Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба
— Да; но ужъ теперь онъ никуда не пойдетъ больше: онъ самъ это сказалъ мнѣ.
Это извѣстіе сообщено было съ особенною горячностью, въ которой, при настоящихъ обстоятельствахъ, вовсе не было нужды. М-ръ Пикквикъ улыбнулся. Молодая дѣвушка опустила головку и посмотрѣла на конецъ своего маленькаго передника съ усиленнымъ вниманіемъ.
— Пусть они войдутъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
Мери поклонилась и исчезла.
М-ръ Пикквикъ прошелся по комнатѣ два или три раза, потирая подбородокъ лѣвою рукою Какая-то внезапная мысль промелькнула въ его головѣ.
— Ну, да, это самый лучшій способъ наградить его за вѣрную службу, — сказалъ, наконецъ, м-ръ Пикквикъ довольно печальнымъ тономъ. — Да будетъ воля Божія. Вѣрно, ужъ такъ заведено, что всѣ, рано или поздно, оставляютъ одинокаго холостяка, вступая въ новыя отношенія и связи. Я не имѣю никакого права надѣяться и разсчитывать, что судьба тутъ сдѣлаетъ исключеніе въ мою пользу. Нѣтъ, нѣтъ, — прибавилъ м-ръ Пикквикъ, стараясь по возможности казаться веселымъ:- было бы низко съ моей стороны и думать объ этомъ. Въ сторону личные интересы: я долженъ съ радостью воспользоваться этимъ случаемъ устроить его счастье.
Углубленный въ эти размышленія, м-ръ Пикквикъ не слыхалъ, какъ два или три раза постучались въ его дверь. Наконецъ, онъ сѣлъ на стулъ, сообщилъ своему лицу веселое выраженіе и сказалъ:
— Войдите!
Вошли м-ръ Самуэль Уэллеръ и его отецъ.
— Очень радъ видѣть васъ, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикь. — Какъ ваше здоровье, м-ръ Уэллеръ?
— Ничего, сэръ, благодаримъ васъ, — отвѣчалъ вдовецъ.- A вы, сэръ, какъ поживаете?
— Я здоровъ, благодарю васъ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.
— Мнѣ бы хотѣлось поговорить съ вами, сэръ, объ одномъ дѣльцѣ,- началъ м-ръ Уэллеръ: — не можете ли, сэръ, удѣлить мнѣ минутъ пятокъ?
— Съ большимъ удовольствіемъ. Самуэль, подайте стулъ вашему отцу.
М-ръ Уэллеръ сѣлъ y дверей на кончикъ стула и положилъ шляпу на полъ. Послѣдовало продолжительное молчаніе.
— Погода удивительно жаркая сегодня, — сказалъ, наконецъ, вдовецъ, почесывая затылокъ.
— Ваша правда, м-ръ Уэллеръ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Дни стоятъ очень хорошіе для этого времени года.
— Да ужъ такіе хорошіе, сэръ, какихъ лучше требовать нельзя. Отмѣнные дни.
Здѣсь старый джентльменъ кашлянулъ, крякнулъ и замолчалъ. Затѣмъ онъ принялся качать головой, мигать, моргать и выдѣлывать грозные жесты на своего сына; но Самуэль, повидимому, ничего не замѣчалъ.
Видя такое замѣшательство со стороны стараго джентльмена, м-ръ Пикквикъ началъ разрѣзывать листы новой книги, лежавшей передъ нимъ, и терпѣливо выжидать, пока м-ръ Уэллеръ соберется съ духомъ для объясненія цѣли своего визита.
— Такихъ сорванцовъ, какъ ты, Самуэль, признаюсь, никогда я не видывалъ, — сказалъ м-ръ Уэллеръ, бросивъ гнѣвный взоръ на своего сына.
— Что онъ вамъ сдѣлалъ, м-ръ Уэллеръ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.
