Кнут Гамсун - В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)
Нѣтъ, отвѣчалъ онъ, я освободился ранѣе, чѣмъ думалъ.
Такъ какъ я сидѣлъ, а онъ стоялъ, то я также поднялся; постоявъ такимъ образомъ нѣсколько минутъ, я повернулся къ нему спиной и вошелъ въ домъ.
Офицеръ послѣдовалъ за мною.
Изъ сѣней шла лѣстница кверху, во второй этажъ, офицеръ сталъ на лѣстницѣ и пригласилъ меня пойти съ нимъ наверхъ.
Я хотѣлъ сначала продолжать свой путь въ столовую и показать тѣмъ, что я оскорбленъ поведеніемъ этого отталкивающаго человѣка, но мнѣ пришло въ голову, что я все-таки въ Россіи, и что русскіе нѣсколько не похожи на прочихъ людей.
Что вамъ угодно? спросилъ я.
Прошу васъ, будьте любезны пойти со мною въ мою комнату, отвѣчалъ онъ вѣжливо; я желалъ бы вамъ кое-что сообщить.
Я помедлилъ съ минуту, но затѣмъ пошелъ, хотя лицо его было мнѣ противно.
Когда мы пришли въ его комнату, то онъ заперъ двери и окна, не взирая на жару.
Прошу васъ садиться, сказалъ онъ. Вы, само собою разумѣется, удивлены, видя меня здѣсь, хотя вы это и отрицаете. Дѣло все въ томъ, что я окончилъ свои дѣла въ Пятигорскѣ ранѣе, чѣмъ предполагалъ.
Это вы уже мнѣ сообщили, отвѣчалъ я.
Я искалъ тамъ одного человѣка, но не нашелъ.
Что за человѣкъ? Какое мнѣ до всего этого дѣло?
Отлично. Позвольте же мнѣ заранѣе предупредить васъ, что я намѣренъ вести бесѣду въ вѣжливомъ тонѣ.
Я засмѣялся.
Ахъ, право? Покорно васъ благодарю.
Вы, конечно, уже замѣтили, что я вздрогнулъ, войдя тамъ внизу, въ столовую, и увидя васъ. Это движеніе съ моей стороны было притворствомъ.
Притворствомъ? Ахъ!
Я зналъ, что вы тамъ сидите.
Ну, и что же?
Когда я вышелъ изъ поѣзда и поѣхалъ въ Пятигорскъ, я все-таки не терялъ васъ изъ виду. Меня стало разбирать нетерпѣніе.
Послушайте-ка, однако, что вамъ собственно нужно отъ меня.
Я ѣду по служебной обязанности. Моя поѣздка вызвана собственно другимъ человѣкомъ. но, несмотря на это, я не пропускаю и случая съ вами. Откуда вы ѣдете?
Изъ Финляндіи.
Онъ вынулъ бумагу, взглянулъ на нее и сказалъ:
Такъ.
Такъ? вскричалъ я. Что такъ? Я, право, начиналъ допускать возможность того, что передо мною полицейскій чиновникъ, потому-то и отвѣчалъ я, сообразуясь съ правдой, что я ѣду изъ Финляндіи.
Мы, русскіе, вѣдь не звѣри, продолжалъ онъ, и мнѣ бы не хотѣлось причинять вамъ непріятности во время вашего путешествія.
Совершенно напротивъ, мнѣ очень пріятно побесѣдовать съ вами.
Тогда я поспѣшно сталъ обдумывать, чего онъ собственно можетъ хотѣть, если онъ полицейскій чиновникъ. Понятно, онъ смѣшно заблуждался, если думалъ, что можетъ имѣть дѣло со мною. Я пріѣхалъ изъ Финляндіи, гдѣ прожилъ цѣлый годъ, не сдѣлалъ и даже не пробовалъ сдѣлать ничего дурного. Я читалъ докладъ въ Гельсингфорскомъ университетъ, но тема доклада была литературная, а пара статей, помѣщенныхъ мною въ финскихъ газетахъ, касалась также литературныхъ темъ; я не имѣлъ рѣшительно никакого политическаго значенія.
