья!)
Крик ужаснейший вдруг
Поразил всех вокруг,
И от Джека он шел, без сомненья.
Его нежная мать,
Чуть успела вбежать,
Принялась вмиг дитя утешать.
— Что случилось, дружок?
Что ж не ешь пирожок? —
Стала с лаской она вопрошать.
И взволнованный Джек
Ей в отчаянье рек:
— Зуб мой каждый болит и шатается…
Больно сладкое есть!
Ох, болит здесь и здесь!
Что теперь с пирогом моим станется?
Кто бы вам передал,
Как кричал и рыдал
Вышеназванный здесь господин;
На другой день дантист,
В своем деле артист,
Зубы вырвал ему как один.
После этой «валентинки» дети долго не могли отсмеяться.
В конверте, адресованном Джонни, лежали бумажная кукла с надписью «Красная Шапочка» и стихи:
Портрет мой, Джонни, шлю тебе —
Будь счастлива в надежде;
Не плачь ты о моей судьбе —
Ведь я жива, как прежде.
И вовсе я не съедена
И даже не укушена!
Неверны в книжке сведенья —
Нет волка столь бездушного!
С моею милой бабушкой
Как прежде мы живем
И вкусные оладушки
По-прежнему печем.
Сама удостоверишься,
Что живы мы вполне,
Когда к нам не поленишься
Приехать по весне.
Джонни была безмерно рада, так как очень любила Kpacную Шапочку.
В письме, полученном Филом, лежал кусочек резины, а на большом листе бумаги черными буквами было выведено следующее:
Я был очень нехороший
И забрался под кровать,
Чтоб украсть твои галоши,
Но решил их вдруг сжевать.
«Кто там?» — был мне крик твой брошен.
Я, несчастный, задрожал,
Выронил из рук галоши,
Но кусок во рту держал.
Я жалею, что был скверным,
Шлю назад кусок галош;
Буду другом тебе верным,
Если ты меня поймешь.
— Вы только послушайте, что мне написали, — сказала Сиси, делавшая вид, что удивлена не меньше остальных и сгорает от нетерпения, не в силах ждать, пока кончат читать стихи, присланные Филу. Затем она прочитала вслух:
К СИСИ
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Жили б тогда мы в тенистых садах,
Пели бы звонко в душистых цветах,
Гулять бы летали за многие мили —
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
Если б с тобою мы рыбками были,
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Мы бы резвились в морской глубине,
Мы б танцевали в искристой волне,
Море б шептало седые нам были —
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
Если б с тобою мы пчелками были,
Как бы тогда мы, счастливые, жили?
Мы бы летали в лугах и лесу,
Пили с цветов бы нектар и росу,
Много бы меду в наш домик носили.
Так бы тогда мы, счастливые, жили.
— Я думаю, это стихотворение лучше всех, — сказала Кловер.
