Пэлем Вудхауз - Том 13. Салли и другие
— Далия! — воскликнул он. — Мне показалось, что я слышу ваш голос, и я не ошибся. Почему вы не спите в такой поздний час?
— У Берти разболелась голова, — с ходу сочинила моя почтенная родственница. — Я дала ему выпить аспирина. Как голова, уже лучше, Берти?
— Заметно некоторое улучшение, — успокоил я ее, я ведь и сам здорово быстро соображаю, — А вы что так поздно на ногах, дядя Том?
— Да-да, — подхватила тетя Далия, — вы-то что расхаживаете по дому за полночь, мой благоверный? По-моему, вы бы должны были уже видеть десятый сон.
Дядя Том сокрушенно покачал головой.
— Какой там сон, моя дорогая! Сегодня ночью мне спать не придется. Я слишком встревожен. Весь дом кишмя кишит грабителями.
— Грабителями? Откуда вы взяли? Я, например, не видела грабителей. А ты, Берти?
— Ни одного. Помню, меня это даже удивило.
— Вы, Том, наверное, видели сову или еше какое-нибудь существо.
— Я видел лестницу, когда перед сном прогуливался в саду. Она была приставлена к окну. Я ее сразу взял и отнес на место. Минута промедления, и по ней бы сотнями полезли в дом грабители.
Мы с тетей Далией переглянулись. У нас обоих отлегло от сердца, поскольку тайна исчезновения лестницы раскрылась. Странная вещь: как бы ты ни любил тайны в книжной форме, когда они вдруг подворачиваются в жизни, это всегда действует на нервы.
Тетя сделала еще одну попытку успокоить мужа.
— Не иначе как один из садовников пользовался этой лестницей, а потом забыл отнести на место. Хотя, с другой стороны, — добавила она озабоченным тоном, решив, должно быть, что невредно будет подготовить почву, — вполне может случиться, что какой-нибудь взломщик вздумает полезть за моим драгоценным ожерельем. Я это совсем упустила из виду.
— А я — нет, — сказал дядя Том. — О нем я подумал прежде всего. Я сразу пошел в вашу комнату, достал ожерелье и положил в сейф, что у нас в холле. Чтобы оттуда его достать, понадобится взломщик семи пядей во лбу, — заключил он не без гордости и ушел, оставив после себя, как выражаются некоторые, чреватую тишину.
Тетка посмотрела на племянника, племянник — на тетку.
— Черт-те что, — промолвила первая, возобновляя переговоры, — Что же нам теперь делать?
Я согласился, что положение сложное. С ходу и не предложишь из него мало-мальски вразумительного выхода.
— Нет ли шансов раздобыть код?
— Ни малейших.
— А Дживс не может взломать сейф? Тетя Далия сразу повеселела.
— Точно! Дживс может все. Супай и приведи его. Я чуть не лопнул от возмущения.
— Где, черт возьми, я вам его достану? Я же не знаю, где его комната. Разве что вы знаете.
— Да нет.
— Не ходить же мне от двери к двери и будить всех домашних. Кто я, по-вашему? Поль Ревир?[44]
Я замолчал, дожидаясь ответа, стою и молчу, и тут, вдруг в комнату входит не кто иной, как Дживс собственной персоной. Даже в такой поздний час Дживс явился точно к сроку.
— Прошу прощения, сэр, — произнес он. — Рад, что не потревожил ваш сон. Я позволил себе прийти, дабы узнать, все ли сошло благополучно. Удалось ли вам ваше предприятие, сэр?
Я горестно покачал головой.
— Нет, Дживс. Я двигался своим таинственным путем, чтоб чудеса творить,[45] но был остановлен неоднократным вмешательством Божьим. — И я в нескольких емких словах ввел его в курс дела. — Так что ожерелье теперь в сейфе, — заключил я, — и вопрос, как я это вижу и как тетя Далия видит, состоит в том, каким бы образом, черт подери, его оттуда достать? Вы уловили?
— Да, сэр. Положение внушает беспокойство. Тетя Далия громко вскрикнула.
— Не надо! — страстно прогудела она. — Если я еще раз услышу слова «внушает беспокойство», я… Вы не можете взломать сейф, Дживс?
— Нет, мэм.
— Не говорите, пожалуйста: «Нет, мэм», таким безразличным тоном. Откуда вы знаете, что не можете?
— Это требует специального обучения и воспитания, мэм.
— Тогда я пропала, — сказала тетя Далия, направляясь к Двери с решительным и мрачным выражением на лице. Она сейчас походила на маркизу, идущую на эшафот в те времена, когда у них там во Франции творились все эти дела. — Вы не были в Сан-Франциско при землетрясении,[46] Дживс?
— Нет, мэм. Я не бывал ни в одном городе на западном побережье Соединенных Штатов.