Вы ѣдете на Востокъ? спросилъ офицеръ.
Да, но не можете ли вы, пожалуйста, сказать мнѣ напередъ, чего вы отъ меня желаете?
Чего я желаю? отвѣчалъ онъ. Я желаю всего болѣе дозволить вамъ спокойно путешествовать. Мы, русскіе, вѣдь не звѣри, но у меня есть приказанія.
Не можетъ быть! сказалъ я и засмѣялся. Чего же именно касаются ваши приказанія?
Позвольте мнѣ одинъ вопросъ, отвѣчалъ офицеръ, не были ли всѣ лошади во Владикавказѣ заняты, когда вы туда пріѣхали?
Да, компанія французскихъ туристовъ завладѣла всѣми лошадьми на цѣлую недѣлю.
Тутъ офицеръ улыбнулся и сказалъ:
Я заказалъ всѣхъ этихъ лошадей.
Вы?
По телеграфу изъ Пятигорска.
Хорошо. Что же дальше?
Я хотѣлъ замедлить вашъ отъѣздъ на день, чтобы мнѣ можно было проѣхать въ горы раньше васъ.
Это звучало что-то невѣроятно, но передо мною сидѣлъ взрослый человѣкъ и говорилъ все это.
Быть можетъ, вы можете мнѣ теперь сказать, чего вы собственно отъ меня хотите, сказалъ я.
Офицеръ отвѣчалъ:
Я долженъ васъ арестовать.
Вотъ какъ? Во имя чего же?
Все это вы узнаете позже. Вѣдь я не инквизиціонный судья. Я исполняю только приказанія.
И ваши приказанія гласятъ, что вы должны арестовать меня?
Да.
Я сидѣлъ съ минуту въ раздумьи.
Я не вѣрю вамъ, сказалъ я, вставая.
Офицеръ пошелъ къ окну и оставилъ мнѣ свободною для выхода дверь. Это произвело на меня впечатлѣніе.
Во всякомъ случаѣ, вы впали въ неслыханное заблужденіе, сказалъ я. Вы путаете меня съ другимъ лицомъ. Вотъ мой паспортъ.
И я доказалъ ему свой паспортъ. Онъ заглянулъ въ него, прочиталъ, сложилъ его снова и отдалъ мнѣ назадъ.
Все это я уже знаю, сказалъ онъ. Я зналъ, что паспортъ вашъ въ порядкѣ.
Въ такомъ случаѣ, вы, разумѣется, видите, что ошиблись въ личности?
Ошибся въ личности? возразилъ онъ съ нѣкоторымъ нетерпѣніемъ. Онъ вытащилъ изъ кармана нѣсколько фотографическихъ карточекъ, — всѣ были одной величины и не наклеены на картонъ. Онъ вынулъ одну изъ нихъ и подалъ мнѣ. Я едва повѣрилъ собственнымъ глазамъ; то была моя собственная карточка. Прошло съ минуту, пока я оправился отъ моего изумленія; я позабылъ взглянуть на фамилію фотографа, а также на костюмъ, въ которомъ я былъ снятъ, во всякомъ случаѣ карточка была мнѣ незнакома, никогда раньше я не видѣлъ ея, но то была дѣйствительно моя карточка. Когда онъ снова уложилъ карточку въ свои бумажникъ, во мнѣ пробудилось тайное недовѣріе, и я сказалъ: Да не была ли въ концѣ-концовъ карточка эта снята теперь же, въ поѣздѣ? Я раньше не видалъ ея. Пожалуйста, позвольте мнѣ еще разокъ взглянуть на нее. Онъ помедлилъ. Быть можетъ, это не ваша карточка? спросилъ онъ. Пожалуйста, будьте добры дать мнѣ карточку еще разъ. То была любительская фотографія, мнѣ показалось, что я узналъ костюмъ, тотъ самый, въ которомъ я передъ вами нахожусь.