— Да посудите сами, сэръ, на что это похоже. Онъ знаетъ очень хорошо, что я этакъ, въ затруднительныхъ случаяхъ, бываю немножко застѣнчивъ на старости лѣтъ — и что-жъ? Онъ стоитъ себѣ, выпуча глаза, и не думаетъ выручать своего отца, a время-то все идетъ да идетъ. Вѣдь мы, сэръ, не комедію играемъ, и, дѣло извѣстное, y насъ всякая минута дорога. Нѣтъ, ты недобрый сынъ, Самуэль, — заключилъ м-ръ Уэллеръ, отирая потъ съ своего лба, — недобрый сынъ.
— Вѣдь ты сказалъ, что самъ будешь объясняться? — возразилъ Самуэль. — Почему мнѣ было знать, что ты станешь втупикъ при самомъ началѣ?
— Какъ почему? Ты видишь, что я сижу въ оврагѣ, такъ и вытащи меня: это твоя обязанность, Самми. Какой ты будешь сынъ, если откажешься навести на прямую дорогу своего отца.
— Дѣло вотъ въ чемъ, сэръ, — сказалъ Самуэль: — старикъ мой вынулъ изъ банка свои деньги.
— Очень хорошо, Самми, очень хорошо, — подхватилъ м-ръ Уэллеръ, кивая головой съ самодовольнымъ видомъ. — Забудь все, другъ мой Самми, все, что я тебѣ сказалъ. Очень хорошо. Такъ и слѣдуетъ начинать: безъ обиняковъ, прямо къ дѣлу. Отлично, хорошо, Самми.
И, проникнутый чувствомъ истиннаго наслажденія, старикъ неутомимо качалъ головою, изъявляя готовность выслушивать дальнѣйшія показанія сына.
— Вы можете говорить, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, увидѣвшій теперь, что эта аудіенція, по всей вѣроятности, окончится не очень скоро.
Самуэль поклонился и сѣлъ. Старикъ устремилъ на него нетерпѣливые взоры.
— Отецъ мой, сэръ, получилъ въ наслѣдство чистыми деньгами пятьсотъ тридцать фунтовъ.
— Именно такъ: пятьсотъ тридцать фунтовъ чистоганомъ. Отваливай дальше, Самми!
— Послѣ продажи дома, мебели и всѣхъ вещей, принадлежавшихъ къ хозяйству его жены, онъ выручилъ еще значительную сумму, такъ что теперь весь капиталъ его простирается до тысячи ста восьмидесяти фунтовъ.
— Право? — сказалъ м-ръ Пикквикъ. — Очень радъ слышать это. Поздравляю васъ, м-ръ Уэллеръ.
— Погодите минуточку, сэръ, — сказалъ м-ръ Уэллерь, дѣлая нетерпѣливый жестъ. — Катай, Самми.
— Вотъ этотъ капиталъ, сэръ, ему бы хотѣлось пристроить куда-нибудь въ безопасное мѣсто, и я въ свою очередь совѣтую ему не оставлять этихъ денегъ y себя, потому что, въ противномъ случаѣ, онъ станетъ барышничать, кутить, давать взаймы, и все разсоритъ въ самое короткое время, и самъ превратится потомъ въ египетскую мумію. Ужъ я его знаю, сэръ.
— Очень хорошо, Самми, — замѣтилъ м-ръ Уэллеръ одобрительнымъ тономъ, какъ будто сынъ его читалъ ему великолѣпный панегирикъ. — Очень хорошо.
— По этой-то причинѣ, сэръ, онъ, по моему совѣту, пришелъ къ вамъ сегодня за тѣмъ, чтобы…
— Я пришелъ къ вамъ, сэръ, сказать, что эти деньги совсѣмъ не нужны мнѣ,- подхватилъ м-ръ Уэллеръ нетерпѣливымъ тономъ. — Я буду переѣзжать съ одной станціи на другую, и мнѣ бы пришлось засунуть ихъ въ какой-нибудь ящикъ или держать подъ козлами, a это, согласитесь сами, плохая штука. Я буду вамъ премного обязанъ, сэръ, если вы прибережете этотъ капиталъ. Оно можетъ быть и кстати, сэръ, — продолжалъ м-ръ Уэллеръ шопотомъ, наклонившись къ уху м-ра Пикквика: — вы поиздержались въ послѣднее время на эти судебныя кляузы, такъ оно и пригодится. Я скажу только одно: располагайте этими деньжонками, какъ вамъ угодно, до тѣхъ поръ, пока я не потребую ихъ обратно.