— Это я просто к тому, что если бы вы там были, катаклизм, который произойдет, когда приедет лорд Сидкап и откроет Тому страшную правду, мог бы напомнить вам прошлые времена. Ну, да ладно. Доброй ночи всем. Я пойду вздремну немного.
И она мужественно удалилась. Общество «Куорн» отлично школит своих дочерей. Железные характеры. В жестоких тисках обстоятельств, как говорил мне Дживс, от них не услышишь ни стона, ни вскрика. Об этом я напомнил ему, когда мы остались одни, и он подтвердил, что так оно и есть.
— Под тири-рам-ти чего-то там такое… Как дальше-то?
— И под кровавыми ударами судьбы, сэр, Он держит голову высоко.
— Здорово сказано. Сами сочинили?
— Нет, сэр. Автор — покойный Уильям Эрнест Хенли.[47]
— Как-как?
— Название — «Invictus». Но правильно ли я понял из слов миссис Трэверс, что ожидается приезд лорда Сидкапа, сэр?
— Да, он приезжает завтра.
— И это он — тот самый джентльмен, которому покажут ожерелье миссис Трэверс?
— Он самый, голубчик.
— В таком случае, все в порядке, сэр.
Я прямо вздрогнул. Наверное, я его не так понял. Или же он сам не знает, что говорит.
— Все в порядке, вы сказали, Дживс?
— Да, сэр. Вы не знаете, кто такой лорд Сидкап, сэр?
— Никогда в жизни о нем не слышал.
— Вы, наверное, помните его под другим именем, как мистера Родерика Спода.
У меня глаза на лоб полезли. Я едва устоял на ногах.
— Это Родерик Спод?
— Да, сэр.
— Тот самый Родерик Спод из Тотли-Тауэрс?
— Совершенно верно, сэр. Он недавно получил титул лорда Сидкапа по наследству от своего скончавшегося дяди.
— Вот так так, Дживс!
— Ваша правда, сэр. Я думаю, вы согласитесь, что при данных обстоятельствах проблема, стоящая перед миссис Трэверс, решается элементарно. Стоит одним словечком напомнить его сиятельству тот факт, что он продает дамское нижнее белье под торговой маркой «Eulalie Soers», и этого будет вполне достаточно, чтобы побудить его к тактичному молчанию касательно поддельности жемчугов. Когда мы гостили в Тотли-Тауэрс, если помните, сэр, мистер Спод, как он тогда именовался, никак не хотел, чтобы это обстоятельство обрело широкую известность.
— Точно, Дживс!
— Да, сэр. Я решил вам об этом напомнить, сэр. Доброй ночи, сэр.
И он растворился в ночи.
15Мы, Бустеры, не имеем обыкновения вставать ни свет ни заря, так что солнце уже сияло на небе вовсю, когда я на следующее утро пробудился, чтобы приветствовать новый день. Я доедал освежающую яичницу с чашкой кофе, как вдруг, будто налетел ураган, дверь распахнулась, и вбежала, пританцовывая, моя тетя Далия.
Я говорю, «пританцовывая», потому что в ее движениях наблюдалась какая-то особенная живость с подскоком. Ничего похожего на вчерашнее безнадежное уныние. Тетка была явно вне себя от радости.
— Берти, — сказала она после краткой вступительной речи, в которой она назвала меня молодым лежебокой, постыдился бы так поздно валяться под одеялом в такой безумно радостный день, самый счастливый, по ее мнению, во всем веселом году— Я сейчас разговаривала с Дживсом, и если существовал когда-нибудь на свете выручатель и друг в беде, так это как раз он. Шапки долой перед Дживсом! — так я считаю.
Тут она перевела дух и высказалась по поводу моих усов, что-де они оскорбительны для Бога и человека, но их нетрудно будет вывести сильнодействующим средством от сорняков, а затем вернулась к изначальной теме.
— Дживс сказал, что этот лорд Сидкап, который приезжает сегодня, — не кто иной, как наш старый знакомец Родерик Спод.
Я кивнул. Я уже понял по ее восторженному виду, что Дживс сообщил ей нашу замечательную новость.
— Это правда, — подтвердил я. — Оказывается, Спод по секрету от нас был с самого начала тайным племянником лорда, который с тех пор, как мы гостили в Тотли-Тауэрс, успел переселиться в надзвездные сферы и дал племяннику возможность подняться на ступеньку вверх. А про «Сестриц Юлали» Дживс вам тоже рассказал?
— Ну, да, со всеми подробностями. Почему ты до сих пор со мной не поделился? Знаешь ведь, как я люблю посмеяться.
В ответ я с важным видом развел руками и при этом опрокинул кофейник, который, к счастью, был уже пуст.
— У меня на губах лежала печать молчания.
— Это у тебя-то печать молчания?
— Можете смеяться, сколько угодно, но я повторяю: эти сведения я получил кон…конфиденциально.
— Уж родной-то тетке мог бы сказать.