Онъ рѣшился, поспѣшно подалъ мнѣ карточку еще разъ и сказалъ:
Само собою разумѣется, что это костюмъ, въ которомъ вы и сейчасъ. Я снялъ васъ въ поѣздѣ. Такъ дѣлаю я со всѣми, кого преслѣдую. Вы видите, такимъ образомъ, что я не ошибся.
Когда онъ такъ говорилъ, то все звучало опять очень правдоподобно, и я снова чувствовалъ себя съ минуту взволнованнымъ. Если только этотъ человѣкъ арестуетъ меня здѣсь, то наше путешествіе замедлится; и Богъ вѣсть, сколькимъ продолжительнымъ непріятностямъ придется мнѣ подвергнуться въ этой сторонѣ, гдѣ я даже не могу отвѣчать. Я почувствовалъ себя нѣсколько обезкураженнымъ и сказалъ:
При другихъ обстоятельствахъ я съ удовольствіемъ допустилъ бы арестовать себя и пережить нѣкоторую неурядицу на своемъ пути; но теперь это нѣсколько мнѣ не по душѣ. Я не одинъ.
Очень сожалѣю объ этомъ, отвѣчалъ онъ. Мнѣ было бы всего пріятнѣе имѣть возможность пощадить какъ васъ, такъ и вашу спутницу.
Тогда я серьезно призадумался, какъ быть.
Куда же вы хотите меня въ настоящее время доставить? спросилъ я.
Онъ отвѣчалъ:
Я долженъ отвезти васъ обратно во Владикавказъ.
Я снова спросилъ:
Должны вы арестовать насъ обоихъ?
Нѣтъ, только васъ, отвѣчалъ онъ.
Опять назадъ черезъ горы! Противъ самаго путешествія я ничего не имѣлъ бы возразить; но наше путешествіе на Востокъ въ силу этого затормозилось бы, можетъ быть, и вовсе бы разстроилось.
Не могли ли бы вы лучше отвезти меня въ Тифлисъ? спросилъ я. Тифлисъ лежитъ намъ по пути, въ Баку мы можемъ обратиться къ консулу, и онъ тотчасъ же выяснить это маленькое недоразумѣніе.
Офицеръ подумалъ.
Чтобы съ своей стороны посодѣйствовать вамъ, какъ можно скорѣе избавиться отъ всѣхъ этихъ непріятностей, я отвезу васъ въ Тифлисъ, отвѣчалъ онъ.
За это я вамъ очень обязанъ, сказалъ я.
Такимъ образомъ сидѣли мы оба и разсуждали. Потомъ онъ поклонился и сказалъ:
Пока мы не уѣдемъ, вы можете итти, куда хотите.
Недовѣріе мое все еще не покидало меня, и я спросилъ:
Почему вы сказали сначала, что хотите отвезти меня во Владикавказъ?
Прежде всего во Владикавказъ, отвѣчалъ онъ снова съ нѣкоторымъ нетерпѣніемъ. Я хотѣлъ прежде всего доставить васъ во Владикавказъ. Это было бы и для васъ много удобнѣе, потому что, собственно говоря, васъ придется отвезти въ Петербургъ.
А!
Если же я везу васъ въ Тифлисъ, то это дѣлается лишь во вниманіе къ вашему желанію, но это совершенно противъ моей инструкціи.
Пожалуйста, позвольте мнѣ взглянуть на ваши бумаги, сказалъ я вдругъ.
Онъ улыбнулся и вынулъ изъ кармана большой документъ съ печатью, который и положилъ передо мною. Онъ былъ написанъ по-русски и русскими буквами, а потому я ничего не понялъ изъ него. Однако, офицеръ указалъ мнѣ мѣста, гдѣ стояло его имя, а также то, что онъ дѣйствительно полицейскій чиновникъ, и, наконецъ, то, что полиція повсюду, куда онъ бы не прибылъ, должна оказывать ему содѣйствіе.
