Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
Так вышло, что именно Рамсдена жребий определил Юнис в партнеры на первых же соревнованиях – ежегодном турнире среди смешанных пар. В тот вечер, когда обнародовали результаты жеребьевки, Рамсден сделал предложение руки и сердца.
Влюбленные мыслят весьма своеобразно. Нам с вами никогда не понять, почему Рамсдена так воодушевило, что их с Юнис имена вместе вытащили из шляпы, но он посчитал это знаком свыше. Ему представлялось, что между ними возникла некая духовная связь. Словом, жеребьевка окрылила беднягу. В тот же вечер он отправился к Юнис и, после крайне увлекательного разговора с тетушкой, умудрился остаться наедине с возлюбленной, откашлялся одиннадцать раз, словно ему не хватало воздуха, и, наконец, робко намекнул на свадебные колокола.
Юнис совсем не рассердилась, видимо от удивления.
– Я, конечно же, крайне польщена, мистер… – она замялась, вспоминая имя, – мистер…
– Уотерс, – смущенно подсказал Рамсден.
– Да, конечно, мистер Уотерс. Так вот, мне очень лестно…
– Ну что вы, что вы…
– Очень…
– Как можно, – жалобно пролепетал Рамсден.
– Перестаньте же перебивать меня! – раздраженно воскликнула Юнис. Какой девушке понравится раз за разом повторять одно и то же? – Очень польщена, однако вынуждена отказать вам.
– Конечно, как вам угодно, – закивал Рамсден.
– Что вы можете предложить мне? – продолжала Юнис. – Я говорю не о деньгах, а о более возвышенных материях. Что в вас такого есть, мистер Уолтер…
– Уотерс.
– Да, Уотерс. Что в вас есть такого, ради чего девушка может пожертвовать свободой?
– Я много знаю о сушеных водорослях, – с надеждой произнес Рамсден.
Юнис лишь покачала головой.
– Нет, – повторила она, – вынуждена отказать вам. Вы оказали мне величайшую честь, какую мужчина только может оказать женщине, мистер Уотерсон…
– Уотерс, – повторил Рамсден. – Давайте запишу.
– Не стоит беспокоиться. Боюсь, нам не суждено больше встретиться.
– Но мы же завтра вместе играем на турнире.
– Ах да, точно, – вспомнила Юнис. – Смотрите же, не подведите. Я хочу завоевать кубок больше всего на свете.
– О, если бы я мог завоевать то, что хочу больше всего на свете! – воскликнул Рамсден. – То есть, – добавил он для пущей ясности, – вас. – Язык его тут же завязался бантиком, и больше Рамсден не произнес ни слова. Он медленно направился к двери, взялся за ручку, бросил прощальный взгляд через плечо и понуро шагнул прямиком в шкаф, где хранилась тетушкина коллекция водорослей.
Вторая попытка оказалась более удачной: он очутился у выхода, а затем и на улице. Дул прохладный ветерок, тускло мерцали звезды. Доводилось ли этим безмолвным звездам наблюдать столь душераздирающую сцену? Опускалась ли ночная прохлада на чело, несущее печать более несчастной любви? О да!.. То есть, конечно, наоборот, – о нет!
Желающих поучаствовать в турнире смешанных пар набралось немного. На моей памяти так было всегда. Мужчины в большинстве своем идеалисты и предпочитают не лишаться иллюзий относительно своих избранниц. И впрямь, самому закаленному герою нелегко бывает сохранить восторженно-рыцарское отношение к слабому полу, когда раз за разом приходится выбираться из рафа после ошибок партнерши. Да и сами женщины то и дело глупо хихикают, смазав простой удар, что вовсе не добавляет им шарма. Встречаются, конечно, редкие исключения, но сейчас речь не о них, а о самых обыкновенных обладательницах гандикапа тридцать три, что играют в туфлях на высоком каблуке. Стало быть, на следующее утро у десятой лунки, где всегда начинаются подобные матчи, собралось всего восемь пар. Шесть из них серьезного внимания не заслуживали – средней руки гольфисты да девушки, изредка выходящие на поле для гольфа подышать свежим воздухом. Оглядев собравшихся, Рамсден понял: опасаться стоит только Марселы Бингли, которой достался в партнеры Джордж Перкинс, молодой гольфист с гандикапом шестнадцать. Джордж играл весьма заурядно, а вот Марсела как-то даже участвовала в женском чемпионате Британии, и умения обращаться с клюшкой ей было не занимать.
Первым же ударом Марсела уверенно отправила мяч точно на середину фервея, и Рамсден решил серьезно поговорить с Юнис. В этот миг предстоящая игра занимала все его мысли. Может, имена победителей в турнире смешанных пар и не вписывают в историю золотыми буквами, но Рамсден был истинным гольфистом. Истинный же гольфист одинаково стремится к победе и в товарищеском матче, и в чемпионате.