Съ этими словами м-ръ Уэллеръ бросилъ свой засаленный бумажникъ на столъ, схватилъ шляпу и выбѣжалъ изъ комнаты съ замѣчательною скоростью, какой никакъ нельзя было ожидать отъ престарѣлаго и тучнаго джентльмена.
— Остановите его, Самуэль! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ. — Догоните, приведите его назадъ. Эй, м-ръ Уэллеръ! Воротитесь!
Исполняя приказаніе господина, Самуэль схватилъ отца своего за руку, когда тотъ спускался съ лѣстницы, и насильно притащилъ его назадъ.
— Добрый мой другъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, подавая руку старому джентльмену, — ваша честная довѣренность изумляетъ меня въ высшей степени.
Старикъ нахмурился и запыхтѣлъ.
— Увѣряю васъ, добрый другъ мой, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — что я не имѣю ни малѣйшей нужды въ деньгахъ. У меня ихъ больше чѣмъ сколько можетъ израсходовать на свои потребности человѣкъ въ мои лѣта.
— Охъ, сэръ, не сдѣлавъ прежде опыта, никто не можетъ сказать заранѣе, сколько онъ можетъ израсходовать, — замѣтилъ м-ръ Уэллеръ.
— Очень можетъ быть; но я не намѣренъ дѣлать такихъ опытовъ и, стало быть, могу заранѣе сказать, что не буду нуждаться въ деньгахъ. Прошу васъ взять ихъ назадъ, м-ръ Уэллеръ.
— Извольте, сэръ, извольте; только ужъ ты замѣтъ, Самуэль, что отецъ твой, съ этой собственностью, рѣшится на отчаянный поступокъ, — помяни мое слово.
— На какой, напримѣръ?
М-ръ Уэллеръ подумалъ съ минуту и, потомъ, застегивая сюртукъ, съ великою рѣшимостью сказалъ:
— Буду содержать заставу.
— Что? — спросилъ Самуэль.
— Шоссейную заставу, сынъ мой, и ужъ ты прощайся заранѣе съ своимъ отцомъ. Я проведу остатокъ дней своихъ на шоссейной заставѣ — вотъ что! Поминай меня, какъ звали.
Не было никакого сомнѣнія, что упрямый старикъ, глубоко огорченный отказомъ м-ра Пикквика, въ состояніи привести въ исполненіе эту страшную угрозу. Подумавъ нѣсколько минутъ, великодушный джентльменъ удержалъ его и сказалъ:
— Очень хорошо, м-ръ Уэллеръ, я беру къ себѣ ваши деньги. Можетъ быть, мнѣ удастся сдѣлать изъ нихъ лучшее употребленіе, нежели какое вы сами можете придумать.
— Ужъ, разумѣется, вамъ удастся, сэръ, я въ этомъ увѣренъ, — отвѣчалъ старикъ съ просіявшимъ лицомъ.
— Перестанемъ же толковать объ этомъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, запирая бумажникъ въ своей конторкѣ: — я вамъ очень обязанъ, добрый другъ мой. Присядьте, м-ръ Уэллеръ. Мнѣ надобно съ вами посовѣтоваться объ одномъ дѣлѣ.
Внутренній смѣхъ, произведенный торжественнымъ успѣхомъ этого визита, смѣхъ, скорчившій не только лицо м-ра Уэллера, но его руки, плеча и все туловище, внезапно уступилъ мѣсто глубокомысленной и сановитой важности, когда онъ услышалъ слѣдующія слова:
