Жорис-Карл Гюисманс - Без дна
«Итак, — думал он, скручивая папиросу, — мы добрались до того места, как наш добрейший Жиль де Рэ приступает к Великому Деянию. Нетрудно предположить, что он приобрел кое-какие познания в способах превращения металлов в золото.
Уже за столетие до его рождения алхимия достигла больших высот. К тому времени адепты тайных учений изучали труды Альберта Великого. Арнольда из Виллановы, Раймонда Луллия. Ходили по рукам и рукописи Николя Фламеля.{31} Не приходится сомневаться, что Жиль, который был без ума от необычных книг и редких документов, приобрел их. Добавим, что в то время еще оставались в силе указ Карла V, запрещавший под страхом тюрьмы и виселицы работы по трансмутации металлов, и булла “Spondent pariter quas non exhibent”, в которой Папа Иоанн XXII метал громы и молнии против алхимиков. Книги запретили, тем больший соблазн был их достать. Конечно, Жиль долго их изучал, но от изучения до понимания — путь немалый.
На самом деле книги эти содержали самую невероятную абракадабру — сплошные аллегории, забавные и замысловатые метафоры, бессвязные символы, путаные притчи, зашифрованные загадки. Вот хотя бы эта книга», — подумал Дюрталь, взяв с одной из полок манускрипт, который представлял собой не что иное, как Аш-Мезареф иудея Авраама и Николя Фламеля, восстановленный, переведенный и прокомментированный Элифасом Леви.{32}
Книгу одолжил ему Дез Эрми, откопавший ее как-то в старых бумагах.
В ней якобы приводится рецепт Философского камня, великого эликсира, представляющего собой концентрированную вытяжку и тинктуру. «Не очень-то понятно», — отметил про себя Дюрталь, перелистывая разукрашенные рисунки пером, на которых в реторте, под заголовком «Химическое совокупление», был изображен зеленый лев, уткнувшийся головой в лунный серп. В других склянках были голуби, одни поднимались к горлышку, другие опускали голову ко дну в черную или всю в золотисто-карминовых волнах жидкость, иногда белую и покрытую чернильными пятнами с лягушкой или звездой на дне, иногда тускло-молочную или горящую пламенем, как пунш.
Элифас Леви тщился объяснить, что значат эти птицы в ретортах, но рецепта великого чудодейственного состава не приводил.
По своему обыкновению, он поначалу принимал торжественный тон, утверждая, что собирается раскрыть великие тайны, но в самый последний момент замолкал под тем неотразимым предлогом, будто ему грозит гибель, выдай он столь ужасающие секреты.
Подобная нехитрая уловка помогает нынешним беднягам оккультистам маскировать свое полное невежество. «В общем, все ясно», — подумал Дюрталь, захлопывая манускрипт Николя Фламеля.
Герметические философы открыли — а после долгого глумления современная наука признала их правоту, — что металлы — это сложные вещества сходного строения. Отличаются они друг от друга лишь различными соотношениями компонентов, и, следовательно, с помощью агента, изменяющего это соотношение, можно превращать одни металлы в другие, преобразовывать, к примеру, ртуть в серебро, а свинец — в золото.
Таким агентом является Философский камень, ртуть, но не обычная ртуть, в которой алхимики видят лишь недозревшую сперму металла, а философский Меркурий, именуемый также Зеленым львом, Змеем, Молоком девственницы, Понтийской водой.
Однако состав этого Меркурия, этого Камня мудрецов так никогда и не был найден, хотя именно его с таким упорством искали в Средневековье и Возрождение, искали во все времена, включая наше.
«И что только при этом не пробовали, — думал Дюрталь, роясь в своих записях. — Мышьяк, обычную ртуть, олово, купорос, различные селитры, сок пролески, чистотела, портулака, внутренности голодных жаб, человеческую мочу, менструальные выделения, женское молоко!»
Значит, и Жиль де Рэ должен был пуститься на поиски сокровенного Камня. Само собой разумеется, один в Тиффоже, без помощи посвященных, он был не в состоянии успешно проводить свои изыскания. В то время центром оккультных наук была Франция, Париж, где алхимики собирались под сводами собора Нотр Дам и изучали тайнопись «Убийства младенцев» и портала Сен Жак де ла Бушери, на котором Николя Фламель перед смертью изобразил с помощью каббалистических знаков процесс приготовления пресловутого Камня.
Маршал не мог там побывать, дорогу в Париж ему преграждали английские войска. Он предпочел самый простой выход: призвал знаменитейших алхимиков с юга Франции и, не жалея расходов, перевез их в Тиффож.
Если верить дошедшим до нас документам, он распорядился соорудить печь для алхимических опытов, так называемый атанор, купить штативы, тигли, реторты. В одном из крыльев замка он устроил лаборатории, заперся там с Антонием Палернским, Франсуа Ломбардским, парижским ювелиром Жаном Пти и дни и ночи напролет занимался с ними творением Философского камня.