– Сейчас важно играть наверняка, – сказал Рамсден. – Не рискуйте понапрасну. Надежность прежде всего. Мисс Бингли – крепкий орешек, а вот Джордж Перкинс рано или поздно начнет ошибаться. Если играть аккуратно, никуда они не денутся. Остальные нам не соперники.
Возможно, эта речь покажется вам странной. Хотите сказать, в ней что-то не так? Вы правы. Вот и Юнис Брай тоже удивилась. Начнем с того, что Рамсден произнес целых тридцать четыре слова подряд, причем некоторые из двух слогов, а то и длинней. К тому же Рамсден говорил твердо, даже властно, нимало не смущаясь, и без свойственного ему заикания. Его слова озадачили Юнис и даже слегка задели. Вообще-то Рамсден не сказал ничего такого, что могло бы хоть как-то оскорбить приличия, однако Юнис сочла, что партнер перешел границы дозволенного. Она знала Рамсдена Уотерса мямлей, который все время запинается и краснеет, и вот, этот самый Рамсден Уотерс не просто обращается к ней как к ровне, но и смеет командовать. Девушка холодно посмотрела на наглеца, но Рамсден как раз отвернулся к юному Уилберфорсу.
– А вы, молодой человек, зарубите себе на носу: здесь идут соревнования, а потому попридержите, пожалуйста, язык. Есть у вас скверная привычка говорить под руку.
– Если вы полагаете, что мой брат может кому-нибудь помешать… – ледяным тоном начала Юнис.
– Ничего не имею против вашего брата, пока он не шумит.
Юнис так и ахнула. Она еще не настолько прониклась гольфом, чтобы понять, как сильно благороднейшая из игр может преобразить человека. Ей захотелось сказать Рамсдену что-нибудь обидное, но он уже отправился выполнять драйв.
Удар вышел на славу – мощный и выверенный. Даже Юнис оценила.
– Отлично, партнер, – вырвалось у нее.
Рамсден, казалось, не слышал, он глядел в сторону фервея, держа клюшку над левым плечом – в точности иллюстрация из монументального труда Сэнди Макбина «Учимся играть в гольф по фотографиям». Юнис прикусила губу от досады. Поведение Рамсдена смутило ее. Девушка чувствовала себя так, будто погладила по шерстке любимого барашка, а тот возьми да и цапни ее за палец.
– Я только что похвалила ваш удар, – холодно сказала она.
– Я слышал, – ответил Рамсден, – но лучше бы вы помолчали. Разговоры мешают сосредоточиться. – Затем повернулся к Уилберфорсу: – Вас, молодой человек, это тоже касается.
– Уилберфорс вел себя как мышка! – запротестовала Юнис.
– Вот именно, – парировал Рамсден. – Мыши имеют обыкновение отвратительно скрестись по углам, а Уилберфорс чем-то шуршал, когда я бил.
– Он просто играл с песком из ящика.
– Если это повторится, буду вынужден принять меры.
Они молча отправились к месту второго удара. Мяч лежал очень удобно, так что любому мало-мальски приличному гольфисту не составило бы труда попасть на грин. Впрочем, Юнис ударила плохо и угодила прямиком в раф.
Рамсден вооружился нибликом и скрылся в зарослях. Вскоре, словно под действием неведомой силы, чаща извергла примерно фунт земли, камней и травы, а вместе с тем и мяч, который, словно комета, оторвавшись от своего хвоста, взвился в небо и упал точно на грин. Однако удар был потерян. Мисс Бингли ловко отправила мяч в цель и выиграла первую лунку.
Юнис собралась, а поскольку и Рамсден поймал свою игру, следующие десять лунок прошли в упорной борьбе. Благодаря вдохновенной игре экс-участницы чемпионата Британии команда Бингли-Перкинс удерживала преимущество вплоть до коварной лунки с оврагом. Здесь-то Джордж Перкинс, как и ожидалось, ошибся и отправил мяч в аккурат на камни. Так Рамсден и Юнис выровняли положение. Затем четыре лунки подряд завершились вничью, и соперники достигли клубного здания при равном счете. Тут им пришлось прерваться, потому что у мисс Бингли отклеилась кожаная накладка на клюшке, и она отлучилась в мастерскую. Джордж Перкинс и юный Уилберфорс, всегда готовые подкрепиться, исчезли в направлении бара. Рамсден и Юнис остались одни.
Раздражение Юнис прошло. Она была очень довольна собственной игрой на последних лунках, и ей не терпелось поговорить о своих успехах. Кроме того, Юнис вдруг почувствовала к Рамсдену не то чтобы уважение, а, наверное, некоторую благосклонность пополам со снисходительностью. Быть может, думала она, Рамсден не бог весть что в гостиной или на танцах, но дайте ему клюшку для гольфа, и вам будет на что посмотреть, даже если бить придется из бункера. Юнис хотела даже завести дружескую беседу с партнером, но он вдруг заговорил сам:
