Герберт Уэллс - История мистера Полли
— Я куплю дом очень скоро, — возразил мистер Полли. — Можете мне поверить. Канарейку и все прочее.
Минни покачала головой.
— А я все-таки киску заведу раньше! — сказала она. — Вы только все мечтаете.
— Могли бы завести сразу все вместе, — сказал мистер Полли, поддавшись инерции своих мыслей и позабыв о благоразумии.
— Что вы хотите сказать, Альфред? — воскликнула Минни, сразу насторожившись.
— Магазин и кошка — сразу вместе, — не сумел остановиться мистер Полли. Голова у него закружилась, лоб взмок.
Сейчас он видел только два горящих глаза, впившихся в него.
— Вы хотите сказать, Альфред… — медленно начала Минни, надеясь услышать подтверждение своей догадке. Но мистер Полли вдруг вскочил и бросился к окну.
— Вон бежит собака! — воскликнул он и подбежал к двери. — Грызет мои шины, проклятая собачонка!
И исчез. В прихожей он промчался мимо велосипеда, как будто его там и не было.
Открывая входную дверь, он услыхал за собой шаги миссис Ларкинс и обернулся.
— Мне показалось, что мой велосипед горит. Забыл, что оставил его в прихожей. А тут еще увидел собачонку… Мириэм готова?
— Разве вы куда-нибудь собираетесь?
— Встречать Энни.
Миссис Ларкинс внимательно посмотрела на него.
— Вы останетесь поужинать с нами? — спросила она.
— Если позволите, — ответил мистер Полли.
— Ах, какой вы смешной, Альфред! — сказала миссис Ларкинс и крикнула: — Мириэм!
В дверях гостиной появилась озадаченная Минни.
— Нет никакой собаки, Альфред, — сказала она.
Мистер Полли потер рукой лоб.
— У меня было странное ощущение, — проговорил он, — будто что-то случилось. Какая-то собака почудилась. Но теперь уже все прошло.
Он нагнулся и проверил, как надуты шины.
— Вы что-то начали говорить про кошку, Альфред, — сказала Минни.
— Я вам подарю кошечку, — ответил он, не поднимая глаз. — В первый день, как только открою лавку.
Мистер Полли выпрямился и дружески улыбнулся.
— Можете не сомневаться, — прибавил он.
Когда в результате тайных действий миссис Ларкинс мистер Полли оказался наедине с Мириэм в небезызвестном городском саду, лежавшем на пути к фабрике, где служила Энни, он почувствовал, что не в состоянии говорить ни о чем другом, кроме своего будущего дома. Опасность, сопряженная с этой темой, только подстегивала его. Настойчивое желание Минни тоже пойти встречать сестру было решительно пресечено миссис Ларкинс, заявившей, что она хочет хоть раз в жизни увидеть, как Минни занимается хозяйством.
— Вы и в самом деле намерены завести собственное дело? — спросила Мириэм.
— Я ненавижу службу, — ответил мистер Полли, переходя на менее опасную почву. — Со своей лавкой, конечно, больше хлопот, но зато ты сам себе хозяин.
— Это не просто слова?
— Ни в коем случае…
— В конце концов, — продолжал мистер Полли, — маленькая лавка — это не так уж плохо.
— Свой дом, — сказала Мириэм.
— Да, свой дом.
Молчание.
— Если не держать приказчика, то не надо никаких бухгалтерских книг и прочей чепухи. Смею думать, что я отлично управлюсь с делами и сам.
— Я бы хотела видеть вас в вашей лавке, — сказала Мириэм. — Я уверена, у вас все было бы в полном порядке.
Опять молчание.
— Давайте посидим немножко на лавочке за щитом с афишами, — предложила Мириэм. — Оттуда можно любоваться вон теми синими цветами.
Они сели возле треугольной клумбы с левкоями и дельфиниумом, оживлявшей серый рисунок асфальтовых дорожек парка.
— Как называются эти цветы? — спросила Мириэм. — Мне они очень нравятся. Красивые!
— Дельфиниум, — ответил мистер Полли. — У нас в Порт-Бэрдоке их было много. Милый уголок! — с явным одобрением добавил он.
Мистер Полли положил одну руку на спинку скамьи и уселся поудобнее. Он искоса поглядывал на Мириэм, сидевшую в непринужденной задумчивой позе, устремив взгляд на цветы. На ней было старенькое платье. Она не успела переодеться. Его голубой тон сообщал теплоту ее смугловатой коже, а принятая поза придавала некоторую женственность ее худым и неразвитым формам и приятно округляла плоскую грудь. На ее лице играл солнечный зайчик. Воздух был напоен солнечным светом, преображавшим все вокруг; в нескольких шагах в песочной куче весело возились малыши; в садах, окружавших соседние виллы, пышно цвел багряник; деревья, кусты, трава — все сверкало яркими красками начала лета. Ощущение этого радостного дня сплеталось в душе мистера Полли с ощущением близости Мириэм.