Но ничего не получилось. Испробовав все средства, эти философы исчезают, но на их место сбегаются новые советчики и адепты тайных наук. Они прибывают со всех концов страны — из Бретани, Пуату, Мэна — одни и в сопровождении чернокнижников и колдунов. Жиль де Силле, Роже де Бриквиль, родные и приятели маршала рыщут по окрестностям в поисках нужных людей, а священник его домовой церкви Евстахий Бланше отправляется в Италию, где алхимиков хоть пруд пруди.
Тем временем Жиль де Рэ не отчаивается и продолжает свои опыты, которые, однако, не приносят успеха. В конце концов он начинает думать, что маги правы: ни одно открытие невозможно без помощи Сатаны.
И вот однажды ночью с магом из Пуатье Жаном де ла Ривьером Жиль идет в лес, что рядом с Тиффожским замком. Вместе со своими слугами Анриэ и Пуату он остается на опушке, а маг углубляется в чащу. Ночь стоит душная, безлунная. Жиль нервно вглядывается во тьму, прислушивается к гнетущему безмолвию равнины; его спутники испуганно жмутся друг к другу, вздрагивают и перешептываются при малейшем шорохе. Внезапно раздается тревожный крик. После некоторого колебания они на ощупь пробираются в чащу и замечают в неверном свете измученного, дрожащего, с блуждающим взглядом ла Ривьера и рядом с ним фонарь. Жан де ла Ривьер шепотом рассказывает, что дьявол явился ему в виде леопарда, но прошел мимо, ничего не сказав и даже не взглянув на него.
На следующий день маг бежит, но на смену ему заступает другой, алхимик по имени Дюмесниль. Он требует, чтобы Жиль подписал кровью обязательство отдать дяволу все, что тот ни пожелает, «кроме своей жизни и души». И хотя Жиль соглашается в праздник Всех Святых отслужить в домовой церкви службу проклятых, чтобы добиться помощи в тайных занятиях, Сатана не появляется.
Маршал уже начинает сомневаться в могуществе магов, когда новое событие убеждает его в том, что дьявол все же иногда показывается людям.
Один чернокнижник, чье имя до нас не дошло, уединяется в комнате вместе с Жилем и де Силле, чертит на полу большой круг и приглашает их вступить внутрь. Де Силле отказывается — охваченный необъяснимым страхом, он начинает дрожать всеми членами, бежит к окну и, распахнув его, тихо шепчет молитвы против бесов.
Более храбрый Жиль становится в магический круг, но при первых же заклинаниях его тоже пробирает дрожь и он хочет перекреститься. Некромант приказывает не шевелиться. Вдруг Жиль чувствует, как его хватают за затылок. Ноги подкашиваются, он пугается и молит Пресвятую Деву прийти на помощь. Чернокнижник, рассвирепев, выталкивает его из круга. Жиль выскакивает из комнаты через дверь, де Силле — через окно; очутившись внизу, они замирают с открытыми ртами — из комнаты, в которой манипулирует некромант, до них доносятся истошные крики. Сначала они слышат странные звуки, похожие на удары шпаги по перине, потом стоны, вопли, крики о помощи человека, которого убивают.
Приятели в страхе напрягают слух, но вот шум прекращается, и они отваживаются заглянуть за дверь: некромант лежит на полу, весь израненный, с проломленным черепом, в луже крови.
Они уносят его, и Жиль, полный жалости, укладывает чернокнижника в свою собственную кровать, перевязывает и заставляет исповедаться из опасения, что тот умрет. Некромант несколько дней находится между жизнью и смертью, а поправившись, тайком покидает замок…
Жиль уже отчаялся получить от дьявола помощь в изготовлении чудодейственного состава, когда Евстахий Бланше объявляет о своем возвращении из Италии. Он привез с собой флорентийского мага, могущественного заклинателя демонов и лярв{33} Франсуа Прелати.
Жиль поражен: в свои двадцать три года Прелати был уже одним из умнейших, ученейших, изысканнейших людей своего времени. Чем он занимался до того, как обосновался в Тиффоже и вместе с маршалом обратился к самым ужасным злодеяниям, какие только видел свет? Протокол его допроса на уголовном процессе не сообщает нам подробных сведений на сей счет. Родился он в провинции Лукка, в Пистое, и был рукоположен в священники епископом Ареццо. Через некоторое время после принятия священнического сана он поступил в ученики к флорентийскому магу Жану де Фонтенелю и подписал договор с демоном по имени Баррон. С тех пор этот речистый, искушенный в науках и обаятельный священник с вкрадчивыми манерами должен был обратиться к страшным кощунствам и практиковать отвратительный ритуал черной магии.