Наконец Мириэм обрела дар речи.
— В своей собственной лавке человек обязательно должен быть счастлив, — сказала она, и в ее голосе прозвучали непривычные, теплые нотки.
А она, пожалуй, права, подумал мистер Полли. Человек должен быть счастлив в собственной лавке. Глупо предаваться мечтам о лесной чаще, зарослях папоротника и рыжеволосой девушке в полотняном платье, сидящей верхом на пестрой от солнечных пятен старинной каменной стене и царственно взирающей на тебя сверху вниз своим ясными голубыми глазами. Глупые и опасные эти мечты, до добра они не доводят! Только мука и стыд остаются от них. А вот здесь, рядом с этой девушкой, можно ничего не бояться.
— Своя лавка — это так респектабельно! — мечтательно добавила Мириэм.
— Я уверен, что буду счастлив в лавке, — сказал он.
И, чтобы последующие слова произвели больший эффект, он на секунду умолк.
— Если, конечно, рядом со мной будет хороший человек, — закончил он.
Мириэм замерла.
Мистер Полли чуть свернул с того скользкого пути, на который было ступил.
— Не такой уж я набитый дурак, — сказал он, — чтобы не суметь торговать. Надо, конечно, быть попроворнее, когда едешь за товаром. Но я уверен, у меля все пойдет, как по маслу.
Он замолчал, чувствуя, что стремительно падает все ниже и ниже в воцарившейся предгрозовой тишине.
— Если, конечно, рядом с вами будет хороший человек, — медленно проговорила Мириэм.
— Ну, с этой стороны все в порядке.
— Вы хотите сказать, что у вас есть на примете такой человек?
Мистер Полли понял, что тонет.
— Этот человек сейчас передо мной, — промолвил он.
— Альфред! — воскликнула Мириэм, поворачиваясь к нему. — Вы хотите сказать, что я…
В самом деле, что он хотел сказать?
— Да, это вы, — сказал он.
— Вы шутите, Альфред! — сказала она, стиснув руки, чтобы они не дрожали.
Мистер Полли сделал последний шаг.
— Вы и я, Мириэм, в собственной лавке, с кошкой и канарейкой… — Он вдруг спохватился и решил было вернуться в область предположений. — Только представьте себе это, — сказал он, но было уже поздно.
— Вы хотите сказать, Альфред, что любите меня? — спросила Мириэм.
Что еще, кроме единственного слова «люблю», может ответить на этот вопрос мужчина?
Не обращая внимания на гулявшую в парке публику, на игравших в песке детей, позабыв обо всем на свете, Мириэм потянулась к мистеру Полли, схватила его за плечи и поцеловала в губы. Что-то затеплилось в душе мистера Полли от этого поцелуя. Он обнял Мириэм, привлек к себе и поцеловал в ответ, чувствуя, что все решено бесповоротно. У него было странное ощущение: ему хотелось жениться, хотелось иметь жену, только почему-то он желал, чтобы это была не Мириэм. Но ему было приятно обнимать ее, были приятны ее губы.
Они отодвинулись немного друг от друга и секунду сидели смущенные и красные. Мистер Полли не отдавал отчета, что происходит в его душе.
— Я и подумать не могла, — начала Мириэм, — что понравилась тебе. Мне сперва казалось, что тебе нравится Энни, потом Минни…
— Ты с самого начала нравилась мне больше всех, — ответил мистер Полли.
— Я полюбила тебя, Альфред, сразу, как только мы с тобой познакомились, на похоронах твоего бедного отца. Если бы только я тогда знала… Нет, ты правда меня любишь? — спросила она и прибавила: — Я никак не ожидала, что так все случится!
— И я тоже, — согласился мистер Полли.
— Ты действительно хочешь открыть лавку и чтобы я стала твоей женой?
— Как только подыщу что-нибудь подходящее, — ответил мистер Полли.
— Я даже подумать ни о чем таком не могла, когда мы выходили из дому.
— И я тоже, — ответил мистер Полли.
— Это как сон.
Какое-то время они сидели молча.
— Я должна ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон, — сказала Мириэм. — Как только они будут без меня обходиться? Когда я скажу им…
Ни за что на свете мистер Полли не мог бы сказать, что его сейчас волнует: сладостное ли предвкушение счастья или раскаяние, смешанное со страхом.
— Мама совсем не умеет вести хозяйство, ни капельки. Энни ни о чем не хочет думать, а у Минни просто не хватает соображения. Что они будут без меня делать, ума не приложу!
— Ничего, привыкнут, — сказал мистер Полли, выдерживая взятый тон.
На городской башне начали бить часы.
